Но в общем-то она, конечно же, права, возвращаться домой у меня причин нет. А надо. Надо взять деньги, чтобы расплатиться с Севой Огородниковым. Если не сегодня и не завтра, то когда? Впереди выходные, Севина контора не работает, а в понедельник еще неизвестно, - как все сложится и будет ли дома сама Наталья.
- Спасибо, Наталья Сергеевна, но я все-таки заскочу домой, я хотела заехать на базар, взять баклажанов и зелени, а после поликлиники будет уже поздно, базар закроется…
Молодец, Кадырова, знаешь, чем напугать хозяйку.
Спихнув ведение дома на меня, Наталья радостно самоустранилась от всего, что связано с готовкой и уборкой, ни во что не вникает и оценивает только результат. Она не хочет слышать ни про какие базары (прошу прощения, рынки), которые открываются и закрываются, ни про какие овощи-фрукты, которые можно купить только там, ни про какие магазины, где мясо всегда перемороженное или, наоборот, парное. И она никогда не возьмет на себя смелость заявить: "Да что вы, Ника, не нужно сегодня это покупать". Потому что уже больше года она и знать не знает, что есть у нее в холодильнике, а чего нет, и не морочит себе голову вопросами о том, что приготовить завтра на обед или сегодня на ужин, какие продукты для этого есть, а какие нужно еще пойти купить. Ее дело - заказать и быть твердо уверенной в том, что заказ будет исполнен.
- Ну, тогда конечно, - расплывчато согласилась она с моими доводами и, кажется, снова задремала.
Я представила себе, как она лежит в гостиной на мягком диване, вся такая тонкая и воздушная, в нежно-зеленом пеньюаре, укрытая пушистым пледом леопардовой расцветки "на три тона темнее ковра", лежит и подремывает, сладко мечтая о встрече с любовником (ведь наверняка же завтра она именно с ним и будет встречаться, делая вид, что у нее неотложные профессиональные дела), и не подозревает, что в это самое время несколько человек из кожи вон лезут, чтобы отвести от нее угрозу и не допустить разрушения ее семейного благополучия.
А один из этих нескольких (сиречь домработница Ника Кадырова) платит за ее защиту собственные деньги. Храни тебя господь, Наталья Сергеевна Сальникова, живи долго и счастливо, не зная забот и тревог, только, пожалуйста, веди себя прилично и больше не давай повода…
С Никотином мы расстались у метро, договорившись встретиться в половине пятого на "Новокузнецкой".
Я помчалась на базар (извините, на рынок), накупила овощей, зелени и мяса, притаранила все это домой и застала умильную идиллическую картинку. Оставленная мною в стерильной чистоте кухня вызывала ассоциации с холостяцкой пирушкой, после которой забыли навести порядок. Как можно ухитриться развести столько грязи и беспорядка, накормив уже готовыми обедами всего трех человек - Алену, Старого Хозяина и саму Мадам? Ведь и стряпать ничего не нужно, только разогреть.
В центре стола, уставленного грязными тарелками (похоже, о том, что существует раковина, куда можно сложить посуду, в этом доме никто не догадывается), возвышается широкая стеклянная ваза с конфетами. Рядом, тоже в центре, располагался Патрик, который зубами доставал шоколадные конфетки и лапочкой, аккуратненько, не сдвинув ни одного предмета и не издавая ни единого звука, подгонял ее к краю стола и сбрасывал на пол. А на полу, ровно в том месте, куда падали конфеты, устроился Аргон. Конфеты он съедал, а бумажки выплевывал. И что самое удивительное, тут же находилась и Каська, взирающая на это безобразие с полным кошачьим равнодушием. Конфеты она не любила. И если бы в деле участвовал только один Патрик, она бы, вероятнее всего, наябедничала на него Наталье, но, поскольку подельником был еще и Аргон, она молчала. Доносить на Аргона ей было не с руки, потому как на нем еще кататься и кататься…
Ну вот, оставила хозяйство на Наталью, понадеялась.
И не в том дело, что мне или кому-то из хозяев конфет жалко, а в том, что у Аргона аллергия на шоколад. Он шоколад любит, а ему злые люди не дают. Зато вот добренький Патрик, дружок закадычный, не пожалел добра, от души отсыпал. Через два часа Аргон покроется волдырями и начнет чесаться, скулить и всячески страдать.
