– Майор Романова из уголовного розыска! – рявкнула я, потряхивая черно-бело-розовой шевелюрой.
Несколько дам оторвались от кроличьей еды и глянули с интересом в нашу сторону.
– Тише, пожалуйста, – взмолился Андрей, – что случилось?
– Где разговаривать станем? – злобилась я, не сбавляя тон.
– Проходите сюда, – забормотал Андрей, показывая на небольшую дверь в углу.
Я рывком вскочила на ноги и побежала в указанном направлении. Злость придавала бодрость и силу. За дверкой обнаружилось крохотное помещение, забитое баночками, бутылочками с шампунем и всевозможными пузырьками. Очевидно, тут располагался склад.
– Слушаю вас, – очень вежливо произнес Андрей, продолжая улыбаться.
Я плюхнулась на колченогую табуретку и велела парню:
– Садись.
Андрей вздохнул и послушался.
– А теперь, – гаркнула я, – немедленно сообщи местонахождение Ксении Фединой. В случае отказа вызываю патруль и отправляю на Петровку, там с тобой побеседуют по-мужски.
– Чего я сделал-то? – удивился Андрей.
– Ничего, говори быстрей адрес.
– Да кто это такая? – изумился собеседник. – Федина? Первый раз слышу.
– Врешь!
– Ей-богу, не сойти со стула!
– Сейчас и не сойдешь, – хмыкнула я. – Ксения Федина, для которой ты просил справку о смерти у невесты Вадима – Феоктистовой.
– Ах, эта, – протянул Андрей.
– Припомнил?
– Кто же такую шалаву забудет, Ксюху.
– Почему сразу не признался?
– Так фамилию забыл.
– Сейчас вспомнил?
– Ну…
– Давай рассказывай!
– Что?
– Все.
– А нечего.
– Слушай, умник, – обозлилась я, – будешь дурака валять, во-первых, отвезу в управление, а во-вторых, сообщу твоему начальству о приводе. Как думаешь, захотят в салоне держать сотрудника, имеющего проблемы с милицией?
– Ну не знаю я ничего про нее!
– Значит, просто встретил девушку на улице, она попросила справку, ты достал – и все?
– Не совсем так.
– А как?
– Закурить можно? – дрожащими губами спросил парень.
– Пока да, – смилостивилась я, – дыми.
Андрей вытащил пачку «Парламента» и выронил на пол тюбик с помадой.
– Губы красишь? – усмехнулась я. – Таких в сизо обожают в прямом и переносном смысле.
– Она списанная, – пояснил парень, – взял для соседки.
Дамский угодник, раздающий направо и налево испорченную косметику в красивых футлярах, не вызвал у меня никаких добрых чувств, и я прошипела:
– Даю пять минут для изложения сути.
ГЛАВА 27
Андрей после смерти родителей жил один. Квартирка у него была так себе, двухкомнатная трущоба на краю света. Зато своя, без каких-либо родственников. Жениться он не собирался и девиц менял, словно тюбики зубной пасты. Сегодня Света, завтра Лена, послезавтра Наташа…
Находил он дам, как правило, на дискотеке, где появлялся с завидным постоянством, три раза в неделю. Лет ему было всего двадцать, самый возраст, чтобы дергаться в темноте под ужасающий грохот. Но Ксюшу он подцепил на автобусной остановке. У Андрея была старенькая «копейка», купленная после кончины родителей. Как-то раз он ехал поздно вечером по улице и увидел девчонку, хорошенькую и, очевидно, замерзшую. Он притормозил и крикнул:
– Тебе куда?
– А тебе? – усмехнулась девица.
Андрей понял, что она старше, чем казалось с первого взгляда, но не расстроился. Ему даже нравилось, когда партнерша в возрасте. С такой проще, не выпендривается. Вечер они провели с удовольствием. Утром девица выпила кофе и поинтересовалась:
– Один живешь?
– Один, – подтвердил Андрей.
– Пусти к себе на недельку.
– Ты бомж? – усмехнулся кавалер.
– Почти, – в тон ему ответила «дама».
– На улице ночуешь? – ехидничал Андрей.
– Нет, конечно, – улыбнулась Ксения.
– Что же тогда?
– Да муж заколебал, – со вздохом сообщила новая знакомая.
– Да ну? – удивился Андрей. – Что, такой плохой?
Ксения тягостно вздохнула и принялась рассказывать душераздирающие подробности.
Замуж она выскочила по большой любви за парня, которого знала всего три недели. Тот оказался жителем Подмосковья и увез молодую жену к себе, в деревню Селихово. О необдуманности поступка Ксюша пожалела буквально на второй день, когда поняла, что все ее новые родственники алкоголики со стажем, а молодая невестка должна ухаживать за домом, садом и скотиной.
