– Иду. Только закрою дверь.
Она встретила Влахеля наверху в одеянии жрицы любви. Полупрозрачная туника, наброшенная с эротической небрежностью на соблазнительную фигуру Тересы, больше демонстрировала, чем скрывала. Увлажненные глаза, томно прикрытые длинными ресницами, пылали желанием, чувственные губы едва вздрагивали, словно шептали что-то, длинные стройные ноги в движении случайно обнажались до умопомрачительных высот, а изящные руки держали два пустых фужера.
– Лучито, ты не откроешь шампанское? Это не под силу слабой женщине.
Пробка вылетела слишком поспешно из бутылки в его дрожащих от возбуждения руках. Брызги попали на обоих, и это показалось таким забавным. Он глупо улыбался, с восторгом пожирая глазами ее роскошное тело. Медленным, завораживающим движением обнаженной руки Тереса обняла Влахеля за шею, подставляя фужер с другой стороны. Он почувствовал упругую грудь красотки, невзначай коснувшуюся его плеча. Дразня и без того возбужденного мужчину, она что-то горячо зашептала ему на ухо. Слова сливались в единый сладкий поток, подхвативший его воображение и раскачивающий на волнах, в которых любой мачо согласился бы утонуть. Навсегда. Женщина сильнее мужчины, а красивая женщина – подавно. Красотка, сознающая свою силу и умело пользующаяся ею, обладает огромной властью.
– Ты так прекрасна, Тесс. За тебя!
Их фужеры дружно отозвались на прикосновение мелодичным звоном. В унисон. И романтичные струны их душ зазвучали так же. В одном порыве. Они выпили до дна. Тереса улыбнулась своим мыслям и неожиданно сверкнула очами. Взяв фужер у Хосе-Луиса, она подняла оба над головой. Потом призывно вильнула бедрами, и волна пробежала по ее роскошному телу. Снизу вверх. Груди качнулись в такт, и от этого зрелища трудно было оторваться. А чертовка стала аккуратно постукивать фужерами, словно кастаньетами. Дом наполнился перезвоном, странным образом отзывавшимся в сознании мужчины. Его легкие шорты показались совершенно неуместными в этой ситуации. Они полетели на пол. Следом за ними неожиданно пала и туника. Темп перезвона фужеров нарастал, увлекая обоих в страстный танец.
Возможно когда-то, их далекие предки именно так и объяснили друг другу свои чувства. Возможно, этот язык жив и поныне. Скорее всего, он зазвучит, стоит только произнести на нем первое слово. И, похоже, Тереса владела этим языком в совершенстве. Ее речь была выразительной и яркой. Она взывала к мужскому естеству, и оно отзывалось в полный голос.
Обитатели соседних домов респектабельного района Барселоны, чинно дремавшие в то субботнее утро сентября, внезапно проснулись от странного желания. Оно было сильным и взаимным. Словно вирус, оно легко проникало и в открытые окна, и через запертые двери. Желание охватило всех, и все предавались ему в меру своих сил. Так что никто не обратил внимания на сладострастные крики и стоны, доносившиеся со стороны виллы директора «Эсмиральды».
– Те-сса, Те-сса, – звучало нескончаемым ритмом в голове Мартинеса-младшего.
– Хо-се, Хо-се, – мысленно вторила ему зажигательная брюнетка.
И мир вокруг раскачивался в такт их учащенному дыханию, а те из соседей, кто остановился на полпути или ошибочно подумал, что все уже закончилось, подхватывались и спешно догоняли лидеров. Так всегда бывает среди смертных, если кто-то умеет что-то делать лучше других, ему завидуют, но стараются подражать. Хотя бы внешне.
К полудню наступила тишина. Сентябрьское солнце уже не донимало своим жарким вниманием, и на лоджиях появились разомлевшие обитатели дорогих особняков. Некоторые были похожи на котиков с лоснящейся шкуркой, иные обладали еще стройными телами, но все с нескрываемым желанием усаживались вокруг столиков со своими любимыми закусками, собираясь отдать должное местным дарам природы. Ароматы и приближавшееся время сиесты призывали неукоснительно предаться одному из самых доступных удовольствий развитой цивилизации. Доступной даже в одиночестве и преклонном возрасте. Оживленно постукивали дорогие столовые приборы и мелодично звучали голоса разнообразных бокалов. Умение красиво и вкусно поесть является неоспоримым удовольствием, а не грехом. И лгут те, кто приписывает чревоугодие к нарушению одной из десяти заповедей, что передал Господь Моисею на горе Сион. Нет такой заповеди и быть не может.
– Тесс, откуда все это? – искренне удивился Хосе-Луис, наблюдая, как гостья извлекает на свет божий его любимые лакомства.
