русские окопались и подтянули артиллерию, пробить их очень сложно.
В это самое время через порты на Корнуолле, через Дувр, Саутгемптон, Портсмут рекой текли войска и техника. Суда разгружались прямо на молы и волнорезы, пристраивались на любой подходящий пятачок. Многочисленные десантные баржи и паромы, десятки и сотни мобилизованных суденышек выбрасывали людей, танки и машины прямо на пляжи. Сотни и тысячи тонн грузов переваливались буквально руками. Солдаты превращались в докеров, но никто не роптал.
В Проливе и прибрежных морях не затихало ожесточенное сражение. Местами к берегу уже невозможно было подойти из-за остовов, потопленных «Болиндеров» и «Зибелей». На отмелях застыли искореженные снарядами и бомбами обгорелые скелеты кораблей. Большей частью британских. Англичане словно обезумели, дивизионы, отряды, отдельные корабли каждую ночь бросались на прорыв к плацдармам. Некоторым даже удавалось дойти, пройтись кинжальным огнем по судам у берега и людям на берегу. Британские корабли вели огонь даже в пожарах от носа до кормы, стреляли хотя в пробоины хлестала вода, по палубам и площадками перекатывались волны, они гибли, но не спускали флаг. Стреляли по берегу пока были снаряды и пушки не захлестнули волны.
Погода радовала смелых и дерзких — слабое волнение, умеренные ветра, дожди и туманы. Казалось, самому Всевышнему стало интересно: чем это все закончится? Потому море благоприятствовало легким низкобортным посудинам. Через Пролив тек нескончаемый стальной поток.
Для полковника Никитина и его саперов ад фронта незаметно стал обыденностью. Люди уже спокойно, без внутреннего надрыва расчищали завалы, укрепляли позиции, минировали подходы и фланги чем Бог послал. Усталость, сон урывками, холод и сырость, постоянные тревоги выматывали и отупляли.
В тылу вдруг стихла канонада. Это говорило лишь о том, что последние очаги сопротивления на Корнуолле смяты, последние защитники полуострова вдавлены в грязь танковыми гусеницами или сброшены в Бристольский залив. Накал воздушного сражения тоже утих. Русские истребители с аэродромов Корнуолла постоянно патрулировали над плацдармами, немцы наладили систему вызова воздушной поддержки с земли. А вот англичане появлялись в небе все реже и реже. И атаковали позиции и причалы они не с таким самоубийственным упорством, как в первые дни сражений.
Впрочем, наша ударная авиация тоже выдохлась. Дело даже не в потерях, а они ужасные, люди не железные, авиационные специалисты заметили резкий рост аварийности в финале воздушного наступления. Пилоты бились на взлете и посадке, промахивались мимо аэродромов, теряли ориентиры и плутали над землей. Техника тоже имеет свой ресурс. Уже сейчас больше половины числившихся в полках самолетов ждали запчастей и очереди к механикам.
Утро ознаменовалось усиливавшимся гулом моторов. Грохот канонады нарастал. Канониры на соседних участках принялись за работу еще до рассвета. По позициям мехбригады побежали посыльные с приказами. Заработали радио и телефоны на командных пунктах. Саперов, как и пехоту с танкистами подняли, накормили горячим, промотивировали энергичными напутствиями сразу после полуночи. Штабс-капитан Никифоров на передовом наблюдательном пункте наблюдал за работой своих людей. В темноте, грязи, под мелкой моросью саперы снимали мины, сматывали колючую проволоку, разбирали заграждения, размечали коридоры, засыпали траншеи, рвы, срезали валы и брустверы.
Время! Небо посерело, появились ориентиры в поле, на горизонте что-то горело. Взревели гаубицы. Артиллеристы выкатывали боекомплект по координатам, ранее разведанным целям, а то и по площадям. Что-то точно накрыли, вон городок или село правее полотна железной дороги весело пылает. Гул с неба, над головами прошли одномоторные легкие бомбардировщики. Молодой безусый прапорщик опознал их как «Бакланы». Ну да, сухопутная модификация. За последние дни все бойцы на плацдармах стали специалистами по распознаванию самолетов с первого взгляда. Немало дюралевых машин швыряло небо горящими комьями на землю.
Над позициями повисли три зеленые ракеты. Рев артиллерии за спинами стих. Из окопов и укрытий поднялся стальной поток. На правом фланге в атаку пошел 1-й механизированный корпус. Накопившаяся за спинами пехотной дивизии стальная река прорвала запруду перешейка. Вопреки устоявшимся правилам, первыми шли танковые батальоны и бронегренадеры на броне. За ними разлилась река механизированных подвижных частей. Стальная орда на машинах.
Механизированная бригада шла отдельно, направление на Бристоль, затем Глостер. С залива русскую армию поддерживал флот. Артиллерийские катера, канонерки и эсминцы контролировали берег, по первому же запросу обрушивали на противника шквал огня. Парадного марша конечно не получилось. Противник яростно огрызался. Постоянно приходилось разворачиваться и сбивать заслоны, обходить и давить огнем очаги сопротивления. Англичан можно понять, сильные упорные люди, почти как русские и немцы.
Глава 26
Северное море
7 ноября 1940. Кирилл.
Понедельник день тяжелый? — Нет, вы еще четверг не видели. Эскадрилья поручика Сафонова возвращалась со свободной охоты. В этот вылет никого не потеряли, наоборот, Кирилл и его ведомый удачно настигли и расстреляли летающую лодку близ Скарборо. На обратном пути видели поврежденный английский эсминец, комэск передал по радио координаты цели на авианосец. Таких много. Ла-Манш бурлил и пылал, извергая из себя горящие, избитые, ползущие на последнем издыхании корабли.
В этот вылет никого не потеряли. Даже при посадке обошлось без аварий. Это успех. Ведь за считанные дни эскадрилья «апостолы один» сократилась до восьми самолетов. У других не лучше. Веселая выдались неделька. Разумеется, летунам никто на докладывал куда делись остальные авианосцы, «Наварин» работал в Северном море на пару с «Воротынским». Тихоокеанцев как и линкоров на базах не было. Значит, им тоже сейчас тяжело. Вообще, весь флот в море. В портах только исторический хлам и калеки.
— «Апостолы-один», внимание! — ожила авиационная рубка. — На подлете полное внимание. Возможна атака противника.
— Есть. Понял. — скрипнул зубами Кирилл.
Покрутил головой по сторонам. Чуточку задержал взгляд на самолете ведомого. Парень держится как на ниточке. Пара Арсения Нирода впереди ниже и правее. Звено идет двумя пеленгами, готовое в любой момент собраться в один кулак или разойтись двумя ударными косами. Удачная тактика, пока она не подводила.
Наконец по курсу появляется массивная коробка авианосца. Крейсера «Шиликун» и «Львов» теряются на фоне этой громады, особенно «Шиликун» выглядит игрушечным. Вокруг авианосца разбежался охранением дивизион эсминцев.
— Запрашиваю разрешение на посадку.
— Посадку разрешаю.
Ни одного лишнего слова. Капитан первого ранга Анин очень любит устраивать младшим командирам разносы за болтовню в эфире. Ребята из свежего авиаотряда быстро приняли эту особенность. Почему свежего? Почему вдруг «Наварин»? Это отдельная история. Не все так просто на русском флоте, как до войны думали.
Сели спокойно, без происшествий. Пока командир звена ходил с рапортом, пока самолеты убирали в ангар, Кирилл отправился на бак. Как и во времена
