в дом Пелагеи с целью предаться блудному греху660. В свидетельстве Саламатова обращает на себя внимание тот факт, что он не настаивает, что «блудного греха» не было; он настаивает лишь на том, что не имел такого намерения, идя в дом Пелагеи. Саламатова освободили из тюрьмы после того, как несколько коллег-купцов внесли за него залог. Чем закончилось дело, неизвестно.
В каждом сибирском городе была баня. Государство строило и содержало их, поручая служилым людям или крестьянам держать их в порядке и снабжать их дровами661. В 1657 году солдаты, закончив транспортировку соли с Ямыш-озера, переключились на новую задачу – перевозку двух тысяч камней из Верхотурья в Тобольск для строительства бани662. В городах и сельской местности было немало и частных бань663. В рамках противопожарных мероприятий государство запретило в летнее время топить какие-либо бани, кроме бани на гостином дворе664. Интересно попробовать разобраться, как привычки в сфере чистоплотности, обязательный элемент этнографического описания «другого», проявлялись в сибирских банях, на пограничье двух составляющих стереотипной культурной дихотомии, Востока и Запада. Если Петр был прав и Россия с точки зрения культурного наследия была страной европейской, западной, то славянам досталось весьма чумазое культурное наследие. Старательная чистоплотность голландцев в раннее Новое время была новшеством, которого не знал средневековый христианский мир665. Екатерина Сиенская, знаменитая своей исключительной святостью, никогда не купалась, и это не было чем-то исключительным среди христиан латинского обряда. Однако несмотря на то, что купание было русской традицией, – самая первая из русских летописей описывает традиции русской бани, – путешественники, писавшие о русских, отнюдь не прославляли их чистоплотность. Арабский путешественник X века Ибн Фадлан называл русов «грязнейшими из творений Аллаха», и несколько путешественников раннего Нового времени разделяли это мнение666. Вместе с тем европейские путешественники раннего Нового времени считали бухарцев столь же чистыми, насколько русские были грязными, систематически отмечая чистоплотность бухарцев в полном соответствии с другими описаниями жителей Среднего Востока и Центральной Азии667. Однако эти гигиенические общие места плохо сочетаются с замечанием персидского шаха Сулеймана I, что московиты – это «франкские узбеки»668. Баня располагалась в нижнем городе Тобольска, в пространстве, где жили как бухарцы, так и русские669; неизвестно, ходили ли в нее и те и другие.
Гораздо менее приятной частью купеческой жизни были опасности, которые иногда приводили и к гибели купцов. Случаи, когда истребляли целые партии купцов, были редкими, но от этого не менее пугающими670. Иногда они сами были повинны в своих невзгодах. Ефим Меркурев Мезеня, человек купца гостиной сотни Василия Федотова Гусельникова, принял участие в походе на чуванцев в 1653 году – и был сам ими убит на следующий год, когда они нанесли ответный удар671. Чаще купцы становились жертвой болезни или несчастного случая. В 1688 году купец из Устюга Великого утонул в Туре. Верхотурские чиновники выписали проездные документы его отцу и брату, чтобы они могли приехать за его имуществом в Верхотурье672. В это время верхотурским таможенным головой был человек, происходивший из династии великоустюгских купцов; можно предположить, что семьи были друг с другом знакомы673. Когда один тюменский посадский человек не вернулся из торговой поездки, его жене было позволено забрать его имущество и привести дела в порядок674.
Гаврил Романович Никитин был представителем русской купеческой элиты, проложившим прямой торговый путь в Китай в 1670‐х годах. В 1695 году его человек Тимофей Божедомов умер неподалеку от Нерчинска в ходе торгового путешествия в Китай. А затем удача отвернулась и от самого Никитина, и он умер в годы между отправкой каравана и его возвращением в Москву. Коллег Божедомова, вернувшихся с имуществом Никитина, встретили не обездоленные родственники купца, а его кредиторы. Другой доверенный человек Никитина, Василий Серебряников, умер на пути в Якутск в декабре 1694 года675. После его смерти имущество Серебряникова, в первую очередь «окованный железом подголовок» (кошелек) с деньгами, документами и иконами, было доверено его помощнику Алешке Никитину676. В числе других пожитков Серебряникова были монгольское седло и чемодан с шубой из серебристого меха, темно-зеленый зипун (верхняя домотканая одежда), изысканный камчатный кафтан с серебряными пуговицами, короткий кафтан, четыре красные хлопковые рубашки, пара красных камчатных штанов, две пары сафьяновых сапог (одна черная, другая зеленая), два пистолета, несколько ножей и фунт чая677.
Интересно, что хранитель этого имущества, Алешка Никитин, не был русским. Он был монголом, которого Серебряников купил, когда он еще был маленьким мальчиком. Когда его крестили в православие, он получил русское имя и фамилию начальника своего хозяина, таким образом его имя, звучащее по-русски, никак не выдавало его происхождения. Евразийские степи и леса не были густо заселены, но жители их были многообразны, и исторические записи не всегда это отражают. В Западной Сибири «пейзаж» был усеян не только православными церквами, но и мечетями, хотя купола-луковки не соседствовали с минаретами, потому что строительство минаретов было воспрещено российскими законами. Коренное же население Сибири, жившее поблизости, могло обратиться за потусторонним заступничеством к шаманам или к далай-ламе.
Купцы в сибирских городах вели свои дела, заполняя остававшиеся им дневные часы, а государство, как всегда, стремилось поддержать порядок. Когда кто-то обвинял другого в продаже краденого, начиналось расследование678. Например, в сентябре 1700 года местный татарин обнаружил у местного сына боярского украденную у него лошадь, которую он купил на рынке у ямщика679. В другом случае священник обвинил казака в воровстве мяса из его лавки с последующей перепродажей. В данном случае государство встало на сторону ответчика: да, он взял закон в собственные руки, но он справедливо компенсировал себе деньги, которые священник был ему должен680. Во время пожара товары одного купца пропали, и было неясно, почему их унесли – из желания помочь или с целью кражи681. Хотя борьба с подобными преступлениями расходовала ресурсы государства, очевидное воровство было лишь каплей в море трудностей, которые влекла за собой попытка проследить за порядком в сибирской торговле. Представители всех сословий всячески старались обойти государственные правила и заодно тех, кто следил за их исполнением, и это для Российской империи было острой проблемой, которую так и не удалось разрешить.
ТАМ, ГДЕ ГОСУДАРСТВО НЕ УВИДИТ
Российское государство желало, чтобы по всей Сибири расцвела торговля. Второй его целью, идущей сразу вслед за первой, было желание
