наверное, стояло чудовищное.
Где-то раз в сто лет род строил новый дом на развалинах старого – его точное подобие внутри и снаружи. Так могло продолжаться тысячу лет, на протяжении тридцати и больше поколений.
Люди, должно быть, жили по старинке, центральное значение в их жизни занимал культ предков. Но среди жителей Чатал-Хююка царило равенство. Никакой заметной разницы в убранстве домов и в благосостоянии разных семей не наблюдалось. Анализ скелетов и могил показывает, что мужчины и женщины ели одно и то же и имели одинаковый статус.
Существует даже теория, что в Чатал-Хююке царил матриархат, власть женщин, и что главное место в религиозных верованиях жителей занимал культ богини. При раскопках обнаружено множество глиняных фигурок и изображений полнотелой женской фигуры. Глиняные изображения тучного женского тела очень похожи на венер из Холе-Фельс, которых древние охотники лепили почти 40 000 лет назад.
Подобные теории привлекают к месту раскопок поклонников культа богини. Нередко возникают культурные недоразумения между паломниками, явившимися поклониться богине, и жителями ближайших к раскопкам деревень, исповедующими традиционные исламские ценности.
Иан Ходдер, археолог, который в последние годы руководит раскопками, не разделяет мнения, что Чатал-Хююк мог управляться женщинами, поклонявшимися богине плодородия. Конечно, женщины могли играть ведущие роли – так же, как и мужчины. По словам Иана Ходдера, сексуальность и плодородие были важны для обоих полов.
Основой рациона в Чатал-Хююке были культурные злаки и чечевица. Домашние запасы зерна нередко подвергались нашествиям мышей, однако кошек, судя по всему, в селении не было. Наверное, они остались дома, в тех местах, где возникло земледелие. Коров, овец и коз человек может гнать с собой во время долгих переходов. Собаки следуют за ним добровольно. А кошки гуляют сами по себе.
Иногда жители Чатал-Хююка устраивали праздники, жарили мясо туров. Изображения на стенах воспроизводят сцены охоты: бородатые мужчины с колчанами стрел и в набедренных повязках из леопардовых шкур нападают на туров и кабанов – причем только самцов в состоянии полового возбуждения. Глиняные фигурки, обнаруженные при раскопках, почти всегда представляют собой (за исключением женских фигур) животных вроде леопардов или диких быков. Коз и овец изображали редко, хотя обнаруженные в домах кости свидетельствуют о том, что люди ели этих животных гораздо чаще, чем дичь.
Видимо, в картине мира обитателей Чатал-Хююка дикие животные были важнее домашних. Люди уже несколько тысяч лет жили в основном сельским хозяйством, однако древняя охотничья мифология не сдавала свои позиции.
В Чатал-Хююке видно, как изменилась жизнь людей за два тысячелетия сельского хозяйства.
Поселения увеличились; они теперь могли вместить вдесятеро больше жителей, чем прежде. Пища содержала больше зерна и, как следствие, углеводов, отчего у людей начал развиваться кариес. Центральное место в жизни человека в значительной степени стала занимать его семья и его предки, а не род в целом.
Но кое-что земледельцы унаследовали от культуры охотников: те же мифические дикие звери и ритуальные женские фигурки (предпочту не углубляться в вопрос, богини это или нет).
Похоже, что люди в Чатал-Хююке жили довольно изолированно и в большой степени обеспечивали себя всем необходимым. Но кое-что они привозили издалека. Среди этих предметов был вулканический обсидиан из горных районов, расположенных в ста семидесяти километрах от поселения.
Нет, однако, никаких указаний на то, что прибывшие в Анатолию крестьяне встречались с местными охотниками. Ни в Чатал-Хююке, ни в других местах. Похоже, земледельцы заселили в Анатолии необитаемые территории.
Иначе обстояло дело у переселенцев, которые отправились к Мраморному морю, на побережье Черного моря и в области, где сейчас расположен Стамбул. Местности, по которым они шли, были заселены уже давно. Вновь прибывшие земледельцы и давно обитающие здесь охотники должны были как-то уживаться друг с другом.
Судя по находкам, сделанным турецкими археологами, все проходило спокойно. Постройки, могилы, орудия труда и предметы искусства указывают, что крестьяне и охотники сосуществовали вполне мирно. Это видно, например, по находкам, сделанным в Еникапе и Пендике, недалеко от Стамбула.
На берегах Эгейского моря, в окрестностях нынешнего портового города Измир, местных охотников, видимо, не было. Но здесь произошла встреча с другой культурой. Здесь сошлись земледельцы, которые шли через Анатолию пешком, и те, которые плыли вдоль морского побережья. Захоронения в Эге-Гюбре и Ешилове недалеко от Измира показывают, как эти две земледельческие культуры растворились друг в друге.
Пешие земледельцы и земледельцы-мореходы начали жить вместе. Вполне возможно, что это слияние сыграло решающую роль в истории Европы. Вероятно, берег возле Измира послужил отправным пунктом для «морских путешественников, которые принесли цивилизацию в Европу», как гласили некоторые газетные заголовки.
В наши дни есть особый вид отдыха – путешествие между островами греческого архипелага на корабле. У меня тоже есть знакомые, которые проводят отпуск именно так. Оказывается, крестьяне-путешественники тем же манером перемещались между островами еще 8000 лет назад.
Газетные заголовки указывают на проведенное греческими учеными исследование ДНК людей, живущих в современной Турции, Греции и остальной Европе. Ученые установили: люди из центральной Анатолии генетически близки критянам и жителям греческого Додеканеса (островов, расположенных в Эгейском море между Измиром и Критом). Отсюда прослеживается связь с материковой Грецией и Македонией на севере.
Некоторые исследователи считают, что этот вывод необходимо подтвердить анализом ДНК из раскопок. Но греческие ученые уже сделали выводы: один из важнейших путей распространения сельского хозяйств в Европе проходил через Анатолию, а потом по греческим островам – в материковую Грецию и дальше на север, на Балканы.
Похоже, предки моей бабушки Хильды явились в Европу как путешественники, на кораблях по Эгейскому морю.
* * *
Итак, земледельцы-первопроходцы двигались в Европу несколькими путями, в том числе вдоль берегов Средиземного и Черного морей.
Но я последую за теми, кто шел от Эгейского моря и материковой Греции на север, к Фессалоникам, вверх по рекам Стримон и Вардар, через Македонию, Сербию и Боснию, Албанию, а потом на север, к Венгрии. Похоже, это был главный путь распространения сельского хозяйства в Европе.
По этому же пути прошли мои собственные прародительницы – бабушка бабушки бабушки и т. д. моей
