остолбенело таращусь на неё:
– Дочь Вирана. Талантливый маг. Джэд учит её уже полгода… Эльги, ты что – не в курсе?! Она уже Даньку догоняет, а когда Синеглазый с ней начал заниматься, порталов строить не умела!
– Дэйкен хороший учитель. Аль – слабее меня, но творит такое, что мне и не снилось.
В её голосе нет упрёка, но мне становится неловко.
– А с тобой Джэд не занимался?
– Как-то предлагал, сразу после Обряда. Я отказалась. Думала, что дано от рождения, то уже не улучшишь. Ариэль показала мне, как я ошибалась. Потом… Для меня магия – это вещь бытовая, скучная. Никогда интереса не вызывала. Отец меня очень жёстко воспитывал: заучивай и не фантазируй. Есть классическое плетение – пользуйся и не вздумай менять – хуже будет.
– Тебя ведь не Арск учил?
– Да, отец не хотел из замка выпускать. Он пригласил Ройма, сына Кавиша. Уважаемый был человек, из Лоса. Прожил двести двадцать восемь лет, обучил десятки магов. Он занимался со мной два года, с пятнадцати до семнадцати лет, больше не стал, сказал – бессмысленно. Отец возмутился, собирался продолжить сам, но дальше ты знаешь. Король сделал мне предложение, я уснула на два года… Иногда, Дэрэк, мне кажется, что я до сих пор сплю. И всё, что со мной происходило за эти годы, – всего лишь сон. Любовь Джэда, наш Обряд, наша дочь…
Я сглатываю и смотрю в окно. На голубые зубцы Эриэжа, подсвеченные солнцем. На пурпур лесов Лоола. На поблёскивающую нить Эпша. Только не на девушку, которой я перечеркнул всю жизнь.
– Сны, Дэрэк, иногда очень приятны, настолько, что не хочется просыпаться. И всё-таки они не могут длиться вечно. Я всегда понимала, что рано или поздно пробуждение неизбежно. И лишь от меня зависит, как я его приму, – с тоской об утраченном или с радостью от пережитого. Наверно, я так устроена, что не умею печалиться долго. И, уходя из Оржа, унесу одни тёплые воспоминания. О прекрасном синеглазом короле, подарившем мне счастье, о котором я и не мечтала. И о великодушном и самоотверженном принце, восемнадцать лет мирившемся с тем, что это счастье я у него украла.
Мне резко перестаёт хватать воздуха:
– Эльги, я…
Она ласково гладит меня по щеке – как всегда:
– Дэрэк, я одна знаю, как тебе было нелегко. Заменить ревность – доверием, боль – чувством вины, и всё это переплавить в дружбу. Ты удержался даже тогда, когда стало ясно, кто из нас двоих всегда был любимым и единственным. Благородство и мужество… Тор сказал, что хочет иметь такое же сердце, как у тебя. А я мечтаю сохранить твоё дружеское отношение – на все тысячи лет, что мы будем вместе жить в нашем мире. Для меня это так же важно, как остаться другом Джэду. В каких-то вещах я до сих пор могу быть вам нужна и полезна.
За окном – вереница лэктэрхов. Впереди Верн с Эдрой… Надо же! Обычно лэктэрхи не сохраняют пары, образованные во время Взлёта. Саор меняется, стремительно и неотвратимо. Перемены в мире, перемены в душах…
– Ты… разорвёшь Обряд? – наконец с трудом выдавливаю я. – Покинешь Орж?
– Оболтус, – королева даёт мне символический подзатыльник, – разве можно иначе? Ты как это себе представляешь? Что я начну встречаться с другим мужчиной при живом муже? Или стану спать с ним у вас на виду?
А теперь мне нестерпимо стыдно. Ведь мы когда-то так и поступили. Синеглазый привёл меня в свою спальню и уложил в постель… или я соблазнил его и забрался к нему в кровать. Что служило нам оправданием? Что Эльгер позволила?!
Но я же понимаю, что, если бы она воспротивилась, Джэд признал бы свой выбор уже тогда, а не спустя семнадцать лет! Дэйкен честен. У него хватило бы мужества порвать с женой. Я знаю своё синеглазое счастье: любые попытки повлиять на него, надавить, заставить пойти против его желаний привели бы к обратному: все эти годы я был бы у него один.
Покорность принесла Эльгер отсрочку, нам с Джэдом – дочек, Саору – королеву…
– А Мэль знает? – вздрагиваю я.
