— Активировать персональный циферблат может лишь тот, кому он принадлежит.
На несколько секунд между нами зависло молчание. Я теребил пальцами по стене, облокотившись о неё. Посчитав меня слегка нокаутированным, Корти решил нанести контрольный, по его мнению, удар.
— А были и те, кто пытался обмануть историю обратным путём, — сказал он, задумчиво усмехнувшись. Наверняка вспомнил яркий эпизод из практики. — Зная последнюю дату, они совершали самоубийство задолго до неё.
Он прервался.
— И что было? — не выдержал я.
— Ничего, — спокойно ответил Корти. — Никто их, конечно же, не воскрешал, просто на циферблате высвечивалась так называемая теневая дата. Как один из возможных вариантов сценария для конкретного человека. Оба пути ему были предначертаны, а это значит, что в любом случае он не оказал бы никакого влияния на историю. Пешка в большой игре, чью потерю никто не заметит. Но… — Корти поднял указательный палец вверх, — именно благодаря таким хитрецам мы многое узнали о принципах функционирования циферблатов. Ведь в своё время, когда «Прогноз» ввёл их в оборот, даже местные работники знали об этих загадочных штуковинах далеко не всё. О тех же самых теневых датах, например.
— То есть как это? — не понял я. — Кто же их поставляет в таком случае?
— Я же говорил — люди будущего. Они заботятся о нас, но не хотят обременять лишними заботами. Обо всех таинствах функционирования циферблатов нам знать необязательно, иначе бы они снабдили нас более подробными инструкциями.
Заботятся, как же, пронеслось у меня в голове. Как о стаде, которое ведут на бойню. От моего собеседника не ускользнула пляска скептицизма на моём лице.
— Вы не доверяете людям будущего? — недовольно спросил он. — С молоком матери впитали устаревшую модель теории заговора?
Я не стал изображать лицемера и сказал всё напрямую:
— Если хотите знать моё мнение, вы — стадо инертных баранов. Не таким я представлял себе мир будущего.
Корти нисколько не задело моё откровение. Он лишь снисходительно покачал головой:
— Вы дики, как бунтарь, которого привели из джунглей на светский раут. Но вам простительно.
— Значит, никому пока не удалось обмануть предсказание?
— Никому. Циферблат всегда точен и безошибочен. «Ваша дата, мистер» для кого-то звучит как приговор, а для кого-то становится точкой отсчёта больших перемен.
Через неделю мне предстояла положенная отправка на Глизе-3. Почувствовать разницу, так сказать. Во время полёта случилось запоминающееся событие. Я познакомился с ещё одной девушкой, в этот раз блондинкой. Само по себе событие ничем не примечательное, знакомство должно было скрасить мои угрюмые переживания, но в итоге лишь сгустило в них краски.
Она сидела возле окна и смотрела на транслируемые пейзажи Прайма. Хрупкую фигурку обволакивал деловой костюм из тёмно-синей ткани, на лице застыло сосредоточенное выражение. Молодая светлая кожа, неброский макияж, острые изгибы и печальные голубые глаза. Мне показалось, что её что-то гложет, однако всеми силами она старалась замаскировать истинные чувства.
— О чём грустите, мисс? — я подсел к ней. Ноль реакции. Пришлось усложнить вопрос. — Ваши желания разошлись с предсказаниями великого и ужасного циферблата?
Сработало. Она повернула голову и одарила меня испепеляющим взглядом. Мне тут же захотелось исчезнуть. Её ответом стал, как мне показалось сначала, тривиальный для здешних мест жест — она вытащила из внутреннего кармана знакомую вещицу и протянула мне. Я уже намеревался разочаровать её, сказав, что не имею ничего похожего среди своих аксессуаров, но потом заметил некоторую странность. Её циферблат был почему-то не синим, а красным. Присмотревшись, я понял, в чём дело и ужаснулся — последняя дата отличалась от текущей всего лишь на час с небольшим. А над ней надпись: «Ваша дата, мисс ди Реста».
