от них ранил одного из своих противников, но, получив порез на голени, начал медленно отступать: сражаться в одиночку против двоих слаженно действующих опытных воинов было крайне сложно. В конце концов они вынудили Аэна отпустить Шиина и присоединиться к бою на мечах плечом к плечу с братом. Шиин же, оставшись без магической поддержки целителя, потерял сознание. Элементаль тут же прекратил свою атаку, и воздушный купол, который в основном служил для того, чтобы не дать в полную силу вступить в бой предводительнице противников, исчез.
Пока ей не пришлось начать сражаться, Ная стояла молча, только выставляя защиты и следя за своими мужчинами. Уже тогда Лиас видел, как с каждой секундой ей становилось всё труднее контролировать свою магию.
Сейчас же женщина была уже на грани: он видел, как потоки магии всё сильнее поднимались в её теле, грозясь затопить сознание. Светлый эльф с каким-то нарастающим ужасом понял, что если она не справится, если буря внутри неё хоть на секунду вырвется наружу, пострадают все: всё вокруг просто поглотит беспощадное чёрное море её магии. Не зная что делать, он поймал Наю, у которой Эмиэль как раз забрал всех противников, и обнял её со спины, прижавшись к ней всем телом и вливая в неё свою светлую магию. Он чувствовал, как мощные тёмные волны разбивают её вдребезги, но продолжал.
За этот бой он понял одну вещь, которая давала ему надежду: у тёмной энергии дроу был предел — она истощалась и, видимо, потом восстанавливалась. У его же светлой магии таких ограничений не было — она просто текла в его тело из природы, преобразовываясь в нём, как свет в листьях деревьев, и он мог использовать её бесконечно. Он надеялся, что ему вовремя удастся хоть немного успокоить бушующий мрак и предотвратить то, что могло бы случиться, вырвись он из-под контроля.
Постепенно тёмная энергия Наи действительно начала стихать. Но светлый эльф бы не стал наверняка утверждать, что сработала именно его магия, потому что она всё ещё тонула и разрушалась. Возможно, женщина просто успокоилась, почувствовав, что её не бросили один на один против её бури. Не понимая, что именно сработало, Лиас на всякий случай покрепче обнял предводительницу и продолжил вливать в её тело свой свет.
— Надо же какая любовь! — рассмеялась Цира. — Теперь понятно, почему ты так не хочешь его отдавать — нашла себе отличную игрушку! Светлые эльфы ведь верные до одури, да? Как проклятые лебеди — раз полюбил и расшибётся.
— Закрой рот, пока я сама его тебе не заткнула! — рявкнула Ная.
В ней внезапно вспыхнула такая агрессия, что Лиас непроизвольно разжал руки, инстинктивно отшатнувшись от женщины, в мгновение ока по какой-то неизвестной причине превратившейся в безжалостного монстра. Выставив перед собой мечи, Ная бросилась вперёд.
Когда две предводительницы вступили в бой, мужчины тут же разошлись и образовали вокруг них два полукруга — каждый из отрядов был готов защищать свою госпожу, если понадобится.
Зазвенела сталь. Женщины дрались, как две виверны, но никто из них не получал преимущества. Ная полоснула Цире по рёбрам, но сама тут же получила нож под ключицу. Боль спровоцировала новую волну ярости — из её глаз вырвалось красное пламя, кожу охватило алое сияние. Однако прежде чем эта энергия успела вырваться наружу в новой атаке, раздался крик Кьяра, зовущего её по имени. Мгновением раньше Эмиэль чуть ли ни швырнул его к женщинам: видимо, он не хуже Лиаса понимал, что от катастрофы их отделяло не больше мгновения, но в отличие от светлого эльфа знал способ её предотвратить.
Кьяр направил обоих иллюзорных фениксов к Цире, и та, естественно, развеяла их. Однако, за эти несколько секунд Ная взяла себя в руки, и вместо магической атаки между женщинами рухнул уже настоящий феникс. Приземляясь, он задел огненными крыльями старшую предводительницу, разрушая её магию, но не раня тело. Женщина отшатнулась и замерла, неверяще глядя на птицу. Она молчала несколько долгих мгновений, прежде чем резко перевести взгляд на свой отряд:
— Отступаем! — в её голосе проскользнуло негодование и разочарование. — Забирай свою игрушку, — бросила она Нае, кивнув на светлого эльфа.
Существо, которое Цира сперва приняла за иллюзию, оказалось настоящим фениксом, и у неё не было ни малейшего желания рисковать собой и своими мужчинами — для него ничего не стоило сжечь их всех заживо. Ная была ещё слишком молода и, очевидно, не могла приручить птицу давно: видимо, именно поэтому она и делала всё, чтобы не вступать в бой — она ещё не до конца её контролировала и не хотела лишний раз подвергать всех опасности. От этого ситуация на самом деле становилась только хуже.
Ная кивнула, подтверждая окончание боя: алый ореол вокруг неё постепенно исчезал, грозившаяся выйти из-под контроля магия успокаивалась. Старшая предводительница повернулась к своему отряду, осматривая мужчин:
— Как это вылечить? — Цира указала на руку того, кого ранил, как выяснилось, феникс, а вовсе не нож.
— Вырезать или выжечь, иначе не заживёт, — отозвалась Ная, — его магия сейчас почти полностью истощена, но через пару недель восстановится.
— Твой целитель уже лечил такие раны? — женщине пришлось наступить себе на горло, чтобы задать этот вопрос, но здоровье члена её отряда стоило дороже её гордости.
— Да, — усмехнулась Ная, — десять серебром.
— Пусть сперва сделает своё дело! — зашипела в ответ Цира.
— Деньги на середину поляны и пока мой целитель возится с твоим мужчиной, твой приводит в порядок моего, — потребовала Ная, указав на Шиина. Если она чему-то и научилась у Ирана, так это торговаться.
* * *
Монеты блестели на солнце среди травы, целители выполняли свою работу, а женщины испепеляли друг друга взглядами.
— Провалиться тебе в дебри измерений! — не выдержала, наконец, Цира.
— Я не против, меня там давно ждут, — с ноткой непонятной грусти фыркнула Ная.
— Ты мне на несколько недель вывела из строя мужика! — продолжала возмущаться старшая предводительница, не обращая на реакцию молодой предводительницы никакого внимания.
Нае на её претензии тоже было плевать — Цира сама всё это начала, так что вся ответственность за травмы её отряда лежала, соответственно, на ней. Но, заметив краем глаза сидящего неподалёку и раздевающего женщину взглядом Кьяра, она