А Наталья-то где? Ну так и есть, спит в гостиной, укрывшись леопардовым пледом "на три тона темнее ковра", да крепко-то как! Алена, судя по всему, пообедала и ушла с подружками, как обычно. Уроки она делает вечером, когда родители дома и есть перед кем выглядеть пай-девочкой. С Главного Объекта спроса нет, потому как он в своей комнате живет и вообще слабенький и больной Хорошо, что я не послушалась ее и вернулась, хотя бы убраться на кухне успею. И хорошо, что я застукала Аргона за непотребным занятием, сейчас вкачу ему укол антигистаминного препарата, и, может быть, все обойдется. Если бы я не вернулась, никто вовремя не спохватился бы, и пришлось бы потом лечить пса от полноценной аллергии.
Приговаривая маленьким язычком все, что думаю о матери и дочери Сальниковых, я быстро навела порядок, разложила в холодильнике купленные продукты, отсчитала в своей комнатушке тысячу семьсот долларов, сунула их в сумку и помчалась на "Новокузнецкую".
Всеволод Огородников встретил нас с Никотином смущенной улыбкой, признавшись, что отчет не готов, потому что дядя Назар сказал, что мы приедем только завтра.
- Это ничего, - великодушно простила я его, - мне главное расплатиться с вами, вот сегодня мне удалось уйти из дома, а потом неизвестно как будет. А я не люблю быть должна и не платить вовремя.
Мне показалось, что Сева даже несколько обиделся.
- А как же отчет?
- Отчет я сам заберу, - вмешался Никотин, - и Нике передам при случае. Давай зови своего бухгалтера, пусть приходный ордер выписывает, и считай деньги.
- Мы вот как сделаем. - Сева покрутил в пальцах шариковую ручку и решительно бросил ее на стол. - Вся сумма складывается из затрат на наружку и затрат на работу с фигурантами. Наружка свое дело сделала, ребятам надо заплатить, и эти деньги я сейчас приму у вас по ордеру. А платить за работу с фигурантами вы пока погодите, мы должны убедиться, что все сделано эффективно и грамотно и что фигуранты нас правильно поняли. Давайте подождем недельку. Если в течение недели шантажист вам больше не позвонит, у нас будут основания считать, что работа выполнена качественно, тогда и оплатите.
- А если позвонит? - холодея, спросила я.
Господи, я-то думала, что все решено окончательно и бесповоротно, а оказывается, еще ничего не известно…
- Если позвонит, вы с ним договаривайтесь о встрече, принимайте любые его условия и немедленно сообщайте нам. Дальше уже наша работа.
- И что вы будете делать?
- Вероника, ну какая вам разница? - рассмеялся Сева. - Это наши маленькие профессиональные тайны. Но могу вам гарантировать, что после второго нашего вмешательства вас уже никто никогда не побеспокоит.
- А разве нельзя было сразу сделать так, чтобы никогда не беспокоили? - настырно допытывалась я.
- Ну, Вероника, - Сева развел руками, - вы же сами просили, чтобы подешевле и чтобы без насилия.
- А это…, второе вмешательство…, оно сколько будет стоить?
- Да нисколько не будет стоить, - Сева начал сердиться. - Бесплатно сделаем, поскольку считается, что исправляем брак в работе. Ну, не совсем, конечно, бесплатно, каких-то денег это будет стоить, но очень небольших, я надеюсь. Однако я уверен, что до этого не дойдет, мне кажется, ребята поработали на совесть, а фигуранты в этом деле хлипкие.
Он пересчитал протянутые мной купюры и разложил их на две кучки. Мне показалось, что они были примерно одинаковыми, но спросить я отчего-то стеснялась. Потом зашел бухгалтер - молодая красоточка в хорошем дорогом костюме, и по взгляду, который кинул на нее Сева, я поняла, что он с ней спит. Бухгалтер выписала ордер, приняла деньги и вышла, сексуально качнув бедрами.
Вторая кучка моих трудовым потом заработанных долларов сиротливо валялась посреди Севиного стола, будто бы и не нужная никому.
- Ас этими деньгами что? - робко спросила я.
- Забирайте их, - Сева протянул мне купюры. - Принесете, когда будем считать контракт выполненным.
- Сева, ты не понял, - вмешался наконец Никотин, до того момента хранивший какое-то странное молчание. - Вероника не может приезжать к тебе, когда тебе это удобно. У нее такой режим работы.
- Да об чем речь, дядя Назар, пусть приезжает, когда ей удобно!
- Сева, ты снова не понял, - заговорил Никотин уже строже. - Вероника вообще не распоряжается своим временем, она никогда не может заранее сказать, в какой день и в котором часу ей разрешат уйти из дома. Ты ставишь ее в весьма затруднительное положение.
Сева немножко подумал, потом кивнул:
- Хорошо, дядя Назар, я все понял, только злиться не надо. Вы хотите оставить деньги здесь, у меня?
- Да, если можно, - попросила я.