Мэриэль унаследовала талант отца – всегда быть в курсе всего, что происходит в Саоре. Удивительно ещё, что не она первая решила со мной поговорить. Доча, как и Джэд, считает себя ответственной за любые неприятности… Интересно: то, что мы трое, идя разными путями, сходимся на одном решении – это благо или вред?
– Доченька разве что язык свой при вас придерживает, – смеётся Эльги, – жалеет в кои-то веки! Обряд прошла, по-иному стала на вашу связь смотреть. Поняла наконец, для чего кровать в спальне и как оттуда можно по полдня не вылезать!
– Эльги, а почему ты не стала спать с Джэдом? – спрашиваю я, тут же понимаю двусмысленность своей фразы и быстро поясняю: – В смысле, всю ночь? Перебралась в отдельную комнату?
– Как-то само собой сложилось, с самых первых дней. У меня чуткий сон, любой шорох будит. Синеглазый поздно ложится, рано встаёт. Спит беспокойно, засыпает долго, ворочается. Прижимать любит во сне, ноги закидывать… Это тебе ничего, а у меня ощущения были, что каменные глыбы придавили! Худющий, а тяжеленный! Локти острые, повернётся – заедет… Что смеёшься?! Ты, я знаю, иногда целую ночь не спишь, с ним возишься, а я не могу так! Как ни обожай, раздражение появляется.
– Не знаю, – качаю головой я, – у меня не появляется. Да я и покрепче буду! От локтя в глаз правда тоже не застрахован, так Джэд от моей боли сам же и проснётся, залечит, утешит и извинится сто раз так, что порой даже хочется, чтоб ворочался почаще… Эльги… Ты точно его любила?..
Она задумчиво скользит взглядом по изломам Эриэжа – таким же прихотливым, как и человеческие отношения:
– Глядя на тебя, я сомневаться начинаю… Я всегда видела недостатки. Что резкий ужасно, не грубый, но почти на грани. Гордый чересчур. Помощи попросить – лучше в Океане утопиться… Разве что речь о Саоре, там он гордыню куда подальше запихивал. У моего отца совета спрашивал – во как своим миром дорожил! Упрямый, но опять же, если не королевства касается. К себе никого не подпускал. Взгляд этот – бр-р! Ледяной, как ветер Моста. Насмешка такая, что иной раз хотелось пощёчину влепить!
– Или поцеловать, – еле слышно добавляю я, но у королевы магически усиленный слух.
– Это как?! – широко распахивает она глаза.
– Поцеловать, – уже громче повторяю я. – Когда он так заледеневает – значит, ему плохо. Он волнуется, переживает, злится… Я это в первый же день понял. Дейзи напомнила ему о тебе. Синеглазый так и смотрел на неё, как ты говоришь. А едва принцесса ушла, его передёрнуло от горя и отчаяния. Он любил тебя, Эльги… пока не появился я.
Она тихонько вздыхает и переводит взгляд с гор за окном на меня:
– Он никогда не делал ни малейшей попытки до меня дотронуться. А то, что тогда в Тери заключил в объятия, – так рядом стоял ты, Дэрэк. Ты перенёс свою любовь на Дейзи, не понимая её истинного источника, Синеглазый обнял меня – потому, что его руки уже стремились к теплу близкого человека. А уж чем вы там потом свои ошибки оправдывали – это на вашей совести. В конечном итоге, это не тебе передо мной нужно вину испытывать, а Джэду просить у тебя прощения за эти годы.
– Эльги, – растерянно шепчу я, – Эльги… Так и хорошего было немало! Ночи у Океана – помнишь? Ты же не Дейзи, ты нас не изводила – ни ревностью, ни упрёками. Помогала всегда, мирила, когда ссорились… Ты прекрасный друг!
– Вот именно, – она ласково треплет мои волосы. – Я – ваш друг. Общий! И если, не дай Создатель, случится что – сразу приду. Да и без повода, позовёте – откликнусь. Мне пока ещё подумать надо, как объявить о разрыве Обряда Саору. Причину вескую найти, чтобы мужа не подводить. Я к тебе первому пришла, Дэрэк: всегда в сложных ситуациях я к тебе приходила, как и ты – ко мне. Попросить хочу об одном: не чувствуй себя виноватым, особенно за счастье быть любимым. И ляпнет кто чего – сам не заводись и Синеглазого сдержи.
Я вспоминаю пророческие слова Арвэ. Сколько времени прошло? Недели две-три? Как скоро…
– Ты с Джэдом поговори!
– Конечно. Пусть мы оба для себя всё уже решили, объясниться вслух
