— Ну, это ты врёшь, — добродушно улыбаясь, пожурил его Миша.
— Не вру, а преувеличиваю, — огрызнулся пират. — Да и неважно. Мало кто из наших, кто не по своей воле завязал, говорит о прошлом. Туда уже не вернуться, и ну его к чертям.
Макс недовольно покачал головой. Он не хотел ввязываться в спор и не хотел думать о том, что стало бы с ним, лишись он надежды вернуть свою книгу навсегда.
— Дело твоё.
— Именно, — охотно согласился Ваня и первым двинулся вглубь дома. — Заходите уже, солнце светит — глазам больно. Глазу.
Втроём они выпили мятного чаю с пирожками Миры. Ваня ел и, не скрывая горечи, ругался на «ту депрессивную кошару, которая готовит так вкусно». Слушая его, Макс вдруг вспомнил фирменные ягодные пирожки Беляевых и прикусил кончик языка.
Ему не нравился маленький неприбранный домик Вани. Не нравился большой шкаф с покосившимися дверцами, не нравилось замечать то и дело снующего по углам домового, не нравилось хорошо различимое из окна тёмное закрытого здания без окон и дверей. Макс разглядывал его, почти не слушая торгующихся на фоне Мишу и Ваню. Пират привередливо разглядывал принесённые Бессмертным векселя, проверяли, выспрашивал, а Чтец с тоской вспоминал, сколько его активов сгинуло в сгоревшей машине.
Разговор закончился, чай тоже.
— Что, пойдём? — Ваня опёрся о стол, собираясь вставать.
— Погоди, — остановил его Макс. — Мне говорили, у вас здесь есть повязанные с нечистью. Я могу встретиться с одним из них?
Пират плюхнулся обратно.
— Кто у нас есть?
— Люди, которые могут понимать нечисть.
Ваня ухмыльнулся.
— А, эти… Да, эти у нас есть. Женька экзорцистом работает, катается по поселениям и помогает разбираться со всяческим. Ну и Танька, она тут всегда, но она ночная, спит, наверное, сейчас.
— Возможно ли её разбудить? Мне нужна консультация подобного человека, но мы не сможем остаться здесь на ночь.
— Консультация, говоришь, — фыркнул пират. — Ну, посмотрим, что скажет Танька, если её разбудить для консультации.
Он всё-таки поднялся из-за стола и решительно направился к выходу. Тяжело западая на протез, Ваня хромал в сторону центра поселения. Они прошли мимо сосен, завернули за угол тёмного строения. Оно оказалось ещё больше, чем показалось изначально — будто торговый центр средних размеров. Тут же нашлась и дверь: широкие ворота с маленькой дверцей в одной из створок. Дверца оказалась не заперта.
— Проходите. — Пират пропустил гостей первыми.
За воротами оказались вторые ворота, такие же, но с дверцей в другой стороне. Следуя примеру Миши, Макс остановился, пропуская Ваню вперёд, а тот, убедившись, что первые ворота плотно закрыты, распахнул дверцу вторых.
— Одна не откроется, пока не закрыта вторая, — поведал Ваня. — На вампирах, конечно, ожоги заживают в момент, но, говорят, им под яркие лучи попасть — как нам руку в костёр сунуть.
Никакой охраны здесь не было. Заходя внутрь, Макс ожидал увидеть длинный коридор с множеством дверей, но неожиданно для самого себя оказался на большой площади. Тусклые красноватые лампы кое-как освещали открытое пространство с несколькими небольшими постройками внутри. Потолка между этажами не оказалось, но на разной высоте от земли виднелись широкие балконы.
Площадь была пуста. Приглядевшись, можно было заметить отдельные человеческие фигуры возле строений, но никто никуда не спешил, никто ничего не делал.
— Где они живут?
— В основном ниже, — Пират махнул рукой в сторону одной из стен: Макс не смог понять, куда он указывал, — тут глубоко.
— А газ?
Ваня остановился и смерил Чтеца настороженным взглядом.
— А об этом посторонним знать нечего.
В тишине они продолжили путь к одной из стен. Там оказались двери: Миша зашёл в одну, пират повёл Макса к другой, скрывающей ведущую вверх лестницу. Поднявшись на два пролёта — казалось, подъём с хромым пиратом занял целую вечность, — они остановились у следующей двери: совсем обычной квартирной двери с номером, звонком, глазком и уютным ковриком.
