на этой торговле нажиться. Как только власти приходили к мнению, что торговля надежно установилась, ее регламентация становилась первейшей задачей. Чтобы максимально повысить прибыль от налогообложения торговли, требовалось контролировать, где и когда эта торговля будет проходить. Чтобы достичь этой цели, государство задействовало различные методы. Во-первых, оно повелело купцам торговать только на казенном гостином дворе. Бухарцы на первых порах были освобождены от этого требования, но, как кратко сообщает третья глава, на протяжении XVII века все больше привлекали к себе внимание государства. Русским купцам была запрещена торговля там, где государство не увидит, – в частных домах, в лесу, вдоль реки, на дороге, в церкви. Особенно государство было озабочено тем, чтобы купцы не торговали с плательщиками ясака до того, как ясак будет выплачен682.
В отличие от Центральной России, где рынки нередко возникали у монастырских ворот, в Сибири государство назначило средоточием торговли построенные им самим гостиные дворы. Это не помешало церквам принять участие в торговых делах. Духовные лица сами имели лавки или брали их внаем683. Купцы использовали местные церкви в качестве складских помещений для своих товаров684. Дмитрий Константинов, греческий купец, путешествовавший между Китаем и Сибирью, договорился со священником, что, когда он будет надолго уезжать, его товары будут храниться в подвале тобольской церкви685. Долматовский монастырь на реке Исети фигурировал в расследовании подпольной торговли ревенем686. В 1753 году в центре скандала оказался священнослужитель Федор Рудаков, поддерживавший слишком тесные отношения с местным купцом (или местными купцами) и позволивший хранить в церкви лосиные шкуры, распространявшие отвратительный запах687.
Во-вторых, пресечение торговли в не отведенных для этого местах было постоянной заботой московского руководства688. В этом принципе не было ничего специфически сибирского. «А меж таможен на дороге торговым людем никакого товару не продавать и не покупать», – гласил Торговый устав 1653 года689. Чтобы отслеживать движение и держать его под контролем, государство создавало заставы, требовало проездных документов и иногда даже разрушало дороги. Местные администраторы получали непрерывный поток указов, просьб и предупреждений о том, что они должны бдительно и строго проверять проезжающих, чтобы никто не прошел через сибирские города и заставы незамеченным690. Не должен был никто и обойти таможенные посты украдкой или объезжими дорогами, которыми, как государство прекрасно знало, пользовались контрабандисты и беглые крепостные691. Чтобы отслеживать движение населения, государство требовало предъявления проездных документов. С самого возникновения в Сибири таможен для перевозки коммерческих товаров был необходим документ – проезжая выпись. Государство было заинтересовано в отслеживании не столько частных лиц, сколько товаров. Со временем эта процедура стала личной; всякий, кто желал путешествовать, должен был обзавестись паспортом. В XVIII веке купцы обращались за дозволением отправиться в торговую поездку692.
Как и следовало ожидать, в ситуации, когда на огромную территорию приходилось ничтожное количество жителей, контроль за движением населения и местами проведения торговли был неосуществим, даже несмотря на то, что государству оказывали посильную помощь непроходимые болота и леса693. Это молчаливо признавали даже официальные записи: в таможенных книгах часто записываются товары, приобретенные «вдоль дороги»694. Таможенный чиновник объяснял в записке, поданной в июне 1627 года, что Туринск не обеспечивает ожидаемого дохода, потому что купцы вообще его обходят. Уменьшался сбор пошлины и оттого, что купцы вводили власти в заблуждение: чтобы не платить купеческую пошлину в 6 денег, они записывались в книги как бродяги (гулящие люди), платившие пошлину всего в 4 деньги695.
Между типичными призывами к бдительности и строгости и недопущению того, чтобы бухарские купцы и юртовые татары проходили таможни, не заплатив пошлины государю, затесалось сообщение о контрабанде. 2 августа 1659 года два ясачных татарина пришли в воеводскую избу в Тюмени и сообщили, что они видели группу бухарских купцов из Тобольска в сопровождении десяти кашеваров, которые вели семьсот лошадей вверх по Исети по пути в Казань. Информаторы также сообщили, что купцы перевозят на лодках 62 пуда (чуть более 1 тонны) корня ревеня696. Если эти купцы действительно вели с собой семьсот лошадей, можно задаться вопросом, только ли в недостатке бдительности было дело. Наконец, сам тот факт, что информаторы знали о 62 пудах ревеня, означает, что были в этой истории и дополнительные элементы, не попавшие в запись. В любом случае, если через все заслоны могли просочиться сотни лошадей, можно представить себе, как много было одиноких путешественников с небольшими, но ценными грузами, например восточными лекарствами или драгоценными камнями, которые, вероятно, сумели избежать внимания со стороны властей. Действительно, один торговый атташе в Москве сообщал, что зимой из Сибири вывозят много ревеня697. Другой рассказывал, что бухарские купцы занимаются массовой контрабандой китайских драгоценных камней698.
Другой важной частью сибирской таможенной инфраструктуры были заставы, расставленные на дорогах в нескольких верстах от городов для борьбы с контрабандой699. Некоторые из них были постоянными, другие – сезонными. Воеводам поручалось определить самые подходящие для них места700. Задача заключалась в том, чтобы помешать людям прятать (хоронить) свои товары вне города и затем осуществлять сделки там, где государство не увидит, – либо в лесу за пределами города, либо тайно принося лучшие товары ночью в город701. Вспомним, что в тех случаях, когда десятая пошлина взималась натурой, купцы могли увеличить собственную прибыль – и повредить прибыли царской, – спрятав от проверяющих лучшие товары702. Иногда, чтобы этого избежать, выделялся конвой из служилых людей, который сопровождал подходившие к городу караваны. Городские глашатаи предупреждали окрестных жителей, чтобы те сообщали властям о каждом проезжем, который пытается прятать пушнину или незаконно ею торговать703. Но часто купцам не требовалось тайно шастать по лесам: им удавалось пройти «незамеченными», заплатив взятку на заставе704.
В теории функции застав были чисто надзорными – удостовериться, что проезжий, его товары и документы соответствуют друг другу. И это уже было достаточной проблемой. Купцы возражали против проверок на заставах – распаковка тщательно уложенных товаров до конца путешествия отнимала время и раздражала, а через короткое время всю процедуру нужно было повторить еще раз705. Кроме того, каждое дополнительное звено в бюрократической цепи дарило кому-нибудь возможность наживы. Тобольский татарин А. Абраимов сообщал, что его товары украли у него во время проверки на заставе близ Верхотурья706. Купцы жаловались на незаконные требования, и государство велело местным властям пресекать злоупотребления, но система была далека от идеальной,
