и Халланд, а также датский остров Фюн. Мы знаем, что первые шведские земледельцы прибыли на лодках, потому что примерно в то же время они высадились на острова Борнхольм и Готланд.
Самым древним свидетельствам земледелия в Швеции около 6000 лет. Всего два поколения спустя сельское хозяйство распространится до самых западных провинций Швеции, до Осло-фьорда в Норвегии и Уппланда на востоке Швеции.
Первые шведские крестьяне привезли с собой коров, овец, свиней, ячмень и пшеницу нескольких пород. Чтобы рубить деревья и строить особые длинные дома, у них были каменные топоры. А еще у них были особого вида глиняные сосуды, которые называются воронковидными кубками. Культура воронковидных кубков развилась из более старой центрально-европейской культуры ленточной керамики.
Такие сосуды, как видно из названия, изготовлены в форме воронок, с более или менее выступающим верхним краем. Благодаря такой форме их можно было подвесить к поясу, как фляжку.
Кажется очевидным, что кубки имели подобную форму не просто так. Форма зависела от содержания. Многие археологи подозревают, что люди культуры воронковидных кубков варили ячменное пиво, а кубки использовали во время застолий. Косвенной уликой служат остатки горелого зерна в жилищах. Поджаривание – необходимая стадия при изготовлении ячменного солода для варки пива.
Было бы еще лучше, если бы химики нашли на стенках кубков следы солей щавелевой кислоты. Такие анализы археологи проводили, когда искали свидетельства пивоварения в Гёбекли-Тепе. Сейчас, когда я пишу эту книгу, такие анализы проводятся и в Швеции, но они пока не дали достоверных результатов.
Если окажется верным, что первые шведские крестьяне пили пиво во время ритуальных церемоний, то красная нить протянется от храмового комплекса Гёбекли-Тепе, которому 12 000 лет, до употребления пива на территории современной Швеции 6000 лет назад и даже до праздников нашего времени.
Один из археологов шведской провинции Сконе высказал красивую идею: вновь прибывшие крестьяне угощали пивом исконных обитателей этих мест, охотников, в знак примирения и дружбы.
Так ли прекрасно все было в действительности, мы не знаем. Мы понятия не имеем, какие чувства и отношения царили между исконными жителями – охотниками – и пришлыми земледельцами. Достоверно известно, однако, что это были две разные группы.
Больше тридцати лет шведские археологи утверждали, что земледелие в Швеции появилось, когда местные охотники в один прекрасный день решили возделывать землю и держать домашних животных.
Но современные ДНК-исследования показали: это не так. ДНК-анализы отчетливо свидетельствуют о том, что земледелие пришло с переселенцами – с людьми, которые приплыли по морю или пришли пешком из Сирии, через Кипр, Турцию, Балканы и Центральную Европу до самой Северной Европы.
Датские археологи Лассе Сёренсен и Сабине Карг доказывают то же самое, только доказательства у них совершенно другие. Они провели обширное и очень основательное исследование раскопок в Дании и Швеции. Их работа отличается от более ранних большим количеством обследованных раскопок – и прибрежных, и материковых, а также высокими требованиями, которые они предъявляли к данным радиоуглеродного анализа.
Сёренсен и Карг получили совершенно новые результаты, отличные от тех, что были получены в 1980-е годы на основе анализа всего нескольких раскопок, располагающихся только на побережье, и менее точных данных, базирующихся лишь на том, в каком слое обнаружен тот или иной предмет.
Лассе Сёренсен и Сабине Карг в пух и прах разбили большинство аргументов в пользу того, что охотничьи общины на побережье Сконе и Дании рано стали земледельческими. Они доказали, что кость, которая до этого считалась костью коровы, является костью дикого быка. Зерна и кости домашних животных, возраст которых определяли в 6000 лет, в действительности были гораздо моложе и не имели отношения к охотничьей общине; они просто оказались в более древнем слое. Возраст единичных костей и отпечатков зерен на глиняных черепках мог быть определен верно. Но такие единичные находки скорее означали, что охотники выменивали животных или зерно у пришедших с юга земледельцев, а не то, что они сами начали заниматься земледелием.
Если подвести итог результатам всех раскопок, то оказывается, что земледельцы начали появляться на территории современной Швеции 6000 лет назад, и селились они главным образом внутри материковой части. Охотники оставались на побережье еще много столетий, более или менее сохраняя привычный образ жизни.
Безусловно, между группами происходили контакты, и границы не были четкими. Кто-то из крестьян занимался охотой и рыболовством. Охотники время от времени выменивали или как-то иначе получали домашних животных. Понемногу обе группы растворились друг в друге.
Можно задать себе вопрос: почему земледельцы вдруг двинулись на север, к нынешним Швеции и Дании?
Обычный ответ – ранним земледельческим обществам всегда надо расширяться. Одна из гипотез гласит, что дети земледельцев в общем и целом выживали чаще, чем дети охотников. Крестьянские малыши могли оставаться на одном месте – большое преимущество. Им не приходилось перемещаться с одного охотничьего участка на другой, не имея подчас достаточно чистой воды и пищи. Поскольку все больше детей доживало до взрослого возраста, земледельческие общины быстро разрастались. Примитивные методы обработки земли не могли прокормить растущее население. Поэтому кому-то время от времени приходилось отправляться осваивать новые земли.
В этой гипотезе нет ничего неверного. Но она все же не объясняет, почему земледельцы эпохи ленточной керамики задержались на северной границе лёссов на 1300 лет, а их последователи из культуры воронковидных кубков вдруг двинулись к северным землям Германии и Польши, а потом к Дании и Швеции.
Многие археологи указывают в качестве объекта притяжения, манившего людей на юг Швеции, в Сконе, кремень. В окрестностях Мальмё водится кремень исключительно высокого качества. Там находится карьер возрастом в 6000 лет – несколько тысяч ям глубиной до семи метров. Первые свидетельства земледелия в Швеции встречаются в том числе и вблизи этих кремневых шахт. Как и свидетельства производства кремневых топоров почти в фабричных масштабах. У крестьян существовал спрос на такие топоры – надо было валить деревья, расчищая новые пахотные земли. И вполне вероятно, что отличный кремень, водившийся в окрестностях Мальмё, влек в Сконе первых земледельцев. Но такое предположение не объясняет, почему сельское хозяйство потом распространилось на запад и на восток Швеции, и даже до Осло-фьорда всего за несколько
