Ему нужно подыскать себе жилье. Все сдававшиеся внаем углы в городе были заняты. Он дернул поводья и слегка пришпорил свою усталую кобылу, направляя ее вперед. Сначала он попытается найти Эссекса. Совершенно ясно, что Макганн раскрыл его связь с Сесилом, но сообщил ли он об этом Эссексу?
Кроме того, ему необходимо переговорить с Сесилом наедине. Шекспиру многое нужно рассказать, но одно придется утаить: участие во всем этом его брата. Превозмогая усталость, Шекспир обдумывал, как защитить Уилла от той смертельной глупости, втянувшей его в паутину этой интриги.
Элеонора Дэйр сидела на зеленых, скользких ступенях причала Даугейта и отказывалась идти дальше. Солоноватая вода прилива заливала ее промокшие туфли. У Болтфута не было сил тащить ее, и, кроме того, у причала толпилась куча народу; ему не хотелось, чтобы кто-то вмешался или позвал констебля.
Он присел рядом и попытался ободрить ее. Он видел, что она сильно напугана и не может прийти в себя после того, что случилось с Дейви Керком.
– Это был ваш супруг, Ананий?
Она покачала головой.
– Кто это сделал? Кто его убил?
Она прикрыла рот рукой и зашлась в судорожном немом рыдании. Пытаясь утешить, Болтфут обнял ее за плечи, но она оттолкнула его и сжалась.
– Я не обижу вас, госпожа Дэйр. За вами меня послал мой хозяин, Джон Шекспир, по поручению графа Эссекса. Идемте в Эссекс-Хаус, там вы будете в безопасности.
Она часто дышала, словно ей не хватало воздуха. Ее руки сжались в кулаки. В агонии она принялась колотить себя по голове, ее глаза закатились, а зубы обнажились в безмолвном крике.
В порыве Болтфут вытащил кинжал и перерезал веревку.
– Вот, – сказал он, – идите. Куда хотите.
Но она даже не попыталась подняться или убежать, а лишь сидела и била себя по голове.
Болтфут встал.
– Идем со мной или уходите. Но со мной вы будете под моей защитой. – Он произнес это тихо, обращаясь к сидящей рядом с ним женщине. Двое или трое из ожидающих лодку взглянули на них, но быстро забыли об их существовании: все, что происходило между этими мужчиной и женщиной, походило на обычную семейную ссору между супругом и его второй половиной.
Ему казалось, что она на грани безумия. Три года, проведенные в кругосветном плавании с Дрейком, научили его противостоять испанцам, справляться с цингой и штормами, но он не знал, что делать с потерявшей рассудок женщиной. У Джейн очень редко случались припадки плача по тому или иному поводу, но в таких случаях он только и мог, что стоять и смотреть на нее, отчаянно желая оказаться в этот момент где-нибудь в другом месте. И теперь он испытывал похожее чувство.
– Давайте пойдем ко мне домой тут неподалеку, там мы могли бы поговорить. Поверьте, я вас не обижу.
Она снова затрясла головой и с силой дернула за кольцо, украшавшее ее красивый указательный палец.
– Клянусь Богом, вы можете мне доверять. Я же не убил вас там, в доме. И не передал в руки убийцы.
Элеонора повернулась и посмотрела на него своими поразительными голубыми глазами со странной серой окаемкой.
– Дейви желал вашей смерти. Он сказал, что вы приведете к нам убийцу, так и случилось. Надо было оставить вас на улице умирать. – Ее голос звучал четко, она была вне себя от ярости.
– Я никого к вам не приводил. О ком вы?
– О Макганне, конечно же! Макганн, дьявол во плоти.
Макганн? Тот ирландец, что приходил к господину Шекспиру, чтобы сопроводить его к графу Эссексу? Когда картинка в голове Болтфута сложилась, он понял истинную цель своего задания: он нашел эту женщину для Макганна и графа Эссекса. Она была права: он действительно привел к ним убийцу.
Болтфут понурил голову.
– Мне очень жаль. Я этого не знал.
– Откуда вам знать! Кто вообще мог знать, как далеко может зайти Макганн, чтобы найти меня? Я – труп. Вы уже убили меня, словно сами сунули мою голову в петлю.
Он не мог отвести ее в Эссекс-Хаус или в дом в Даугейте: Макганн мог выследить их и там и здесь. Единственное, что ему помешало убить Элеонору на Бэнк-Энд, это заряженный каливер Болтфута. Он понимал, что в следующий раз Макганн будет лучше вооружен.
Элеонора встала и схватила Болтфута за руку.
– Идемте со мной. Только быстро. Есть место, где мы можем укрыться.
