считают, что Лео Виллиус – человек из их книги и он будет умирать снова и снова, пока не возвысится до бога и не построит империю.
Я понизила голос до хриплого шепота и ожидала, что Ясс рассмеется или скажет, что все это лишь сказки, но он кивнул.
– Об этом определенно стоит беспокоиться, капитан. Особенно если для создания своей империи ему придется избавиться от Гидеона.
Я едва ли сумела бы выразить свои опасения, тем более так кратко.
– Именно. – Я вздохнула, жалея, что нельзя просто убить этого ублюдка, и посмотрела на дверь в конце коридора. – Спасибо, что выслушал меня, и за твои… необдуманные мнения по вопросам, о которых ты так мало размышлял.
– Да не за что, капитан. Готов делиться своими необдуманными мнениями в любое время, когда они тебе понадобятся.
– Щедрое предложение. А теперь иди, мне нужно повидаться с Гидеоном.
Ясс сложил кулаки.
– Капитан.
Двери императора охраняли Балн и Тафа эн’Охт, оба из той дюжины стражников, которых отобрал себе Гидеон до того, как поручил свою охрану мне. Они не выбирали меня капитаном, и потому выказывали меньше уважения. Я надеялась изменить это со временем.
– Император Гидеон занят, капитан, – сказал Балн, когда я подошла.
– Да, я знаю, он с доминусом Виллиусом. Как давно он там?
Балн и Тафа переглянулись.
– Может, с полчаса, – пожала плечами Тафа. – С тех пор как вернулся из-за стен. Лорд Ниши тоже был здесь, но недавно ушел.
– Они оба пришли прямо сюда?
– Не знаю, капитан, я…
Она замолчала, увидев, что к нам направляется служанка с подносом еды. Девушка рискнула посмотреть на двух стражников, затем на меня, прежде чем снова опустила взгляд и сказала что-то, чего никто из нас не мог понять. Балн все равно поспешил открыть перед ней дверь. Из комнаты потянуло теплом, и, пока девушка дожидалась разрешения войти, я заглянула внутрь и увидела Гидеона и Лео, опустившихся на колени у стола.
Я кашлянула.
– Ваша трапеза, ваше величество.
– Пусть несут, – отозвался Гидеон, не глядя на меня.
Но Лео повернул голову и приветливо улыбнулся.
– Коммандер Дишива.
– Капитан, – поправила я.
– Да, конечно, прошу меня простить. По крайней мере, я не сделал ошибки, назвав тебя генералом э’Яровен – таким было бы твое звание на кисианский манер.
Он одарил своей счастливой улыбкой сначала меня, затем Гидеона и, не получив от нас ответа, принялся цедить чай из чашки. Служанка прошла мимо меня в комнату и начала расставлять блюда на столе.
Балн держал дверь открытой, но я покачала головой и жестом приказала ему закрыть ее. Он подчинился, даже не моргнув, и раздвижные двери встретились со стуком, таким же ясным, как щелканье замка.
Гидеон посмотрел, слегка махнул рукой и сказал, будто продолжая прерванный разговор:
– И вы их хороните? И ничего не делаете с телом перед этим?
– Да, – ответил Лео, баюкая свою чашку. – Тело создано Богом и даровано нам, негоже осквернять его любым способом.
Меня порадовало, что Гидеон раздраженно нахмурился при слове «осквернять».
– Тогда зачем хоронить? – Похоже, его интерес был искренним – то любопытство, которое многие ощущали при первом общении с миссионерами. – Они же гниют в земле, и дар бога все равно портится. Огонь сделает то же самое быстрее, и копать не надо.
– Сжечь – значит потерять этот дар. Захороненное в земле тело может быть… не могу подобрать левантийское слово, но «переварено» будет не слишком далеко от истины, хотя и слегка противно. Разрушено. А потом воссоздано заново. Так же, как вы верите, что душа может переродиться заново.
– И это основа вашей религии? Тела, а не души?
– Принадлежать к нашей вере – значит служить Божьей цели, и похороны лишь часть ее. – И снова Лео посмотрел в мою сторону. – Полагаю, капитан Дишива хочет вам что-то сказать, ваше величество.
Гидеон посмотрел на меня.
– Что такое, Дишива?
Лео встретил мой взгляд со спокойным, вежливым интересом, и мое желание задушить его было чересчур сильным, учитывая, что этот человек ничего плохого не делал, и я даже не была до конца уверена, что он наш враг. Возможно, пришло время посмотреть, как он отреагирует. Я выпрямилась, заложив руки за спину.
– Я хочу получить экземпляр книги про Единственного истинного Бога, ваше величество. Как я поняла, их велели конфисковать у лорда Ниши, но…
– Конфисковать? – Гидеон нахмурился, открыл рот, чтобы продолжить говорить, но тут же сомкнул челюсти так быстро, что клацнули зубы. Он уставился на стол.
– Ваше величество? – произнесла я после долгой паузы и глянула на Лео, поглощенного разглядыванием своей чашки. – Гуртовщик?
Гидеон поднял глаза.
– Прости, капитан Дишива. Кажется, я задумался.
– Я… попросила экземпляр чилтейской священной книги. Хочу с ее помощью начать учить их письменность и лучше понять наших… новых гостей.
– Прекрасный план, но, боюсь, мне не известно, где они и что с ними.
Лео оторвал взгляд от своей чашки.
– Лучше всего было бы спросить лорда Ниши.
Опять мягкий, вежливый ответ и добрая улыбка. Только мое отвращение стало сильнее, чем я когда-либо чувствовала, даже по отношению к темпачи. Я выдавила некоторое подобие улыбки и напомнила себе, что, несмотря на разговор с Яссом в коридоре, несмотря на мертвого солдата и байки про Вельда и богопротивную жуткую куклу, которую привозили миссионеры, Лео нужен Гидеону. При правильном использовании он мог бы перевесить военную мощь светлейшего Бахайна.
Слегка крякнув от усилия, Лео Виллиус встал.
– Я могу спросить лорда Ниши о книгах от твоего имени, капитан. Мне как раз пора возвращаться к своим. Ваше величество.
Он поклонился и уже дошел до двери, когда Гидеон вынырнул из задумчивости. Он не попытался вернуть Лео, и я задалась вопросом, куда так внезапно улетели его мысли.
Как только дверь за Лео закрылась, Гидеон тяжело вздохнул и посмотрел на меня, вопросительно подняв брови. Его лоб изрезали тревожные морщины, под глазами залегли темные круги. В тот момент я поняла, что без Сетта, без Раха или кого-то из Первых Клинков Торинов ему некому довериться. Несмотря на долгое пребывание здесь Йисс, я не представляла, как он мог бы довериться ей – ее преданность была слишком важна, чтобы рискнуть испытать ее правдой. Каким-то образом я стала его единственным доверенным лицом.
– Тебя что-то волнует? – спросила я, терзаемая страхом.
– Меня волнует все. Такова доля предводителя, разве нет?
– Тогда что-то конкретное. Ты выглядишь обеспокоенным.
Он снова вздохнул и слегка изменил позу.
– Я обеспокоен. Кажется, мне придется отправить большую часть Клинков, чтобы удержать север в течение зимы. Я надеялся, что кисианцы не будут… склонны воевать со мной до весны, но…
– Но зима – лучшее время для войны.
– Так и есть, только в степях. А здесь идет снег, колодцы и озера замерзают, и люди слишком заняты тем, чтобы не умереть от голода и холода.
Я почувствовала себя глупо и сложила кулаки.
– Конечно, я это не учла.
– Ничего страшного, ты здесь слишком недавно. Но в любом случае, похоже, это ничего не меняет. Видишь ли, не все кисианцы на севере склонились передо мной или вступили с нами в союз, поэтому даже без чилтейцев и южан понадобится много Клинков, чтобы удержать то, что мы имеем.
– Твои Клинки всегда готовы сражаться за тебя.
– Вполне возможно, но если я разошлю вас всех по разным частям империи поддерживать мир, то здесь никого не останется. И я рискну жизнями левантийцев, когда нас осталось сравнительно немного. Да и как ты будешь общаться с людьми, которых защищаешь и которые тебе служат?
Сколько же проблем из-за языка. Пусть левантийский и темпачи отличались достаточно сильно, чтобы понимать все тонкости сказанного, но общий смысл уловить было несложно, особенно если добавить парочку жестов. Кисианский не походил ни на один из них, и то, что я постоянно его слышала, нисколько не помогало его выучить.
– А если я соглашусь на любезное предложение светлейшего Бахайна и других кисианских союзников решить проблему от моего имени, – продолжил он, когда я ничего не ответила, – то рискую, что они станут