— Сейчас узнаем, дадут тебе консультацию или нет, — хмыкнул Ваня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На звонок ожидаемо ответили не сразу. Наконец дверь распахнулась и перед Максом предстал заспанный мужчина в майке и шортах до колен. Чтец оглядел его худощавое тело, вязаные тапочки с цветочным узором, тонкие сжатые губы.
— Что-то случилось?
— Доброго. Тут охотник от знакомого подъехал, ему консультация Танькина нужна.
— Господи… — Мужчина протёр глаза и повернул к Максу припухшее ото сна лицо. — Дай угадаю, хочешь уехать до темноты?
Чтец наконец-то сумел разглядеть его глаза. Серые, они хранили в своей глубине кроваво-красные отблески. Рука Макса рефлекторно потянулась за книгой, но книги не было.
Вампир оглядел Чтеца внимательным взглядом. От него явно не укрылся ни этот незавершённый жест, ни отсутствие книги при госте.
— Я спрошу её, — наконец решил он и скрылся за дверью, закрыв её перед самым Ваниным носом.
Пират шумно вздохнул.
— Шугаешься, — укоризненно заметил он.
Макс не отрицал: перед глазами до сих пор плясало пламя.
— Шугаюсь. Буквально на этой неделе видел нападение вампиров на поселение.
Должно быть, что-то в голосе выдало его чувства, потому что Ваня вдруг посерьёзнел и, почесав свою рыжую бороду, зычно припечатал:
— У, понимаю! У нас тут такого давно не было, но до сих пор как о тех тварях думаю, аж в дрожь бросает.
— На вас нападали тоже? — спросил Макс и сам удивился своего вопроса. — А, понимаю. Газ.
— А то, — мрачно подтвердил калека. — Года три назад в последний раз приходили — до сих пор нормально не отстроились. — Он снова вздохнул и вдруг впился в гостя пристальным взглядом единственного глаза. — Знаешь, как оно было?
— Расскажи, — предложил Чтец.
Пират пожевал губами, подбирая слова.
— Пришли перед рассветом, когда у нас народ уже сонный был. В балахонах своих красных, но особо не прятались, рассчитывали быстро закончить, придурки. Нападали на всех подряд, включая детей, рушили всё, запугать пытались, а потом знаешь, что? Сами перепугались и сбежали к чертям собачьим, потому что против них все выступили, даже малые дети.
Знаешь, что такое битва вампира с вампиром, когда оба сытые и нет ничего, кроме собственной силы? Испытание нервов. Убить друг друга не могут, а боли — никакой человек такое не переживёт. Так вот у нас все стояли, все вместе. Васёк — он вампир из наших — круто подставился, чтобы меня прикрыть, его разорвало пополам. А те, кто драться не мог, стояли все вместе в стороне, и колдуны кормили своих, у кого силы кончились. Живой кровью, понимаешь? И вот стоят среди них дочки Кузнецовых, — им тогда, вроде, десять и двенадцать было, — и не плачут, а по рукам кровь течёт. И никто из Кровавых даже не смог к ним приблизиться, какая там боль, когда за твоей спиной дети?
А вот только этой весной я что-то рассказывал девятиклашкам о Кровавых: про пытки и всё такое. Так вот, один парень — пятнадцать лет, чтоб ты понимал, — вдруг говорит, мол: «Я помню. Когда Кровавые на нас нападали, нам тоже делали больно, чтобы испугать». И не успеваю я опомниться, как класс из девяти вампирят и трёх колдунишек начинает обсуждать, как они всей кучей, когда вырастут, пойдут истреблять Кровавых. Понимаешь, Сашок?
— И понимаю, и нет, — честно признался Чтец. — С одной стороны, сотрудничество колдунов с вампирами действительно выглядит впечатляюще, с другой стороны — не могу представить, смог бы я жить, будучи чьей-то едой?
Пират разочарованно махнул рукой.
— Да какой там едой? Раз в месяц сдаю кровь, раз в два месяца — даю глотнуть из себя. И не представляй себе всякое безобразие с зубами. Приходишь в медкабинет, тебе ставят иглу, от которой идёт трубка. Несколько человек из вампиров делают по глотку, у них там насадки сменные и всё такое. Иглу вынимают, место обрабатывают и всё, уходишь за шикарной порцией еды, а потом — отдыхать. Всё!
