Молодая женщина тут же согласилась и затихла, молча и с тревогой поглядывая за моими действиями.
– Когда он повредил ступню? – спросила я, развязывая ткань и слегка проводя по детской ножке ладонью.
Рука нагрелась. Опустив веки, я сосредоточенно пыталась разглядеть внутренним зрением.
– За день перед торгами. Его отец в очередной раз напился и пришел в мою спальню. Но, заметив, что у меня из женского места отходит кровь, разозлился. Стал называть меня грязной сучкой кагибала и по привычке избивать, разбудив громкой руганью ребенка. А мой малыш, он такой храбрый! Встал перед ним и сказал: «Если еще раз тронешь мою мать, я вырасту и убью тебя! Клянусь». И так сказал, с такой твердостью в голосе, словно взрослый уже, и ручки маленькие с силой в кулачки сжал. Но что может сделать слабый ребенок? От одного удара он отлетел к стенке и уже не поднялся. Я закричала так, что мой господин видно протрезвел на мгновение, а потом развернулся и вышел из комнаты. А на следующий день потащил нас на рыночную площадь.
Я водила рукой, всматриваясь, как на рентгене. Так и есть, перелом. Как ребенок еще ходил? Вместо того, чтобы мальчику облегчить боль и залечить кость, его готовы были отдать бесплатно, как инвалида, а могло для малыша Вихема закончится все намного хуже. Собственный отец пытался избавиться от нежелательного ребенка, посмевшего противиться. На Арменее ножку можно было бы залечить за один оборот, но здесь в таких условиях, в дикой пустыне, это немыслимо. Я колебалась недолго. Ведь смогла же когда-то моя мать вытянуть с порога смерти Шервата, смогу и я залечить детский перелом. Правда, никогда не пыталась, но знала, что, если не попробую, буду винить себя. Я чувствовала в себе силы вылечить ребенка.
– Зея, – со всей серьезностью обратилась к рабыне, – то, что сейчас произойдет, должно остаться только между нами. Обещаешь?
– Госпожа, я готова выполнить все, что вы прикажете.
– Я попробую вылечить твоего сына, но не удивляйся тому, что сейчас увидишь.
Зея согласно закивала.
Я снова закрыла глаза, почувствовав энергию жаркой земли и сухого ветра. Меня немного закачало в стороны. Солнце закатывалось за горизонт, отдавая последние, мягко льющиеся лучи измученной земле, не знавшей циклами живительного дождя. Внутренним зрением увидела сияющую звезду, почувствовала, как бережно она прикасалась к потрескавшейся, изборожденной глубокими трещинами земле, словно жалея, что так безжалостно сушила ее весь день, как впитывалось огненным центром планеты ее тепло. Губы тут же пересохли. Я облизала их, сосредотачиваясь на лечении. Сила привычно полилась в мое тело, питая его и заряжая энергией нескольких стихий: огня, ветра и земли. Ши-ра и ши-сен – темная и светлая энергии объединились в одно целое, образуя ядро-субстанцию в моей груди. Оно задвигалось подобно планете по часовой стрелке, загораясь все сильнее. В груди пекло, столько я еще не набирала энергии, но она необходима для восстановления кости. Темная, мертвая, нужна для построения клеток, а живая, светлая, для заживления и быстрого восстановления.
Открыла глаза и встретилась с ошарашенным взглядом эрлеванки. Она тут же зажмурилась, сложив ладони и крепко сцепив пальцы. Центр моей груди превратился в ослепительный шар, на который невозможно было смотреть, так он сиял. Но Зея быстро опомнилась, поднялась на ноги, схватила и накрыла меня толстым пледом, боясь, что моя тайна раскроется. Я ответила благодарным взглядом, приглушила свет и осторожно пустила его по рукам потоком чистейшей энергии, а ладони приложила к больному месту ребенка. Малыш совсем не боялся, завороженно наблюдая и чувствуя, как свет теплыми волнами обволакивает его маленькую стопу, не обжигая, а помогая избавиться от болезненных ощущений. Рот его открылся в счастливой, почти беззубой улыбке, и он радостно засмеялся происходящему на его глазах чуду. Я и сама не ожидала, что смогу так хорошо справиться. Несмотря на усталость, от которой слипались глаза, была счастлива вместе с малышом, наблюдая внутренним зрением, как расходились и делились клеточки, как постепенно нарастала живая ткань, как, глядя невооруженным глазом, спадала опухоль и исчезала глубокая синева возле повреждения.
– Утром и следа не останется, – с улыбкой сказала молодой матери.
Уж не знаю, кем эрлеванка меня посчитала, но смотрела она на меня, как на ожившую статую богини.
– Кто вы, госпожа? – тихо задала она вопрос. – Вы ведь не та, за которую себя выдаете? Ни о чем подобном я никогда не слышала.