Не прошло и месяца, как пламенная любовь погасла, а Ксюша стала подумывать о том, чтобы удрать. Удалось не сразу. Хитрый супруг, получивший бесплатную прислугу, спрятал паспорт, и ей пришлось целых три дня искать по всем углам документы.
Наконец книжечка обнаружилась в свинарнике, за притолокой, и Ксюша уехала, выждав момент, когда милые родственнички упьются по-черному.
Оказавшись вновь в Москве, она решила, что все несчастья кончились, но не тут-то было. Сначала покинутый муженек бесконечно трезвонил по телефону, затем приехал и решил вопрос с беглянкой по-простому, по-крестьянски – избил до синего цвета.
С тех пор Ксюша боится оставаться одна дома и не знает, что делать.
– Да уж, – вздохнул Андрей, – дела! Может, другую найдет и от тебя отвяжется?
– Где же он такую дуру отыщет! – всплеснула руками Ксюша.
– Давай отправим ему телеграмму, что ты умерла, – предложил кавалер.
– Не поверит, – вздохнула девушка, – вот если б свидетельство о смерти…
– Ну кто же его даст! – усмехнулся Андрей.
И тут ему в голову пришла восхитительная мысль.
– Слушай, у моего друга сестра работает в больнице. Пусть черканет справочку о неожиданной кончине, твоим пропойцам и такая сойдет. Лишь бы печать стояла. Деревенские, они доверчивые.
– Здорово, – пришла в восхищение Ксюша, – а она сделает?
Андрей хихикнул:
– Есть к ней подход. Девка, честно говоря, противная и меня недолюбливает, но подружка ее закадычная, Надька, Вадькина будущая жена. Она для Надюши на все готова. А уж Наденька ко мне благодарность испытывает, не боись, сделают справку.
Ксения очень понравилась Андрею, и он хотел во что бы то ни стало удержать ее около себя.
Надя не подвела. Ксюша получила бумагу и отправила ее родственникам. Целую неделю после этого она прожила с Андреем, а потом, в один прекрасный понедельник вернувшись с работы, парень не нашел любовницу. Ксюта исчезла, словно испарилась, прихватив с собой триста долларов, отложенных хозяином на летний отдых.
– Куда она пошла? – спросила я.
Продавец помады пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Ты знаешь, где она работала?
– Нет, она вроде училась.
– Институт какой?
– Черт его разберет, то ли экономический, то ли педагогический…
– И что, ты вообще про нее ничего не знаешь?
– Нет, – помотал головой парень.
– Спал с ней целый месяц, – возмутилась я, – неужели ничегошеньки не узнал про друзей, например?
– Постель не повод для знакомства, – отрезал Андрюша, – ничего она не рассказывала, только про мужа-пьянчугу.
Я вздохнула. Поколение «Пепси» на редкость нелюбопытно.
Домой я поехала в отвратительном настроении. Следовало признать – поиски Татьяны Митепаш окончательно зашли в тупик. Десять тысяч долларов помахали ручкой, никогда не найти пронырливую девицу.
Не успела я войти, как Сережка заорал:
– Лампудель, где шлялась?
– По делам! – прокричала я в ответ, вылезая из сильно надоевших за день сапог.
– Какие-такие дела, – возмутилась Юля, выходя в коридор, – на часы глянь! Если…
Но окончить фразу Юлечке не удалось. Сначала девушка замерла с открытым ртом, потом с трудом выдавила:
– Ох, и не фига себе Лампа, что с тобой?
– Нравится? – спросила я.
– Сережка, – завопила Юля, – Сережка, сюда, скорей!
– Ну, что случилось? – недовольно пробормотал муженек. – Пожар? Наводнение?
Юля ткнула пальцем в мою сторону:
– Гляди!
– Ну, – продолжал бубнить Сережка, – что я Лампуделя не видел, эка новость!
Его взгляд сфокусировался на мне, и парень взвизгнул:
– Боже! Что это?
– Ага, – удовлетворенно заметила Юля, – разглядел наконец!
– Что ты с собой сделала? – завопил Сережка. – Это катастрофа.
– А по-моему, здорово, – не согласилась я, бросая взгляд в зеркало, – и стоило, кстати, немало, целых девяносто долларов!
Сережка, Юля и прибежавший на шум Кирюшка остолбенело молчали. С гордо поднятой головой я удалилась в спальню – пора отдохнуть от трудов праведных.
Утром Катя, глянув на мою разноцветную голову, робко спросила:
– Лампушечка, может, сходишь к моему парикмахеру? Чудесный мастер, красит великолепно, стрижет…
– Ну, положим, стричь уже нечего, – ухмыльнулась я, ощупывая торчащие во все стороны пряди.
– Ну тогда покрасишься, – не успокаивалась Катя и быстро добавила: – Хотя тебе очень идет такой экстремальный вариант…
Но мне надоело изображать восторг, и я мрачно сказала:
