ожидая откровений? – язвительно спросила она, резко вырывая руку и выходя из кафе, судорожно пытаясь вспомнить, как они сюда добрались, и как вернуться обратно в отель.* * *
Остаток дня Таня провела в своем номере, с ненавистью просматривая новостные ленты социальных сетей. Несколько раз она порывалась посмотреть их с Женей прокаты, но в последний момент закрывала видеозаписи. Перед сном решила послушать музыку и наткнулась на композицию, которая вполне могла бы стать песней для их показательного номера. Таня торопливо набрала Громову сообщение:
«Megaherz – Herz Aus Stein».
Ответ не заставил себя долго ждать, так как Евгений всё ещё бодрствовал, лежа на кровати и пересматривая их с Таней прокат короткой программы, желая отыскать там ошибки.
«Сердце из камня? Ты на что-то пытаешься намекнуть?»
Алексеева грустно улыбнулась, быстро набирая ответ. Понимая, как, наверное, глупо переписываться с человеком, который находится буквально за стеной.
«Я не намекаю. Я открыто заявляю».
Такой ответ мужчину задел. Он надеялся, что хотя бы Таня не будет подобного мнения о нем.
«Значит, будет тебе сердце из камня. Встречаемся завтра на льду в 9:30».
Татьяне раньше никогда не доводилось исполнять показательный номер, в котором фигуристам дозволялось делать на льду всё, что им хотелось. И сейчас, когда они ставили его себе с Женей самостоятельно, Таня получала настоящее удовольствие от полета фантазии. На время тренировки они даже забыли обо всем, что произошло вчера.
– Вот сюда просится эффектная поддержка! – всплеснула свободной рукой Алексеева, в другой держа телефон и включая песню на определенной минуте. – Послушай! Такой мощный момент!
Громов задумчиво скрестил руки на груди, вслушиваясь в музыку. Ещё вчера, прослушав предложенную партнершей песню, он понимал, что доля истины в тексте прослеживалась, и Таня прислала её не просто так.
– Не хочу, чтобы это было лассо, слишком избито, – поморщил нос Евгений, размышляя, что можно придумать. – А, кстати, может, добавим после раскрута за одну руку совместное вращение?
Таня закусила нижнюю губу, пытаясь представить, какой переход можно сделать из первого элемента во второй. Она посмотрела на партнера, ожидая услышать ещё какую-нибудь идею, но увидела, как сосредоточенно он смотрит на её губы. Это напомнило обо всем, что успело между ними случиться, и вернуло плохое настроение.
– Не будет совместного вращения, – резко произнесла она, видя, как в глаза Громова возвращается осознание происходящего. – Будет параллельное.
– Почему? Параллельное сложнее совместного, – напомнил очевидное для обоих Евгений. – Может, не будем рисковать на показательном? Оставим совместное?
Таня вздохнула, понимая, как много иронии в том, что озвучил Громов. Находиться параллельно человеку, который тебе нравится, действительно сложнее, чем быть с ним предельно близко, соприкасаясь телами.
– Мы оставляем параллельное, – строго произнесла Татьяна, удивляя подобной безапелляционной интонацией Громова. – И добавим выброс.
– Не сходи с ума, – отрицательно качнул головой Евгений, начиная заводиться. – Зачем такой риск? Ради чего? Чтобы травмироваться, не доехав до Олимпийских Игр?
– Я всегда справляюсь с выбросом, – повысила голос Алексеева. – И я хочу вставить его в номер. Или тут только твои пожелания учитываются?
– Выключи эмоции, Таня! – зарычал Громов.
– Один тут уже выключил! – продолжала говорить на повышенных тонах она, отвернувшись от Евгения и подъезжая к выходу со льда. – Да так хорошо, что до сих пор боится включить!
Громов в два резких толчка догнал Таню, а затем схватил за талию, насильно увозя в центр площадки, аргументируя тем, что они ещё не закончили.
– Нам нужно пересмотреть выход из финальной поддержки, – серьезно начала Алексеева в последние минуты их тренировки.
– Почему? – не понимал Громов, часто дыша после прогона всего номера.
– Потому что ты держишь меня прямо под ягодицами, – пожала плечами Таня, мысленно радуясь тому, что нашла прекрасную болевую точку, на которую будет давить Евгению ещё очень и очень долго.
Он хотел быть друзьями? Пожалуйста.
– И что? – искренне не понимал Громов, считая этот хват самым безопасным при этой поддержке.
– Ну-у, – протянула Алексеева, изображая из себя дурочку. – Разве друзья позволяют такое друг другу?
Громов запрокинул голову, обильно выругавшись матом.
– Партнеры позволяют, – грубо пояснил он. – Не ожидал, что ты способна вести себя так отвратительно.
– Это говорит человек, который постоянно повышал на меня голос на тренировках?
* * *
Весь оставшийся день Татьяна с Евгением не разговаривали. Они случайно встретились в ледовом дворце во время произвольной программы женщин. Громов даже занял место рядом с ней, но, опять же, не произнес ни слова. Татьяна была удивлена тем, что партнер снизошел до того, чтобы прийти поболеть за Ксюшу, которая впоследствии завоевала золотую медаль.
Соревновательная часть чемпионата Европы была окончена для всех фигуристов. Победители и призеры во всех видах были определены. Спортсменам разрешили расслабиться перед завтрашними показательными выступлениями, и большинство из них с удовольствием воспользовалось возможностью провести время в небольшом спа-комплексе при отеле.
– В первый день Бог создал землю, а во второй – Громова, – мечтательно вздохнула одна из российских фигуристок, наблюдая за Евгением, поднимающимся из бассейна.
– А в третий он создал Таню, – резко оборвала её Ксения, устроившись на соседнем шезлонге. – Так что подбери слюни, Вика, тебе ничего не светит.
Фигуристка, выступающая в танцах на льду, недовольно посмотрела на одиночницу, с трудом заставляя себя отвести взгляд от совершенного тела Громова, по которому слишком соблазнительно стекали капли воды.
– Ну и где твоя Таня, когда такой мужчина пропадает?
– Таня отдыхает. Она устала и легла спать, – с толикой грусти ответила Ксения, наблюдая за тем, как Евгений вставляет в уши наушники, откидываясь на спинку шезлонга. Одиночница уже отвыкла видеть его без своей подруги рядом и чувствовала, что между ними что-то произошло.
* * *
На утреннем прогоне показательного номера Татьяна и Евгений обсуждали только рабочие моменты. Несколько раз Таня пыталась снова вывести партнера на эмоции, картинно возмущаясь и недовольно цокая языком каждый раз, когда руки Громова оказывались на внутренней стороне её бедер, ягодицах или тазовых костях. И если первые замечания Евгений пропускал мимо ушей, то ближе к концу тренировки начинал много и раздраженно
