сбежать у него вряд ли бы получилось. На нём не было удерживающей или подчиняющей магии, но феникс, по-видимому, всегда был где-то рядом: птица то исчезала, то появлялась, и он не мог определить её местонахождение. К тому же, он так и не узнал, как работала тёмная печать Эмиэля у него на руке. Лиас всё-таки предполагал, что это было заклинание поиска или что-то вроде этого. После того как Ная соединила какой-то печатью Аэна и тигра, животное послушно шло за ними, позволяло спать на себе, трепать себя за уши и даже разевать себе пасть — Лиас радовался, что на нём не применили такую же магию: его заклинание, видимо, было то ли попроще, то ли просто имело какую-то другую природу. Светлому эльфу было бы очень интересно спросить об этом, но он, в дополнение к другим своим протестам, принципиально с тёмными эльфами старался не разговаривать, да и вряд ли ему бы ответили.
К слову, тигра дроу вскоре догадались использовать для охоты. Когда животное в первый раз притащило Аэну тушу оленя, Лиас искренне негодовал: такое прекрасное природное создание вынуждено было вот так служит отряду Хаоса — хищник должен был бы защищать свою добычу и никого к ней не подпускать, но вместо этого он, как охотничья собака, положил оленя к ногам мужчины и отошёл; ему выделили заслуженную ляжку и потроха, остальное съели сами и какой-то магией завялили, чтобы взять с собой.
Шли дни, а упрямство светлого эльфа ни к чему не приводило: Ная сменила технику подавления на абстрагирование, и теперь, что бы Лиас ни делал, она не обращала на это внимания и вела себя так, будто он был одним из её отряда. Остальным, видимо, «местный закон» слова не дала, и они делали всё так же, как и она, только в отличает от предводительницы иногда сопровождали это хмурыми взглядами.
Лиаса вообще удивляло то, насколько мужчины подчинялись ей: Нае достаточно было дать знак, и они тут же реагировали. Но в то же время светлый эльф видел, что в отряде были очень тёплые, дружеские отношения. Это слабо вязалось друг с другом, но у них как-то работало.
С момента нового решения женщины Лиасу давали столько же еды, сколько и всем, с ним разговаривали, несмотря на то, что он не отвечал, ему помогали заплетать волосы, спать заставляли ложиться рядом, оружие не забирали: он как будто тоже стал одним из дроу. Лиас гадал, когда это представление закончится и терпение тёмных эльфов лопнет: кнут не сработал, теперь ему давали пряник. А что должно было произойти, когда бы и это не сработало? Светлый эльф ждал, когда порождения тьмы покажут своё истинное лицо.
Глава 15. Цира Цеара
Лиас бродил по лесу недалеко от места, где сегодня улеглись спать дроу. На дежурстве сидел Шиин, и он привычно даже не глянул на светлого эльфа, когда тот в очередной раз отправился куда подальше от лагеря: Лиас постоянно уходил при первой же возможности, и никто его никогда не останавливал. Единственным негласным условием его свободных прогулок в одиночестве было то, что он должен был вернуться к моменту, когда отряд был бы готов двигаться дальше. Куда «дальше», мужчина не знал, но если он не приходил, появлялся феникс и гнал его обратно. Тем не менее, Лиасу хотелось отдохнуть от своих пленителей, поэтому он каждый день проводил в лесу, а по ночам, если давали, спал верхом на тигре.
Светлый эльф наслаждался последними более-менее тёплыми днями осени: скоро должны были начаться дожди, и стало бы уже не так приятно гулять. Как Ная собиралась вести свой отряд под ливнями, Лиас слабо представлял.
Размышляя об этом, он бродил очередной раз от дерева к дереву, когда на него вдруг обрушилось сильное ощущение опасности. Краем глаза он уловил вдалеке какое-то движение. Сжав рукоять меча, он недоверчиво огляделся: светлый эльф шёл с отрядом дроу уже третью неделю и ничего подобного даже в ночь условного знакомства не чувствовал.
Внезапно в него, словно острые когти хищной птицы, впилась ледяная тёмная магия. Лиас болезненно простонал, ощущая, как по телу распространяется озноб, и оно перестаёт подчиняться. Так же неожиданно в следующий момент от его запястья прошла новая холодная волна, которая, к его удивлению, разрушила сковавшее его только что заклинание.
Почувствовав, что снова может двигаться, Лиас, наступив на горло своей гордости, бросился прочь. Он дикой ланью побежал обратно к поляне, где остановился отряд: своё зло было лучше чужого — этих он, по крайней мере, уже знал, а ему, судя по всему, повезло ещё раз натолкнуться на кого-то из тёмных созданий.
Эмиэль поймал светлого эльфа за руку у края леса, мельком осмотрел и бросил тихий приказ:
— К Нае!
Впервые за всё время Лиас даже не подумал спорить, тут же направившись к женщине. Он по-прежнему не понимал, почему здесь все считали её защитой, но сейчас явно было не время разбираться в деталях — если там в лесу был ещё один отряд, то он лучше уж остался бы с этим: они, по крайней мере, его до сих пор ни разу не тронули, и опасности от них он не ощущал, как ни пытался, если уж говорить честно. Конечно, ему не нравилось, что приходилось подчиняться, не нравилось чувствовать себя неспособным сопротивляться, когда холодная магия пробиралась в его тело, не нравилось, что его как полезную зверушку держали при себе, ему вообще не нравилось то, в какое положение он попал и как ему приходилось себя вести, но сейчас он впервые осознал, что ни магия Эмиэля, ни Асина, ни Аэна ему ни разу не причинила боли, в отличие от той, которой его пытались поймать только что. «Почему?» — вопрос тут же врезался в сознание, но озвучить его он не успел.
Эмиэль тихо зарычал и вернулся ближе к своей предводительнице, тёмные эльфы обнажили оружие. Лиас же ощутил то что ожидал почувствовать с самого начала: от них исходила угроза, агрессивная тёмная магия поднялась мощными волнами, тела напряглись, как у готовых к броску хищников, в глазах больше не было ни веселья, ни мягкости — острые, холодные взгляды впились в лес, выискивая свою жертву.
Не прошло