Она бросилась бежать по узким улочкам. Болтфут изо всех сил пытался не отстать. Из-за тяжелого каливера и сабли, а также пульсирующей головной боли он не мог быстро передвигаться. Он едва различал дорогу, но ковылял вперед, волоча по дорожной пыли увечную ногу.
Элеонора остановилась в тихом переулке. Болтфут присел у обмазанной глиной стены дома с выступающими над улицей верхними этажами и попытался отдышаться.
– Мы идем в дом человека, который, я надеюсь, нам поможет, – прошептала она. – Он не знает о том, что я в городе, и все же, думаю, ему можно доверять.
Болтфут пытался разобраться в путавшихся мыслях. Этой женщине каким-то образом удавалось так долго скрываться, что, возможно, она действительно знает, что делать. У него был и собственный план: вместе с ней как можно скорее покинуть Лондон и присоединиться к Джейн и госпоже Шекспир. Они, должно быть, уже довольно далеко от города, возможно, добрались до Стратфорда. Там Элеонора будет в безопасности. На всякий случай он отправится к конюху, Сайдсмену, и расспросит его.
Однако Макганн может следить и за конюшнями в Даугейте. Нельзя приводить туда эту женщину. Надо где-то ее оставить, хотя бы на короткое время, пока он не выяснит подробностей.
– Хорошо, – сказал он. – Идем к вашему другу.
Они пошли медленнее, на север по Броад-стрит по направлению к городской стене неподалеку от Бишопс-Гейт. Здесь расположились массивные здания голландской церкви и Винчестер-Хаус, справа – колледж Грешэм и Тайлерс-Холл на Уормвуд-стрит, одна из крупнейших ливрейных компаний и источник достатка лондонского Сити.
Элеонора огляделась, прошла еще немного на восток мимо зияющего проема ворот, ведущих из Сити, затем нырнула в короткий проулок. Болтфут старался не отставать.
Женщина остановилась у двери скромного жилища. Она подняла руку, но постучать не успела: дверь распахнулась и на пороге появился человек с ярко-красным, покрытым волдырями и шелушащимся лицом. В ужасе Элеонора отпрянула, человек – тоже.
– Элеонора? – недоверчиво произнес он.
– Фоксли?
– Боже, Элеонора, это ты.
– Фоксли, что с твоим лицом?
– А, обгорел на солнце. – Он не стал вдаваться в подробности. – Элеонора, как ты здесь оказалась? – Он сделал шаг назад, приглашая свою невестку зайти.
Дрожа от волнения, она вошла в дом. Болтфут последовал за ней, крепко держа руку на эфесе сабли.
Фоксли Дэйр прижал Элеонору к своему необъятному телу, обхватив ее обожженными руками. Она позволила ему обнять себя, однако не стала обнимать его в ответ. Почувствовав ее отчуждение, он отстранился.
– А мой брат? – спросил он. – Что с Ананием? Вы оба вернулись? Все думают, что вы умерли.
Она быстро покачала головой.
– Ананий мертв?
Она ничего не сказала, лишь крепко обхватила себя руками.
Фоксли кивнул.
– Мне очень жаль, я любил его. Но я знал, что этим все кончится. – Он повернулся к Болтфуту. – А вы кто, господин Пират?
– Купер. Болтфут Купер. Вы, как я понимаю, брат ее супруга?
– Да.
– Она в большой опасности. За ней охотится человек по имени Макганн. Я не знаю почему. Но уверен, что если он найдет ее здесь, то ваша жизнь тоже будет висеть на волоске.
– Как он выглядит? – спросил Фоксли.
– Он из Ирландии, – ответил Болтфут. – Жестокий человек с лицом, похожим на морду пса, но одевается как благородный господин.
– Он не единственный, кто тебя разыскивает, Элеонора, – сказал Фоксли.
– Значит, здесь нам будет небезопасно. Должно быть, к вам заходил один из людей Макганна.
– Он назвался Шекспиром. Мне он показался честным человеком.
Болтфут улыбнулся.
– Это мой хозяин.
Из внутренней двери появился мальчик. Фоксли обхватил его своей жирной рукой за худенькие плечи.
– А это мой племянник Джон. Джон, поздоровайся со своей приемной мамочкой.
Мальчик был худым, но сильным, с темными взъерошенными волосами и умным взглядом. Ему было около девяти лет.
– Здравствуйте, госпожа, – произнес он.
Она пожала ему руку.
– Здравствуй, малыш Джон. Ты меня помнишь?
Он покачал головой.
– Неужели? Прошло всего пять лет, как мы последний раз виделись. – Она внимательно взглянула на него и печально улыбнулась. – Ты очень похож на своего отца, моего супруга. Упокой Господь его душу.
– Я его не помню.
– Он о тебе часто говорил. Уверена, он был бы очень горд, увидев, каким прекрасным мальчиком ты стал.