— О, прошу прощения, — я поспешил исправить свою бестактность. — Я не знал, что всё так серьёзно, иначе бы…
— Ничего страшного, — вдруг заговорила она, смущённо улыбнувшись. — Откуда вам было знать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Наступило неловкое молчание, в котором я намеревался незаметно раствориться и отсесть. Но моя попутчица не позволила осуществить задуманное.
— А вы? — спросила она. — Когда наступит ваш красный день календаря?
Я недвусмысленно пожал плечами, вызвав у девушки реакцию оскорблённого удивления. После этого пришлось рассказать ей кое-что о себе. Удивления предсказуемо прибавилось, зато оскорбление сдуло мигом. Она с неподдельным интересом выслушала мой рассказ, задавала уточняющие вопросы и светилась от удовольствия. Мне даже стало не по себе.
— Сегодня я вам завидую, — призналась девушка. — Всегда думала, что знание даты своей смерти это высшее благо, дарующее нам возможность правильно спланировать отпущенные нам годы, но как только оказалась у черты…
— Всё изменилось, — закончил за неё я. — Вам захотелось пожить ещё. И теперь вы понимаете, что высшее благо — это непредсказуемость судьбы. Я прав?
Она отвела взгляд в окно. Жест, увенчанный молчанием, лучше всяких слов доказывал мою правоту.
— Почему вы летите на планету отступников? — спросил я.
— Мне всё равно предстоит умереть во время полёта, — ответила она, не поворачиваясь, — так что конечный пункт не имеет значения. Но на Глизе-3 похоронена вся моя семья.
У меня с рождения имелись проблемы с усвоением женской логики. Шли годы, менялись времена, но некоторые вещи оставались неизменными.
— Не лучше ли вам было провести оставшееся время в более благоприятной обстановке, а не на борту звездолёта? — поинтересовался я как можно тактичнее.
— Я хочу, чтобы это случилось во сне, — ответила девушка и посмотрела мне в глаза. — Так делают почти все.
— А, вон оно что, — я задумался, конструируя следующий вопрос. Мне хотелось задать его, не используя бездушное слово «тело». — Вас встретят по прибытии?
— Да, сестра. Кстати говоря, она отступница, — девушка облокотилась на локоть и продолжила изучать пляску красок на стекле. — Она так и не решилась активировать циферблат.
Ещё полчаса мы беседовали на разные темы. Пока в отсек не заглянуло фактурное трио подозрительных типов. Они молчали, но не сводили с нас глаз.
— Упаковщики пришли, — сказал девушка. — Мне пора.
— Упаковщики? — не понял я.
— Да. Законом каждому гражданину предписано провести последний час в их обществе. Они следят за всеми ритуалами отхода в лучший мир, чтобы человек не умер в людном месте или не совершил ничего безумного.
Она встала. Я озадаченно почесал затылок.
— Я даже не представился и не спросил вашего имени, — я протянул руку. — Клей Бёрн.
— Сьюзен ди Реста, — она ответила крепким для девушки её комплекции рукопожатием. — А ведь циферблат не соврал.
Я вопросительно посмотрел на Сьюзен, не выпуская её руки.
— Он предсказал мне уникальную встречу в последнем пути. А я всегда мечтала встретить возвращенца, ещё не получившего циферблат. Мечты сбываются, — она мило улыбнулась, а мне почему-то стало грустно.
В этот раз прощаться не хотелось мне, но с определённого момента наши пути расходились неизбежно и безвозвратно.
Мы прибыли на Глизе-3. Внизу стояла высокая девушка в чёрном плаще и солнцезащитных очках на пол-лица. Когда выносили мою попутчицу, уже «упакованную» в продолговатую округлую камеру, она направилась в сторону процессии. Сестра, понял я. Чуть позже я вновь встретил её в портовом баре, где решил выпить немного напитка забвения. Она сидела за стойкой бара и крутила в руках чёрный циферблат. Третий цвет — финальный, насколько я понимал. Уже бесполезная штуковина покойника, переставшая функционировать вместе с владельцем. Как урна с прахом. Никаких дат, отсчёта времени, всего лишь одна застывшая фраза: «Вы мертвы, мисс ди Реста».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы приехали сюда из-за сестры? — спросил я.
Девушка бросила на меня секундный взгляд и скрестила руки на груди.
