так хотело сокрушить. Принимая во внимание это положение дел, редкие упоминания сибирских таможенных книг о торговле тех или иных представителей властей выглядят совсем уж удивительно – если такая торговля запрещена в принципе, зачем ее оформлять официально? Тут подьячий, здесь целовальник, а иногда и кто-то, кто декларирует товары от лица таможенного головы или воеводы, – все это было ключом к еще одному важнейшему аспекту сибирской торговли и/или, возможно, протокольной ошибкой729. Представители правительственной элиты, вовлеченные в сибирскую коммерцию, встречаются чаще730.
Карьера и жизнь якутского воеводы Ивана Федоровича Голенищева-Кутузова окончились бесславно, а имущество его было конфисковано, когда его признали виновным в том, что он при помощи купцов, проезжавших через Якутск, отправлял в Россию огромное количество пушнины для собственной наживы731. Сообщение одного китайского чиновника заставляет предположить, что сибирские воеводы нагло подделывали документы, чтобы вести с Китаем свою собственную торговлю, и позволяет бросить взгляд на частные империи, которыми, согласно обвинениям историков, руководили сибирские воеводы. (В шестой главе будут рассмотрены пользовавшиеся дурной славой воеводы Гагарины, вошедшие в конфликт с привилегированными купцами Филатьевыми.) В 1726 году руководители официального российского государственного каравана с удивлением узнали от китайских чиновников, что на китайской границе побывало пятьдесят «официальных» государственных караванов из России, тогда как московские власти отправили в Китай лишь малую долю от этого числа732.
Когда служилые люди не воровали напрямую и не искали способов избежать правительственного контроля, они могли наживаться за счет тех, кто торговал в Сибири или пересекал ее с товарами. До нас дошли многочисленные сообщения о злоупотреблениях со стороны людей всех рангов, от воевод и таможенных голов до мелких чиновников и служилых людей; действительно, трудно, изучая сибирские документы, не столкнуться с примерами злоупотреблений со стороны властей733. Привилегированные купцы жаловались на высокоорганизованное притеснение на высоком уровне; в 1640‐х годах один сибирский воевода создал свои собственные заставы, чтобы вымогать товары и деньги для себя734. Крестьянин жаловался на запугивание со стороны агента властей на Ирбитском рынке735. Негодующий купец из Устюга сообщил, что его избили «ниведамо за што» во время проверки его товаров таможенником в маленьком городке Верхотурского уезда. Когда выяснилось, что товаров, указанных в его документах, на 18 рублей меньше, чем то, что у него было с собой на самом деле, – возможно, это была не попытка контрабанды, а результат разной оценки товаров или же сделки, совершенной там, где не было таможенного чиновника, чтобы исправить документы, – таможенник взял больший штраф, чем следовало, и даже не хотел отдавать проездные документы купца, пока не получит от него взятку736. Государство терпимо относилось к подобным проблемам. Грамота, отправленная в другой городок Верхотурского уезда в 1667 году, отказала таможеннику, просившему, чтобы ему прислали больше пороха и свинины, и предупредила его, почти между делом, что, если местные жители будут продолжать жаловаться на него, его высекут за дурное поведение737.
НЕФОРМАЛЬНЫЕ КАНАЛЫ ОБМЕНА
Купцы, разумеется, понимали правила игры, и у них были свои стратегии эффективного ведения дел. Взятки были противозаконными, а вот подарки занимали важное место в коммерческой практике738. В этом нет ничего удивительного: ведь речь об обществе, в котором гостеприимство и благодарность были важными культурными нормами. Подарки следовало подносить царю, но этим дело не исчерпывалось. Дарение подарков имело глубокие корни в культуре и сопровождало взаимодействие на самых разных уровнях управления. Система «кормления», в рамках которой чиновники получали средства к жизни напрямую от тех, кто был им подотчетен, была формально отменена в XVI веке, но успела пустить глубокие корни в Московском государстве и, по утверждениям историков, на практике продолжалась в течение всего XVII века739. Поэтому архивы изобилуют обвинениями, что кто-то берет подарки, тем самым отнимая их у царя. Например, в 1650 году несколько служащих верхотурской таможни обвинили таможенного голову Федора Дрягина и еще несколько человек, а также их жен в том, что они берут себе поминки (поминок – дар, посул — взятка, разница между ними иногда размывалась) – меха, шубы и лошадей, – чем сокращают доходы царя740.
Поддержание хороших отношений с воеводами входило в стандартные оперативные расходы купцов из элиты, и мы сможем заглянуть в эту тему, изучая предприятия Филатьевых в шестой главе, – но разобраться в ней досконально не сможем. Разумеется, эту сторону деловых отношений особенно сложно рассмотреть, не говоря уж о том, чтобы ее проанализировать, потому что носившие разные имена подношения (поминки, почести, посулы) могли быть взятками, займами, элементами торговли, а могли вообще не оставить следов в записях741. Государство было в курсе, что подобные подношения имеют место. Воеводы получали недвусмысленные указания – на случай, если бы их ввел в заблуждение милостивый тон царских посланий, – добавлять все полученные ими в дар меха к собранному для казны ясаку742. Иногда государство в попытке одолеть неформальные и невидимые каналы взаимодействия, сокращавшие царские доходы, нарушало свои собственные заявленные правила. Например, в 1650 году гость Василий Федотов Гусельников получил специальное дозволение покупать чернобурых лисиц у служилых и ясачных людей. Государство видело в этом меру, призванную побороть чрезмерные подношения на окраинах. «Лисицы черные и чернобурые воеводы и дьяки и всякие приказные люди емлют на нас у ясачных людей в наш ясак и в поминки», – гласило письмо из Москвы743. Поскольку в существующем положении государство теряло хорошую прибыль от лисьих шкур, оно рассудило, что получит больше доходов, если дарует дозволение человеку, который будет платить с них пошлины. Кроме того, государству было известно, что бухарцы, татары и другие иностранцы тайно торгуют лисьими шкурами в других местах: «Тех де добрых лисиц в нашей казне на Москве объявливаетца мало, потому что де юртовские татаровя и бухарцы и всякие иноземцы добрые лисицы у промышленых и у всяких людей покупают и продают в-ыные государства тайным обычаем… всякие люди в Сибири продают такие добрые лисицы бухарцом тайно, а бухарцы такие лисицы продают иноземцом и вывозят в иные государствы»744. Таким образом, центральная власть сочла, что если предоставить гостю право особого доступа к ценному товару, то человек, более заинтересованный в интересах России, примет участие в битве, которую государство проигрывало. В любом случае попытки государства выявить и побороть неуместное принятие подношений – это долгая и запутанная история, с множеством имперских устремлений и неудач.
Дарение подарков было элементом укрепления взаимных обязательств и союзов, которые не