– За три месяца я успела познакомиться с твоими привычками, дорогой. Даже диск Эрнесто принесла. Второй завтрак в романтическом стиле. Не возражаешь?
Она была очаровательна в своем китайском халатике, который уже успел поселиться в платяном шкафу его спальни. Мифические драконы повторяли движения хозяйки и, казалось, подмигивали Влахелю, кивая своими косматыми мордами и добродушно улыбаясь. Они знали, что Влахель открыл лучшую бутылку хереса и намеревался насладиться ею в полной мере. Бледно-золотистое вино с привкусом миндаля и лесных орехов даже в тени играло лучами света. Тереса знала толк в винах и поставила на стол специальные бокалы для хереса. Тюльпанообразные, зауженные кверху, они бережно собирали аромат дорогого напитка, доставляя истинное удовольствие знатокам. Хосе-Луис наблюдал за подругой, решившей побаловать его. Он умел принимать подарки и быть за это благодарным.
– За тебя, Тесс! – он медленно поднял бокал на уровень глаз, глядя через золотистое вино на гостью.
– О, я знаю, чем заканчиваются такие тосты, – кокетливо улыбнулась она. – Рискуешь.
– Мы непременно рискнем, и еще не раз, – многозначительно проворковал он. – Ты того стоишь.
Херес был просто великолепен, а тонкие, почти прозрачные ломтики хамона удивительным образом оттеняли вкус крепкого вина. Это был настоящий испанский напиток. Зародившийся в Андалузии еще за тысячелетие до Рождества Христова, он не сгинул даже в период господства мавров, которые, согласно учению Корана, пытались искоренить вино в Испании. Не вышло. Херес стал настоящим символом страны. Можно долго перечислять особенности любого из семи видов хереса, но это для непосвященных. Настоящие почитатели божественного напитка знают и любят его по-своему, и не важно, темный у него цвет или бледный, закусывают его вяленой рыбой или окороком, главное – взаимная любовь. Называйте его хоть шерри, как это делают англичане или итальянцы, херес от этого не станет хуже.
– Ты все еще не решилась познакомиться с моей мамой? – неожиданно спросил Хосе-Луис.
– Почему ты спрашиваешь об этом сейчас?
– Так просто.
– Не лукавь, Лучо. Или как там тебя называет мамочка. Луисито?
– Перестань, – попробовал отмахнуться Мартинес-младший. – Просто она знает о наших отношениях и просила вас познакомить.
– Ты до сих пор все рассказываешь своей маме? – она иронично взглянула на кавалера. – Даже о своих женщинах?
– Ну зачем ты так, Тесс?
– О, я слишком хорошо знаю тебя, дорогой. Это на работе ты строгий босс, а под взглядом мамочки ты робкий мальчуган, который знает, что его пожурят, но всегда простят. Нужно только вовремя покаяться.
– А ты не любила своего отца?
– Представь себе, нет. Он бросил нас, когда мне было восемь лет, а сестренке – шесть. Мама пробовала еще раз выйти замуж, да вовремя отказалась от этой затеи. Хорошо, что дедушка был успешным бизнесменом, и мы не бедствовали, но я знаю, что такое нужда.
– Так ты больше так никогда и не видела своего отца. Ну, с тех пор.
– Отчего же, – она грустно улыбнулась, глядя на море. – Приходил несколько раз в магазин. Плакал даже. Только я ему сразу сказала, что у меня нет отца и никогда не будет. И баста!
Они замолчали, рассеянно разглядывая свои бокалы.
– Тесса, – Влахель попытался как-то сгладить свою нечаянную вину за неудачный вопрос, – я не хотел тебя обидеть. У нас с мамой действительно очень доверительные отношения. Она за меня переживает. Отец давно покинул этот мир, и мы остались вдвоем. Я часто навещаю маму в нашем старом доме, и нет ничего странного, что когда-нибудь и ты побываешь там.
– О, я слишком хорошо знаю своих тетушек, чтобы сомневаться в том, что меня ждет при знакомстве с твоей мамой. Экзамен с уже известным результатом.
– Ты преувеличиваешь.
– Ничуть!
Когда Тереса волновалась или пыталась что-то доказать, она выпрямляла спину и гордо вздергивала подбородок, отчего ее стройная фигура принимала величественный вид, как у наследницы престола. О, она могла бы ею стать, выпади в жизни такая возможность. Хосе-Луис в первые дни их знакомства думал об этом. Ему льстило, что такая красавица и гордячка идет рядом с ним. Горяча и вспыльчива бывает, но какова в порыве страсти.
– Ты не о том думаешь, Лучо, – рассмеялась Тереса.
– А о чем я думаю? – растерянно спросил он.
– Да, у тебя на лице написано! – хихикала брюнетка. – Все мужики, когда думают об этом, глупеют на глазах. Их можно брать голыми руками. Не пикнут.
