обращали внимание на притихшую в углу девочку. Все носились с общим любимцем Димочкой. Один только Никита задумчиво бродил по дому. Потом все таки присел к Светланке.
– А как тебя зовут? – спросил он девочку.
– Меня зовут Светлана.
– А я Никита, – мальчик осторожно пожал тоненькую ручку с просвечивающими синими жилками. – Ты хоть раз слышала про такого художника Еминь Хеян?
Девочка долго молчала, потом покачала головой.
– Нет. Я не слышала про такого художника Еминь Хеян.
Никита с интересом посмотрел еще раз на девочку, и отошел. Странная она какая-то.
Ольга ни о чем не спрашивала дочь. Было видно, что девочке очень тяжело дается смена обстановки. Ничего, привыкнет.
Вечером Димочка, набегавшись за день, забрался на диван к Светланке и стал донимать ее вопросами:
– А ты теперь с нами будешь жить?
– Да, я теперь буду жить с нами.
– А ты кто такая?
– Я Виденеева Светлана, – серьезно отвечала Светланка.
– Откуда ты приехала?
– Я приехала из Лондона.
– Это где?
– Далеко, – Светланка неопределенно махнула рукой на окно. Димка понятливо кивает головой и срывается с дивана к своим игрушкам.
* * *
Как всегда вся веселая компания собирается на платформе у двухчасового поезда. Все с огромным интересом рассматривают Светланку. Вот только Ленка Митяева в этом году не смогла поехать, она организовала две экспедиции на Украину.
Уже в поезде Татьяна расспрашивать Светланку.
– Кто же тебя там русскому языку учил?
– Фрау Моника, – отвечает девочка.
Татьяна оживляется, начинает расспрашивать о Монике, о ее сыне Франке. Светланка тоже оживляется от дорогих воспоминаний. Ольга и Любаша испуганно смотрят на собеседниц.
– Только фрау Моника сама русский знает плохо. Говорит, что на родине быстро забывается чужой язык. Меня русскому языку всегда дядя Петя учил.
– Какой дядя Петя? – опешила Татьяна и с растерянностью оглянулась на подруг.
– Ассистент профессора Щёбеля.
– У Щёбеля был ассистент? – еще больше удивляется Татьяна.
– Да, – серьезно отвечает Светланка. – Он рассказывал мне много про Россию. Какая она. Говорил, что именно он привез меня в Германию к доктору.
– Какой там дядя Петя? Кто её вывозил из Советов? – спрашивает Виктор, с самого начала очень внимательно слушающий разговор. Теперь он обращался к Ольге.
– Питер Дьюзен, английский профессор, – ответила жена.
– Да это он по документам такой, а сам он – русский! – закричала вдруг Светланка.
– Хорошо-хорошо, доченька, русский так русский, черт с ним, – поспешил согласиться Виктор. – Хотя это очень интересно.
Виктор вышел в тамбур.
– Откуда-то я знаю этот пейзаж, – Татьяна внимательно рассматривала рисунок Никиты. – Софьина поляна. А у наших Веришиловых по-моему что-то на вроде этого было. Ты не помнишь? – обратилась она к Ольге.
– Я тоже так думаю, что это наши места, Енисейце. А Люба с Натальей отвергают это предположение.
– Да мало ли по России Софьиных полян, – протянула лениво Наталья.
– Это тот самый Еминь Хеян? – спросила Светланка у Никиты, быстро глянув на картинку. Никита солидно кивнул и убрал свою копию в тот самый чемоданчик, который некогда нашел в пещере. Только вещи, что были там, он надежно спрятал в своем шкафчике под подоконником.
– Надо будет у наших старожилов спросить, есть ли в Енисейце Софьина поляна,– наметила цель своего визита Татьяна.
И все шло привычным распорядком. Ближе к вечеру 4 дня пути все дружной компании сошли с поезда в тихом на Назимовске. Тут уже встречали подводы Дмитрия Семеновича Лебедева и Кирилла Михайловича Долгова. Рассевшись по обозам, экипажи тихо поплыли по мягкой, укатанной земляной дороге вдоль леса. По дороге расспрашивали деревенские новости.
– Да новостей-то, в принципе, нет, – шел рядом с подводой Лебедев. – Так, живем потихонечку, работаем для себя, для людей. Колхозу мы всегда помогаем. Полируйко, что мое место занял, частенько ходит советоваться.
– Что, до сих пор ходит? – удивилась Ольга. – Он третий год как агроном.
– Да какой он там агроном, – махнул кнутом Дмитрий Семенович, лошадь покосилась на него черным глазом.
За такими разговорами подъехали к деревне. Навстречу подводам бежала Надька Емельянова. Сегодня она как раз и запоздала на скорый из Красноярска. А как узнала от Катьки Адрианчук, что они получили телеграмму, что в доме полным ходом идет подготовка к приему дорогих гостей, девочка выскочила за деревню и уже более получаса торчала на дороге ее одинокая взлохмаченная фигурка в платье с ромашками.
Никита тоже выскочил навстречу объятиям подружки. Надькины ручонки в миг обхватили шею друга, и он, покрутив ее несколько раз, поставил на землю. Подошли Андрей с Ромкой. По-свойски поздоровались с Надькой за руку.
– Как поживаешь, Ромашка? – прищуривая один глаз, весело оглядывает Надька Адрианчук.
Они идут следом за поскрипывающими обозами.
– Хорошо поживаю. Только… соскучилась очень. Долго вы собирались. А это кто? – Надька кивает на Светланку, которая мерно покачивалась на подводе.
– Это дочка тети Оли Лебедевой, – отвечает Никита, не опуская горящих глаз от лица подруги.
– Что-то я ее ни разу не видела.
– Она лечилась где-то. Вообще, она мне как-то не по душе, – Андрей смотрит на Надькины сандалии у себя в руках и сам не понимает, каким образом они к нему попали.
– Да, – поддерживает друг Ромка. – странная какая-то.
– Ясно, – весело передергивает плечами Надька, и вдруг повисает на Андреевой и Никитиных руках. Начинаться очень интересная игра: тащить Надьку на руках. Такой веселой компанией вошли в деревню и повалились у сельсовета на траву.
– А что, у этой девочки нет обуви? – спросила немного надменно Светланка и задела Надьку за живое. – Да и платья у нее, по-видимому, тоже нет.
Надька вскочила с травы, пригладила челку, медленно обошла Светланку со всех сторон, но не найдя за чтобы ее можно было побить, просто ударила в плечо. Но Светланка, стоявшая до этого совершенно спокойно, вдруг резко повернулась и перехватила удар Надьки. Девчонки сцепились. На крики мальчишек, которые никак не могли их разнять, выбежала Ольга, Марья Тихоновна, Виктор. Окровавленную, ревущую Светланку затащили домой.
На следующий день Надька, прокравшись через соседский огород, отодвинула штакетник и влезла на Лебедевскую яблоню.
Во двор вышла Светланка. Она стала делать свою утреннюю гимнастику. Надька, засмотревшись, вдруг слетела с дерева. Светланка остановилась, подошла к Надьке, поспешно собирающей в подол наворованные яблоки.
– Ты что тут делаешь? Разве это твое? – спросила Виденеева строго.
– А что твое что ли? – с интересом уставилась на нее Надька.
– Не мое, так я и не беру. А ты пойди, положи вон туда, – Светланка кивнула на столик под навесом, где блестели вычищенным боками чашки.
Надька раздумывала. Светланка не отступала.
– Иди, клади! И сюда больше не лазай!
– Подумаешь! – Надька передернула плечами, но
