– Господин Марвелл, посмотрите на меня. Я – больной человек. Сейчас я не смогу составить вам гороскоп. Приходите через пару недель, и я посмотрю, что можно сделать.
– Я здесь по поручению Тайного совета, а именно сэра Роберта Сесила. Внимание Совета привлек тот факт, что недавно по просьбе одной знатной дамы вы составили гороскоп.
Лицо Формана перекосилось так, словно в него попала арбалетная стрела. Он смертельно побледнел. Еще мгновение тому назад он смеялся над тщетными усилиями судьбы убить его с помощью чумы, но теперь Форман понимал, что оказался перед лицом самой смерти.
– Похоже, вы утратили дар речи, доктор Форман. У меня ордер на то, чтобы изъять у вас копии этого гороскопа. Если вы откажетесь выдать их, то вас отправят в Ньюгейтскую тюрьму и будут судить особым судом. Вы понимаете?
– Господин Марвелл, не понимаю, о чем вы. Я всего лишь скромный врач. Я могу помочь вам справиться с малярией или составить гороскоп, чтобы найти вам женщину, на которой вам следует жениться, а еще предсказать благоприятную дату и время для зачатия ребенка. Но кто та знатная дама, о которой вы говорите, и что это за гороскоп?
Шекспир пристально посмотрел на Формана и понял, что прижал его к стенке.
– Форман, вы прекрасно знаете, о каком гороскопе я говорю. Я его видел. За этот гороскоп вы можете лишиться головы, а ваше чрево – внутренностей, если не будете помогать мне в полной мере, как того требует закон. Уверен, вы это понимаете.
В глазах Формана читался неподдельный страх. Кроме того, Шекспир понимал, что Форман болен. Очень болен. И скорей всего, у него чума.
– Господин Марвелл, прошу вас. Умоляю, сжальтесь, меня оклеветали. Я знаю закон, и я не совершил ничего запрещенного.
Шекспир недолго помолчал, затем развернулся на каблуках и зашагал к двери, остановившись лишь на мгновение, чтобы взглянуть на укутанную в одеяла волосатую коренастую и напуганную фигуру.
– В таком случае я сам его найду, доктор Форман.
Через дверь в глубине комнаты он прошел в другое помещение, а оттуда в залу, где хранились рабочие инструменты Формана: сосуды и флаконы, полные трав и неизвестных алхимических субстанций, гороскопы и книги, а также исписанные бумаги с рисунками и зашифрованными пометками на латыни.
Форман следовал за ним по пятам, волоча свое ноющее от боли тело.
– Пожалуйста, господин Марвелл, не ищите здесь. Сэр, это работа всей моей жизни.
Шекспир подобрал один из гороскопов и внимательно его изучил.
– Скажите, что это?
– Это гороскоп одной хозяйки из Ист-Чип, сэр. В нем сказано, что она должна совокупиться со своим супругом на пятнадцатый день ее месячного цикла, чтобы зачать здорового малыша мужского пола. Он совершенно безобидный, господин Марвелл, как и все мои гороскопы.
Шекспир небрежно бросил гороскоп на пол. Затем подобрал еще один.
– А этот?
– Этот составлен для молодого придворного, в нем говорится, когда он сможет найти подходящую жену.
– Неужели ваши клиенты безоговорочно доверяют этим гороскопам, доктор Форман?
– Абсолютно, господин Марвелл. – Вдруг голос Формана окреп. – А с чего бы им не доверять? Ведь даже в этой бесполезной Королевской коллегии врачей понимают, что движение звезд невозможно подделать. Звезды не лгут, господин Марвелл, никогда. Любая оплошность ведет к неправильному толкованию. А я не тот человек, что ошибается, потому-то в мое скромное жилище и приходят богатейшие купцы, знатнейшие джентри и благородные господа, дабы довериться моему искусству. Сэр, в нынешнем мире я – передовой представитель этой науки.
Шекспир смял гороскоп, швырнул за спину и пошел дальше. С полки он взял флакон и прочитал этикетку.
– Пепел маленьких зеленых лягушек, доктор Форман? Что это?
– То, что написано, сэр. Умоляю вас, осторожней, ибо это самое дорогое средство для облегчения зубной боли.
Шекспир вытащил стеклянную пробку и вытряхнул пепел на застеленный ковром пол.
Форман схватился за грудь, затем, закрыв глаза, сел на скамейку, тяжело дыша открытым ртом.
– Итак, где нужный мне гороскоп, доктор Форман? Отдайте его мне, и я обещаю, что не стану использовать его против вас. Поверьте, если вы этого не сделаете, то ответите за его составление по закону. Что тут у нас? – Он взял очередной флакон. – Итальянская патока, смертельный яд для лечения падучей…
Форман задыхался.
– Господин Марвелл, за то, чтобы это снадобье мне привезли из Милана, я заплатил три соверена.
Шекспир вытащил пробку и начал выливать тягучую патоку. Форман попытался остановить его руку, но Шекспир увернулся от его прикосновения, боясь заразиться.
– Пожалуйста, господин Марвелл, – выдавил из себя Форман. – Я сделаю, что вы хотите. Но мне нужно время. Через несколько дней я заново составлю вам этот гороскоп, сейчас мне нездоровится.
– Тогда я пришлю чумной отряд. Этот дом должен быть закрыт и помечен крестом, чтобы никто не мог сюда войти.
– Умоляю вас, прошу вас, сэр. Я сделаю все, что вы от меня потребуете, только не пускайте ко мне этих людей. Это всего лишь летняя потница. Я же врач, сэр, я разбираюсь в таких вещах. Обещаю, что сделаю все, что вы хотите. Мне просто нужно время.
Шекспир заткнул пузырек пробкой. Он загнал Формана в угол, но этот человек был скользким как угорь, и Шекспир это понимал.
– Я вернусь, доктор Форман. Даю вам единственный шанс спасти свою жалкую шкуру. Если к моему возвращению вы будете еще живы и не предоставите мне то, что я от вас требую, я пришлю персевантов, чтобы они разнесли этот дом в щепки, уничтожили все ваши любовные напитки, сожгли все книги и отправили вас в самое мрачное подземелье Ньюгейтской тюрьмы. Если вы откажетесь мне помогать, то это станет самой большой ошибкой вашей жизни, ибо у вас появится враг в лице сэра Роберта Сесила, единственного человека, который мог бы вступиться за вас перед Королевской коллегией.
То ли слова о Ньюгейтской тюрьме возымели действие, то ли упоминание о Сесиле, но Форман задумался и неожиданно тон его речи изменился.
– Господин Марвелл, сэр, – заискивающе начал он. – Мой долг велит мне сообщить вам об одном деле, деле, которое, как мне кажется, весьма заинтересует сэра Роберта.
Форман сложил руки на груди, его била дрожь, хотя лицо и лоб заливал пот.
– Вам и правда нездоровится, доктор Форман.
– Да, сэр. Но вы были правы, когда в шутку сказали, что я способен вылечить себя сам, ибо я действительно знаю способ…
– Я желаю вам удачи. А теперь расскажите, что это за дело, о котором вы упомянули?
– Так вот, – послушно начал он, – меня попросили составить еще один гороскоп, сэр. Та же самая знатная дама.
– Еще один гороскоп, предсказывающий чью-то смерть?
– Нет, сэр, это гороскоп для брака, дабы вычислить благоприятную дату для свадьбы. Он предназначается для мужчины, родившегося десятого ноября в 1567 году, и юной леди, пришедшей в этот мир в октябре пятнадцатого числа 1575 года.
Это были даты рождения двадцатичетырехлетнего Роберта Деверё, графа Эссекса, и шестнадцатилетней леди Арабеллы Стюарт. Значит, Сесил был прав. Готовилась свадьба, которую можно было истолковать не иначе как мятеж и государственная измена. Это могло привести лишь к одному: войне и кровопролитию за овладение короной.
– Сделайте мне копию и этого гороскопа, доктор Форман. Какую дату предсказали звезды для этого брака?
– Четырнадцатое сентября, сэр. Через четыре дня.
Известие об этой, такой близкой дате оказалось для него сродни удару молнии. Он больше ни минуты не мог оставаться в этом доме и слушать нытье и мольбы Формана. Необходимо как можно быстрее добраться по душным улицам до Даугейта. Нужно взять придворное одеяние и немедля скакать на запад, найти Эссекса и предупредить Сесила. Четыре дня. У него всего четыре дня, чтобы не дать состояться свадьбе, которая может ввергнуть Англию в хаос мятежа.
Но даже в кошмарном сне ему не могло привидеться то, что ждало его дома.
Глава 33
На школьном дворе, где совсем недавно на переменках играли мальчишки и где их пороли розгами по прихоти Рамси Блэйда, лежало тело Джека Батлера, огромное и страшное.
Батлер был крупным мужчиной, его рост и огромная грудная клетка только добавляли ужаса к тому, что с ним сделали. Раны на его теле были схожи с теми, что Шекспир видел на жертве из крипты собора Святого Павла у досмотрщика мертвых, только выглядели они еще страшней. Лицо Батлера было покрыто коркой засохшей крови, пальцы рук походили на кроваво-красные птичьи лапы, плоть между ними была разрезана каким-то ужасным инструментом. Пальцы ног изуродовали точно таким же способом. Кожевенные ножницы? Голова была практически отделена от туловища, а в районе живота зияла рана. «Рубить и колоть». Так описывал этот способ убийства досмотрщик Джошуа Пис. «Рубить и колоть» – военный прием, чтобы быстро и не затупив лезвия разделаться с врагом. Сначала наносился косой удар по шее, затем меч глубоко пронзал живот.