Что я могла ответить?
– Ты права. Но это должно держаться в тайне. Я могу на тебя надеяться?
Эрлеванка тут же закивала головой, все еще не спуская с меня восторженных глаз.
– Но что мне говорить, если будут задавать вопросы о внезапном исцелении Вихема?
Я задумалась. Всем по сути дела плевать на ребенка, но его неожиданное выздоровление вызовет подозрение. Зихаб, конечно, сразу поймет, в чем дело, но промолчит, а для остальных надо придумать правдоподобное объяснение.
– Вождь не станет задавать вопросов, а другим говори, что мальчик просто подвернул ножку и сейчас чувствует себя лучше. Повязку завтра не снимай, только через несколько оборотов.
– Да, госпожа.
Вскоре рабыня с сыном на руках покинула мой шатер. Я вышла вслед за нею, чтобы полюбоваться звездным небом. В шатре все еще было душно и хотелось немного насладиться недолгой прохладой перед тем, как солнце снова появится на небосклоне. Возле выхода никого не было. Странно, что меня не охраняли, но это даже к лучшему. Охрана могла заметить подозрительно яркий свет, сияющий внутри шатра во время лечения мальчика. В лагере уже потухали огни, но все еще пахло дымом, а на небе загорались другие искры пламени – яркие чужие звезды. Запах жареного мяса смешивался с запахом обуглившихся фекалий животных, которые использовали для розжига костров. Кто-то из рабов пел низким красивым голосом о том, что мы не знаем, что произойдет с нами завтра, и какой путь мы выберем. Но, что стоит верить в свою звезду, которая ведет тебя, освещая путь во мраке. Я всмотрелась в бескрайнее темное небо, пытаясь найти хоть одно знакомое созвездие, но не нашла. А я так привыкла смотреть с Земли на ковш Большой медведицы или на мелкую, но ослепительную пыльцу Плеяд, любоваться правильным рядом Ориона из трех ярких звезд – Альнитак, Альнилам и Минтака или искать английскую W – прекрасную Кассиопею. Порыв холодного воздуха колыхнул подол моего платья, заставляя зазвучать металлические пластины-украшения на нем и вызывая желание плотнее укутаться в шаль. Все же резкий перепад температур, с невыносимой жары до зябкой свежести, вызывал легкую дрожь во всем теле. Я поежилась, поправив шаль, и вдруг какое-то подспудное чувство заставило меня резко обернуться. Возле шатра, скрестив руки на груди, стоял эрлеванский вождь, оценивающе посматривая на меня.
– Уж не эронийского ли императора высматривает ваше милое личико, принцесса?
Я язвительно усмехнулась, прикрепляя к лицу горделивую маску, и без боязни развернулась к вождю.
– Интересно, называя меня принцессой, ты в очередной раз хочешь умалить мое достоинство или все же подчеркнуть мое высокое происхождение?
Несмотря на усталость, что я испытывала, во мне с новой силой вспыхнул гнев.
Зихаб молча приблизился ко мне. Его грозный образ в длинном темном одеянии напоминал мне земного сарацина, но мощная комплекция эрлеванца не вызывала страх. Я знала, что он не убьет меня.
– Как ты это сделала? – неожиданно поинтересовался вождь.
– Что? – не поняла я, невольно отстраняясь от эрлеванца.
– Вылечила ногу мальчонки?
Неужели он здесь дольше, чем я думала? Значит, видел и слышал наш разговор. А я-то удивлялась, куда делись мои стражники.
– Мне кажется, ты уже знаешь ответ на свой вопрос.
Он вдруг крепко схватил меня за плечи, приблизив лицо и заставляя меня напрячься.
– Все еще забываешься, принцесса. Я – твой господин и, если задаю вопрос, то хочу услышать на него ответ. Что ты еще можешь делать из того, чего я не знаю?
– Отпусти меня сейчас же, – сквозь зубы выдавила я, пытаясь не обращать внимания на его руки-тиски, сжимающие меня за плечи. Опять из-за этого маньяка будут синяки.
Эрлеванец хмыкнул, задерживаясь взглядом на моих губах.
– В одном ты права: ты слишком красива, чтобы быть простой рабыней. Будь ты ласковее, я бы мог сделать тебя королевой Эрлевана и сложить к твоим ногам все богатство планеты.
– Ты его еще сам получи, – усмехнулась я.
Зря я так. Правду вождь не любил, поэтому в следующий миг я вскрикнула, не вытерпев боли. Вот же, шрех одноногий, он точно меня прикончит! Вождь перехватил меня одной рукой за талию и прижал к себе так, что чуть не переломил пополам. Бедная моя спина! Уперлась руками в широкую грудь эрлеванца, пытаясь вдохнуть воздух, но лишь во всю мощь прочувствовала его силу.
