но я изменил решение не реагировать и подал машину вправо, остановившись метрах в двадцати. Пока он медленно, не унижаясь до быстрой ходьбы, брел ко мне, я успел перебрать много вариантов, как с ним поступить. Был даже вариант с применением оружия, в смысле, как «психического», но я отбросил его. Когда он наконец подошел, я остановился на простом, но самом любимом всеми без исключения «гаишниками» Москвы.
Инспектор постучал в поднятое стекло «Тойоты». Я нажал на кнопку и посмотрел на него поверх опускающегося стекла.
– Здравствуйте, инспектор… – начал он, но, увидев мое лицо, замолчал. Правда, всего на пару секунд. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Сейчас уже да, – ответил я и был недалек от истины. Ненависть сильней любой боли.
– Что произошло? – Инспектор оказался молодым парнем. Он оглядел сверху машину и, не найдя никаких видимых повреждений, все же спросил: – Вы попали в аварию?
– Меня избили. – я честно признался, и это был лучший выход.
Гаишник посмотрел на меня сочувственно и, не удержав любопытства, все же спросил:
– Кто, за что?
– Хотели ограбить, я сопротивлялся. Вот и все.
Он подумал, чем-то явно смущенный. Наверное, надо было спросить у меня документы, но он был молод, и сочувствие было ему не чуждо. Даже несмотря на профессию. Решив для себя какую-то важную дилемму, он поднял руку к фуражке:
– До дому доберетесь или вам помочь?
– Спасибо, доберусь как-нибудь. – Я не стал уточнять, что домой я, возможно, уже не попаду никогда, и, еще раз поблагодарив, медленно отъехал от обочины. Стодолларовая бумажка, зажатая в кулаке, осталась невостребованной. Бывает.
Я доехал до неприметной развилки и свернул направо. По узкой улице предстояло проехать совсем немного, и предосторожности ради я отключил габариты автомобиля. Света от редких уличных фонарей вполне хватало, чтобы не въехать в какую-нибудь яму. Вскоре показалось серое двухэтажное здание, послужившее мне и Кате тюрьмой. Логично было бы предположить, что не только нам, но это уже не моя забота – когда выберусь из этой передряги, а я обязательно выберусь, найдется немало людей, которые с удовольствием займутся некоторыми адресами.
Возле бывшего завода не было ни одной машины, и я, поставив автомобиль так, словно он никуда не выезжал, вышел из машины и открыл багажник. На меня смотрел несчастный Толик.
– Ну что, брат, вот мы и вернулись, – сказал я, наводя на него пистолет, – ты вылезай, а то, боюсь, у нас мало времени.
Пока он выбирался из глубокого багажника, я подумал, что проще пристрелить его, чем возиться, но отбросил эту мысль. Хватит, и так слишком много трупов, и не исключено, что будут еще. Меня даже передернуло от этих мыслей. Я начинал привыкать, и это было не самое приятное открытие. Ткнул в спину раскорячившегося «марсианина», и он, уныло переставляя затекшие ноги, медленно поплелся в сторону видневшегося входа.
Наверху все было так же. Никого не было, кроме неприкаянно лежавшего Валерия с железкой в глазу. Странно, но меня ничуть не смущал вид убитого мною человека, словно я всю жизнь только тем и занимался, что всаживал в глазницы по клинку. Сняв с себя новую куртку, я накинул ее на Толика, которому приказал лечь на пол так, чтобы его было видно из дверей. Сам же, усевшись на стул напротив него, попытался собраться с мыслями.
Промучившись с неразрешимыми пока вопросами, я посмотрел на шевелящегося «марсианина» и понял, что он хочет что-то сказать. Раздумывая, стоит ли вытаскивать у него кляп, я все же решил узнать, чего это он так разволновался, и, развязав тряпку, вынул кляп.
– Говори, только быстро и негромко.
