и на перекрестках сделать сохою крест. Процессии предшествуют старухи с иконой и молятся, чтобы село не постигли какие-либо бедствия и напасти и чтобы эти напасти останавливались за бороздой и не смели ее переступать. В этом обряде принимают участие только одни женщины и девушки, парни же присоединяются к ним уже потом, когда бабы опишут круг около села и, возвратившись на прежнее место, устроят пирушку, распивая брагу и закусывая. Пирушка эта продолжается до третьих петухов (приблизительно до 3-го часа утра), а затем все расходятся по домам, так как гулять после петухов считается грешно[582].
Третье воскресенье по Пасхе посвящено женам-мироносицам. У русских крестьян этот день считался именинами всех женщин, поэтому часто его называли Бабьей неделей. В Подмосковье в этот праздник в храмах собиралось множество женщин всех возрастов. После обедни каждая женщина христосовалась со священником и давала ему яйцо (делать это на утрени Светлого воскресенья было прерогативой мужчин). На этом христианская часть праздника, собственно, заканчивалась. Дальше начиналась совместная трапеза замужних женщин на берегу озера или реки или в избе – втайне от других жителей. На праздник запрещен был вход мужчинам, старухам и девушкам. Молодухи приходили лишь по специальному приглашению. Каждая участница пиршества приносила с собой какие-то продукты, а перед началом застолья на божницу ставили миску с кашей – подношение Божьей Матери и женам-мироносицам[583].
Хоровод, картина Н. Григорьева, 1917.
Wikimedia Commons
На сороковой день после Пасхи отмечали Вознесение. В вознесенскую ночь рязанские крестьянки оставляли на столе хлеб, соль и церковную свечу[584]. Скорее всего, это было связано с поверьем, что с Пасхи до Вознесения врата в иной мир открыты и мертвые могут посещать родственников, так что тех в последний раз снабжали пищей в дальнюю дорогу. Основным действом этого праздника были обряды с особым печеньем – «лесенками», призванными помочь Христу подняться на небо. «Лесенки» делали обязательно с семью ступеньками, надрезами или налепами, по числу небес. В большинстве губерний женщины и девушки несли «лесенки» в поле, где либо подбрасывали – чтобы они упали в рожь, либо устанавливали на меже, приговаривая: «Иисус Христос! Лезь по моей лесенке» или «Христос! Возвращайся на небеса». После этого устраивали трапезу. На Ярославщине девушки с готовой яичницей, завязанной в платок, обходили все поля, затем устраивали пиршество, после чего катались по траве, приговаривая: «Расти трава к лесу, а рожь к овину»[585].
Семик, русский лубок, XIX век.
Wikimedia Commons
В Калужской, Орловской, Тульской, Курской, Брянской и Белгородской областях проводили обряд «похорон кукушки». Кукушкой называли небольшую куклу, внешне похожую на человека. Ее изготавливали во время обряда из тряпок, соломы, травы или березовых веток. Куклу одевали в специально сшитую одежду и украшали лентами, стеклянными бусами или монетами, а иногда даже наряжали как невесту[586]. Готовую кукушку с песнями несли через деревню к полю, лесу или реке и там закапывали – хоронили – ее (иногда топили или выбрасывали). За этим следовали ритуальные действия и кумление, после чего девушки возвращались в деревню для совместной трапезы. Обязательным блюдом на этом празднике была яичница. Через некоторое время девушки посещали место, где оставили кукушку, – и иногда забирали куклу с собой. Там они раскумливались и возвращались в деревню[587].
Особый праздник на Руси отмечали на Троицкой неделе – Семик, названный в честь того, что проходил он на седьмой четверг после Пасхи. В этот день церковь разрешала поминать всех заложенных покойников (самоубийц, колдунов, утонувших и умерших неестественной смертью). На их могилы единственный раз в году приносили ритуальную пищу, служили по кладбищам вселенскую панихиду. Вместе с тем Семик считался девичьим (а раньше и женским) праздником: «…девки наряжаются в разное, иногда и мужское платье, ходят в лес с песнями и другими забавами и там, завязав на березах венки, оставляют их до Троицына дня»[588].
Суббота перед Троицей почиталась на Руси родительской:
В троицкую субботу по селом и по погостом сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом с великим кричаньем. И егда начнут играти скоморохи гудцы и прегудницы, они же, от плача преставше, начнут скакати и плясати и в долони бити и песни сотонинские пети, на тех же жальниках обманщики и мошенник[589].
Начало празднования Троицы – или Пятидесятницы, потому что она наступала на пятидесятый день от Пасхи, – почему-то на Руси связывают с Сергием Радонежским[590]. Однако первый храм во имя Святой Троицы в Пскове возвела еще княгиня Ольга, а позднее подобные храмы появились в Великом Новгороде и других городах.
Праздник Пятидесятницы отмечали даже в Риме и Византии с первых веков христианства. На Руси ее праздновали – по крайней мере с XV века – с размахом и называли не иначе как «Матушка Троица», часто совмещая образы Троицы и Богородицы[591]. В народе этот праздник считали «бабьим», на который мужчин просто приглашали. Для Троицкого праздничного цикла было характерно украшение помещений и дворов зеленью, особенно березками. В летописных записях за 1432 год упоминается о неистовых плясках, устраиваемых около берез. При этом на Троицу обязательно устанавливали качели-рели (хотя это развлечение осуждалось как слишком эротическое), чтобы девушки на них катались «на урожай хлеба или на чистый, долгий лен/коноплю»[592].
В связи с этим же периодом снова всплывают древние обряды хороводов. Примером может служить «Колосок», который проводили только на Троицу и только во Владимирской губернии. В 1853 году шествие открывали девушки и молодицы. Они попарно схватывались руками, делая квадрат, пары становились одна за другой, и по их рукам шла девочка лет двенадцати – «колосок», специально наряженная, убранная лентами. Задняя пара, как только девочка их миновала, перебегала и становилась впереди. На подходе к полю, девочка-«колосок» срывала горсть ржи, бежала к церкви и бросала ее там[593].
В Данковском уезде Рязанской губернии молодые женщины и девушки, одетые в мужские одежды или в одни рубашки, с распущенными волосами уходили в поле, пели там, плясали, водили хороводы, а когда возвращались, нападали на встречавшихся мужчин и стегали их плетьми[594].
Через неделю после Троицы наступало Заговенье на Петров пост, а вся неделя звалась Всесвятской, Гряной, Русальской. Некоторые исследователи считают, что название Русальской недели отсылает к тем самым древнеславянским русалиям. Главными персонажами этого праздничного цикла были русалки. Об их внешности, занятиях и происхождении высказывают множество мнений. В древнерусских письменных источниках слово «русалка» относится к участнице русалий или обозначает мужское имя, а вот как название мифологического существа появилось у славян сравнительно поздно: многие русские губернии не знали о нем даже в XIX веке.
