же ворота имеются на юго-востоке и юго-западе, так что я могу стоять в центре круга и смотреть сразу в трех направлениях: на север, юго-восток и юго-запад. Сегодня я в одни ворота вижу дом, а в другие – несколько деревьев. Но когда это сооружение использовали по назначению, люди наверняка свободно могли видеть и восход солнца, и закат.
День, когда я приехала в Гозек, выдался не только ветреным и холодным, но и пасмурным. К тому же я здесь в полдень, а не на восходе. Так что часть очарования пропадает. В музее есть несколько фотографий, сделанных хорошим фотографом, причем в ясную погоду и правильное время дня. Фотографии бесподобны. Видно, как сквозь узкие вертикальные отверстия между дубовыми столбами пробиваются, окрашивая горизонт розовым, первые лучи солнца.
В такой момент люди понимали, что зимняя тьма начинает отступать и что весна уже на пути к ним. Еще несколько лунных месяцев – и пора сеять.
Конечно, охотники тоже отлично умели ориентироваться по звездам. Но культ солнца и луны появился, вероятно, только у первых земледельцев. У нас, современных жителей Европы, сохранились остатки этого культа. Мы отмечаем поворотные дни солнечного года, в частности, наш праздник Рождества уходит корнями в древние празднества в честь солнца. Нигде в Библии не сообщается, в какое время года родился Христос. Ранние христиане в 300-е годы решили, что день Его рождения должен отмечаться именно во время зимнего солнцестояния – в дни древнего праздника в честь солнца.
Ученые высчитали среднюю скорость, с которой первые крестьяне шли в Европу от берегов Евфрата и Тигра. При непрерывном движении они должны были преодолевать около километра в год. Но это неверная цифра, потому что переселенцы продвигались рывками – иногда очень быстро, а иногда подолгу задерживаясь на одном месте.
Путь ленточной керамики с берегов венгерского Дуная в Галле, в германскую Саксонию-Анхальт, занял всего триста лет – примерно десять поколений.
Все это время и потом еще больше тысячи лет люди, производившие ленточную керамику, селились на так называемых лёссовых почвах. Липы, вязы, ясени и дубы тысячелетиями сбрасывали на почву листья, из которых получался богатый перегной. Кроны деревьев не пропускали солнечный свет, и на земле не росло почти ничего, кроме весенних фиалок и подснежников. Достаточно было срубить деревья, посадить между пнями семена и дать им вырасти. Эксперимент показал, что сильный опытный дровосек, вооруженный кремневым топором, сможет срубить толстое дерево меньше чем за час.
Но на севере Польши и Германии лёссовые почвы заканчиваются, и начинается морена с песчаниками и суглинками – тоже плодородными, но твердыми. Здесь земледельцы задержались на тысячу лет. Возделывать землю на севере следовало другими способами.
Для тощих песчаников хорошо подошло подсечно-огневое земледелие: зимой валили деревья, весной сжигали все, что лежит на земле, а потом сеяли и собирали урожай. В богатой золой почве всходы поднимались очень хорошо, но недолго, всего несколько лет. Потом их начинали глушить сорняки и кустарник. На старые подсечки пускали пастись скот, а люди двигались глубже в лес, рубить и жечь дальше.
Суглинки могли быть хорошей почвой при наличии деревянного плуга. Но плуг не станет ходить сам по себе. Его кто-то должен тащить.
Около 6000 лет назад ценность быков сильно возросла, что показывает целый ряд находок – статуэтки и изображения быков. То, что быки вдруг приобрели такое значение, может быть связано с плугом и колесом.
Бернгард Зих лично обнаружил старейший в мире след колеса, когда в молодости работал на раскопках в Флинтбеке, в Шлезвиг-Гольштейне на севере Германии. Следу примерно 5500 лет. А еще раньше археологи, работавшие во Флинтбеке, нашли след плуга. Такие следы, возрастом около 5700 лет, на сегодняшний день найдены в Польше, в Нидерландах, в Дании и Швеции.
Старейшее в мире изображение колесной повозки обнаружено в Польше; оно нанесено на глиняный сосуд возрастом 5600 лет, найденный на раскопках в Броносице. Сосуд хранится в археологическом музее в Кракове.
Бернгард Зих считает, что быки и повозки стали настолько важными, что вскоре приобрели мифологическое значение. Он считает каменные сооружения того времени – мегалиты – чем-то вроде символических изображений повозки. Когда я посещала музей в Галле, музейные работники как раз готовили новую выставку: сооружение из камней, представляющее собой повозку.
Конечно, не все ученые согласны с тем, что огромные нагромождения камней – это на самом деле повозки с колесами. Но то, что следы колес и плугов появляются около 5700 лет назад и что именно в этот период радикально меняются условия для ведения сельского хозяйства на разных почвах, остается непреложным фактом.
Аналогичная картина наблюдалась на лёссовых почвах. Первое поколение земледельцев эпохи ленточной керамики в Саксонии-Анхальт обрабатывало поля размером с приусадебный участок – около пятисот квадратных метров. Полторы тысячи лет спустя поля были уже в десятки раз больше. Такая перемена отчасти объясняется использованием быков и сохи.
Современная наука не позволяет с точностью сказать, кто именно изобрел колесо и начал запрягать быков в недавно изобретенный плуг. Техника появилась – и с быстротой молнии распространилась от Северной Европы до Месопотамии. Но я бы сказала, что Северная Европа, особенно Ютландия или северная Германия, отлично подходит на роль родины колеса.
Вопрос в том, что было причиной, а что – следствием. Крестьяне смогли оставить лёссы и двинуться дальше на север, лишь когда изобрели колесо и научились запрягать быка в плуг? Или они начали использовать колесо и плуг по необходимости, когда уже перебрались на северные, твердые почвы?
Побережье Балтийского моря и области на юге Скандинавии были для крестьянина не вполне благоприятными. Здесь не только суровый климат и труднообрабатываемая земля. Здесь по всему побережью еще оставались активными охотничьи общины.
Но в один прекрасный день 6000 лет назад группа земледельцев, живших на территории современной Германии, сделала этот шаг. А дальше все пошло очень быстро.
Земледельцы высаживаются в Сконе
Конечно, они приплыли на лодках. Их путешествие началось у северных берегов Германии, а конечной точкой стали южно-шведские провинции Сконе
