— Ну а чего вы хотели-то? — с некоторым ехидством поинтересовался Николай Павлович у Михаила Ивановича. — Ленин со своим декретом о земле обманул всех русских мужиков, и теперь нам приходится как-то выкарабкиваться из созданной Ильичем задницы.
— Что значит обманул? — возмутился Калинин.
— Это значит, что сообщил что-то ложное. Мужик ведь подумал, что ему землю бесплатно отдают и будет он теперь на этой земле хозяином. Подумал, потому что он даже читает с трудом, а уж понять прочитанное вообще не в состоянии. Сейчас на собственной спине он это понимать начал — и отказывается пахать в кабале у ваших комиссаров, тем более что вы комиссарами этими в основном жидов поставили. Русский мужик к жидам всегда относился настороженно, а нынче почти готов их всеми силами уничтожать. Не потому что жиды плохие, а потому что видит он лишь последних мерзавцев, которые у него выгребают результаты его труда до зернышка.
— Мы уже не выгребаем…
— Ну да, теперь не всё забираете, а лишь половину. Но мужик — он жаден и глуп, он, чтобы отдать поменьше, готов и себе поменьше оставить, а результат вы видите.
— Это вообще не связано с работой партии!
— Ну да, ну да. В деревнях дали власть комбедам, то есть сборищу голодранцев, которые думают не как получше работать, а как у кого-то наработанное отнять.
— А как еще бороться в кулаками?
— Практика показывает, что очень просто: цены на зерно нужно держать постоянными весь год. Что вы по заветам Ильича натворили? Мужик слабосильный, чтобы налог уплатить, зерно продает осенью, и ему проще зерно продать своему же кулаку, потому что до заготпункта ему зерно вывезти просто не на чем. Кулак покупает зерно по дешевой цене, а весной продает уже по дорогой — а ваш Ильич такое дело лишь поощрял. Сейчас кулаку скупать зерно никакой выгоды нет, почти никакой — ведь пока еще бедняк ему зерно со скидкой продавать вынужден. Но это пока — потому что скоро бедняку в деревне вообще смысла что-то выращивать не будет.
— И чем страна кормиться станет?
— Михаил Иванович, вы от природы дурак или все же дураком прикидываетесь? Скоро заработают тракторные заводы в Тюмени и Петропавловске, следующей весной мы в поля выпустим больше семидесяти тысяч тракторов — и это я не считаю обещанного Артемом производства их в Харькове. А через год у нас будет уже полтораста тысяч тракторов — и зачем нам мужик, который сохой на своей мелкой делянке ковыряется?
— А куда этого мужика девать прикажете?
— Ничего мы приказывать не станем, зачем? Умный мужик сам сообразит, куда ему податься, а глупый… зачем нам глупый мужик? Впрочем, глупым он недолго останется: или помрет, или быстро поумнеет. Причем большинство именно поумнеет: в госхозы записываться народ валом валит, что показывает, с какой скоростью мужик ума набирается.
— Это ненадолго, просто после голода мужик за пайку мать родную продаст.
— Плохо вы мужика знаете. Думаете, что мужику земля нужна потому что он просто мечтает в этой земле ковыряться — но это совершенно неверно. Мужик выгоду свою ищет, а если в госхозе он выгод больше видит, чем в своей делянке, то туда и идет. И на заводы идет, потому что мы сейчас хоть и плохо, но учим мужика на заводе работать и зарплату получать — на которую он себе и хлеба купит, и часы с кукушкой, и сапоги со скрипом. Плевать мужику на землю! Пока она была хоть какой-то гарантией жизни не впроголодь — он за землю держался. А как превратилась она в гарантию нищенского — по сравнению с другими — существования, то он с превеликой радостью землю эту бросит.
— Бросит — и куда пойдет? У нас безработица…
— Это у вас в голове безработица. На Дальний Восток, где заводы каждый день запускаются, перебралось уже больше двух миллионов человек. Из которых половина — я имею в виду взрослых, к работе пригодных — заняты на стройках. Вы хоть знаете, какой продукт промышленности у нас пользуется самым большим спросом?
— Гвозди? Плуги с сеялками?
— Унитазы и раковины фаянсовые. Строим много, дома строим с современными удобствами, а завод с производством не справляется. То есть делает гораздо больше, чем в планах записано, но ведь народ и строит всего куда как больше плановых заданий. Сам, прошу обратить внимание, строит…
Насчет того, что «народ сам строит», Николай Павлович не преувеличивал. Благодаря стараниям товарища Артема в Харьковской губернии такое «инициативное» строительство уже по объемам превзошло «плановые стройки», разве что в самом Харькове все шло «по плану». Впрочем, даже «плановое строительство» там шло гораздо быстрее, чем намечалось: Федор Андреевич умел «зажигать народ» энтузиазмом, да и авторитетом среди пролетариев пользовался немалым. И не только среди пролетариев, организованное Сергеевым «Харьковское общество промышленных инженеров» совершенно «на общественных началах» спроектировало новый тракторный завод и курировало его строительство. Очень быстрое строительство, а со станками для завода все было более чем неплохо: товарищ Артем на заводе «Электросила-1» организовал (опять-таки «в инициативном порядке») подразделение, переводящее на электротягу американские станки, а чтобы этим станкам было от чего крутиться — там же начался выпуск электростанций. То есть электрогенераторов, а турбины дня них начали изготавливаться в цехах паровозного завода. Временно там начали изготавливаться, для постоянного их производства строился (уже по плану) новый завод…
Турбины делались «системы Вестинхауза», которые отличались, скажем, в изготавливаемых в Петрограде «французских» принципиально. В отличие от последних «вестинхаузовские» состояли из трех секций, в каждой из которых диаметр каждого из рабочих колес был одинаковым (и минимально возможным для установки нужного числа лопаток), а увеличивалась лишь длина лопаток. То есть по сути были «тремя турбинами разного давления в одном корпусе». Вроде бы пустяк, но эти турбины прекрасно работали на очень высоких начальных давлениях пара и обеспечивали максимальный КПД при, сколь ни странно это прозвучит, минимальных размерах. Меньше размер — это значит, что меньше стали на изготовление требуется, можно «из того же материала» больше турбин наделать. А еще тут же, на паровозном, можно и котлы высокого давления изготовить — и с завода выпускать уже почти готовую электростанцию. Очень, очень нужную в народном хозяйстве.
Потому что для народного хозяйства очень нужно топливо, в частности, добываемый в шахтах уголь. Чтобы добыть много угля, нужно пользоваться отбойным молотком, пневматическим конечно, а молоток этот — «механизьма капризная». Если шланг длиннее десятка метров, то производительность его стремится даже не к нулю, а в отрицательную область, поэтому рядом с молотком нужно ставить компрессор. Поскольку речь идет об угольной шахте, то компрессор должен быть электрический, к которому сверху тянутся электрические же провода. От электростанции тянутся…
С топливом в СССР стало вроде бы неплохо, однако всегда хочется лучшего. А лучшее подразумевает добычу большего объема этого топлива, для чего нужно было — среди всего прочего — и больше отбойных молотков. А каждый отбойный молоток — это минимум десять метров резинового шланга, но вот с резиной в СССР было уж совсем печально. Немного каучука получалось покупать у американцев (в Южную Америку торговцев из СССР вообще не допускали), но получалось это очень дорого и действительно совсем немного. Николай Павлович решил последовать совету своей покойной бабули: «если ты чего-то не знаешь, спроси у тех, кто знает» — и отправился с вопросами к начальнику Главхима.
Владимир Николаевич жалобу товарища Бурята выслушал, покачал головой:
— В любом случае гевея в России не вырастет, а касательно выращивания для получения латекса фикусов в теплицах — это вопрос не ко мне, вам бы лучше с таким вопросом в желтый дом обратиться.
— Там меня уже вообще не пускают, боятся, что я им вдесятеро пациентов приведу. Но вот ваша наука химия… я слушал, что каучук можно и в лаборатории выделать?
