– Внутри тебя – огонь, – негромко сказала королева. Она стояла так близко, что Генри скорее угадывал движения ее губ, чем слышал слова. – И однажды он вырвется наружу. Будь осторожен. Освальд не простит, что ты выбрал не его сторону. Он сделает все, чтобы погубить тебя.
Она шагнула назад, так и не прикоснувшись к нему, и с улыбкой сказала:
– Если дары вернутся, напомните всем, что нет лучшего места для музыки, чем зимний лес. Спасибо вам, поэт, музыкант и мальчик, который стучал в котелок.
– Я способен на большее, – оскорбленно пробурчал Хью и начал собирать съехавшие вслед за ним по льду мешки и корзины.
– Хм, леди, ваша компания – большое удовольствие, и этот лес, конечно, теперь выглядит гораздо веселее, но я бы не отказался из него выбраться, – подал голос Джетт. – А где тут выход?
– О, везде, где хотите.
С этими словами королева развернулась – ледяные волосы звякнули друг о друга – и пошла прочь.
Одной рукой сжимая шар с подсказкой, другой рукой Генри раздвинул ветки деревьев и едва не задохнулся от неожиданности. Под ногами была черная, влажная земля. Они стояли на вершине покрытого лужами и грязью холма; одуряюще пахло весной. Генри обернулся – ледяные деревья высились плотной стеной, и с этой стороны стена была почерневшей, изъеденной теплом, с нее текла вода, в нее вмерзли живые ветки, на холме рос редкий, голый, с едва набухающими почками лес.
А под холмом была деревня.
Глава 8
Черные доспехи
Приземистые разноцветные дома выглядели такими ветхими, что издали казалось: надавишь на стену одного, и они начнут валиться, толкая друг друга, пока от деревни не останется груда весело раскрашенных досок.
– Вот это местечко! Таких деревень мало осталось – вся из старинных домов, – одобрительно кивнул Джетт.
– Им потолок на голову не обваливается? – поинтересовался Генри.
Джетт посмотрел на него так, будто он сказал невероятную глупость.
– Раньше строили те, у кого к этому дар был. Их дома уже сотни лет стоят и простоят столько же, не то что новые. Не говоря уж про то, что они глаз радуют.
С этим Генри не мог не согласиться. Чем ближе они подходили, тем яснее он видел резные, словно из потемневшего от времени деревянного кружева ставни, наличники, свесы кровель. Краска на стенах облупилась, но стоящие рядом дома сочетались по цвету, как луговые цветы на одной поляне.
– Мой отец построил новый дом, – пробормотал Генри, с непонятной тоской вспоминая их тесный, темный сруб, будто прилипший к скале.
– Позволь усомниться, что это был образец красоты.
– Даже не вспоминай про Хейверхилл и про свою гадкую семейку, чудище. Из-за тебя нашего отца прогнали, так что ты нам серьезно должен.
– Кстати о долгах. Чего ты сразу не сказал, что у тебя деньги есть? – шепотом спросил Джетт. – И много их у тебя?
– Три монеты, – рассеянно ответил Генри, щурясь на мелкую речушку у подножия холма: та отражала солнце ярко, как бывает только весной.
– И все золотые? Да это целое состояние! – Джетт облизнул губы. – Слушай, я же тебе помогаю, так? Если правда найдем Сердце, отдашь мне одну? Ну, в качестве вознаграждения верному соратнику, и все такое? А то я вижу, они тебя как-то не очень интересуют. – Он смотрел с такой жадной надеждой, что Генри пожал плечами и кивнул. И на лице Джетта сразу засияла улыбка. – Мне нравится этот поход! Жутко, но весело, а уж если мне еще и заплатят… Поверь, приятель, за золотую монету я на все готов.
У подножия холма деревьев не было, между рекой и деревней тянулась влажная полоса весенней земли. По ней, пощипывая первую травку, бродили кучерявые грязно-белые животные. Овцы, вспомнил Генри.
– Отсюда мы идем своей дорогой, а вы своей.
Генри был уверен, что братья рады отделаться от него не меньше, чем он от них, но Хью скривился:
– Ишь хитрый. Решил подсказку прикарманить? Мы ее вообще-то все вместе получили, и моя роль в этом не последняя была.
Он потянул руку за шаром, и Генри спрятал его за спину.
– Вам что, приключений не хватило? – поморщился Джетт. – До конца жизни теперь будет, что вспомнить.
– Тебя вообще не спрашивали, – огрызнулся Хью. – Чудище и воришка не будут указывать мне, сыну старейшины, куда идти.
– Бывшего старейшины, – не сдержался Джетт.
Хью замахнулся корзиной, но Генри отвел его руку.
– Уходите по-хорошему, – негромко сказал он.
Кажется, получилось довольно угрожающе, потому что Хью сжал губы и попятился. Генри чувствовал: еще пара секунд – и он сдастся. Но тут раздался голос Свана.
– Ой, глядите, – радостно сказал он. – Вас прямо на стенку повесили. Здорово, да?
На стене дома, который стоял ближе всего к реке, висел лист бумаги, а на нем углем было нарисовано лицо Генри: криво, не умело, но вполне узнаваемо. Ниже шла надпись: «Внимание, опасный преступник! Если вы видели этого человека, немедленно сообщите посланнику на главной площади. Награда – десять золотых монет». Рядом висел лист поменьше, с таким же кривым портретом Джетта и подписью: «Сообщник опасного преступника! Особые приметы: рыжий и хромой. За поимку – две серебряные монеты».
– Почему на меня такие цены? Даже обидно, – ухмыльнулся Джетт.
– Откуда они вообще знают, что мы здесь? – нахмурился Генри.
– Не думаю, что знают. Когда ищут преступников, портреты развешивают по всем окрестным деревням, и в каждую отправляют посланника, чтобы было кому докладывать.
– Уж тебе ли не знать? – злобно глядя на него, сказал Хью и вдруг приосанился: – Так, ну вот что. Либо отдаете подсказку нам, либо мы вас сдадим посланнику и получим свои денежки.
Джетт, презрительно фыркнув, сложил на груди руки:
– А вы, случайно, не забыли, что обманули посланников, тайком прихватив подсказку, которую они искали? Знаете, как это называется? Кража, – громко прошептал он, и Хью вздрогнул. – В таких случаях лучше сидеть тихо, мне ли не знать.
Сван, который до этого жевал пирог и к разговору не прислушивался, поднял голову:
– Мы ведь теперь все друзья, да? И будем Сердце вместе искать.
Все трое посмотрели на него так, будто он предложил прыгнуть со скалы.
– Ты не можешь подсказку себе взять, это нечестно, – забормотал притихший Хью. – Давайте так: отгадаем, куда она указывает, и разойдемся. Мы еще посмотрим, кто до места первым доберется.
Генри с Джеттом переглянулись и кивнули: еще минут пять братьев можно было потерпеть.
– Вот и славно, – потирая руки, сказал Джетт. – Лично меня в эту милейшую деревню уже как-то не тянет, так что давайте сядем вон там, погреемся на солнышке и решим, что делать с этой ледышкой.