– Они могут не приехать, и я думаю, так и будет. – Он смотрел мне в глаза, и я черт возьми, кажется, поверил ему сразу.
– Но ты же боялся, что если они не застанут нас здесь…
– Не они, – Толик перебил, отводя глаза, – чистильщики.
– Кто?! – мне показалось, что я на съемках голливудского боевика.
– Те, кто прибирает за нами. Они должны приехать и подчистить здесь все.
Какой-то капилляр лопнул у меня в мозгу, и перед глазами все покраснело.
– А ты, значит, должен был убить меня, так, что ли? – я задал вопрос, практически зная, что он ответит.
– После того как выяснил бы, кто еще знает про клуб и где копия.
Я подошел к нему. Должно быть, я сделал это слишком резко, потому что «марсианин» даже лежа сумел отшатнуться в сторону. Я приставил к его голове пистолет и сказал:
– У тебя ровно одна секунда. Сколько их?
– Майор и еще двое.
– Все поехали на Кутузовский?
– Не знаю, – он заметно дрожал. От холода, должно быть.
– Еще! – я почти вставил пистолет ему в рот.
– Что еще?! – Толик выпучил глаза. Давление, может.
– Все говори, что знаешь! – я не кричал, но говорил громко.
– Я не знаю… Наверное, на Ордынку… там тоже нужно было все прибрать, а из-за тебя у нас не было времени сделать это.
Я подумал, что для исполнителя он слишком много знает и выбалтывает. Может, для того, чтобы скрыть что-то еще? И избрал другую тактику.
– Ты извини, Толик, но все же придется тебя убить. – Я вспомнил фразу из какого-то боевика. – Ничего личного, просто ты можешь мне помешать.
И взвел курок.
– Нет! – его глаза округлились еще больше. – Не надо! Я пригожусь тебе!
– Чем? – как можно равнодушнее поинтересовался я.
– Я знаю, где живет Семен Павлович, знаю дом Аркадия.
Бедняга. Этот товар был залежалым, потому что я уже вчера знал об этом.
– А этот, третий, как там его? – Я вспомнил про гориллу, едва не отправившую меня на тот свет.
– Леша?
Я вспомнил, что Мурейко назвал громилу Алексеем.
– Да, он вообще недавно появился.
Я понял, что больше он ничего не расскажет. Просто потому, что не знает. Хотя, возможно, и ошибался. Ведь были еще какие-то «чистильщики».
– Когда должны приехать эти, как их там? – Мне не хотелось говорить это слово, но Толик все понял и так.
– Не знаю. Сегодня, а когда? – Он попробовал пожать плечами, но со скованными за спиной руками, это было сделать не так-то просто.
Я взвел курок. Оказывается, это очень действенное средство.
– Стой ты, погоди! Я должен позвонить, после того как… – Он замялся, подбирая приличествующее моей смерти слово. И подобрал: – Уложу тебя.
Почему все только и думают, как бы меня уложить?
– Звони, – потребовал я.
– Телефон у меня во внутреннем кармане!
Толик был жалок. По моему мнению, завоеватели мира не должны иметь столь жалкий вид. Я достал из его кармана смартфон и посмотрел на Толика, ожидая, что он назовет сейчас какой-нибудь номер, звонок на который означал бы для посвященных сигнал тревоги. Такие штучки были мне знакомы. Но к удивлению, Толик назвал уже знакомый мне номер майора. Я быстро пощелкал по упругим кнопочкам сотового телефона и, дождавшись гудка, протянул трубку готовому на все, лишь бы спасти свою шкуру, «марсианину».
– Это третий, – ни приветствий, ни простого человеческого «алло».
Я слушал, что говорил Толик, недвусмысленно приставив к его голове пистолет.
– Да, все, – Толик даже кивнул и скосил на меня глаза.
Я понял, о чем идет речь. Это было неинтересно, ведь говорили о моей смерти.
– Дождаться и приехать. – Мне показалось, что
