Вечеринка получилась классная. «Брат» пригласил на нее и аниматоров, и фокусников, и даже акробатов. Ударил, так сказать, по всем фронтам. Стол, кстати, ломился от угощений. Суши, шашлык, обожаемая всеми пицца — чего только не было. А завершился праздник испытаниями квадрика. Тот работал прекрасно, что меня крайне порадовало.
В Краснодар я хотела вернуться вместе с Георгием, но он уехал до того, как я успела с ним об этом переговорить. Наверное, до сих пор злился на меня за отповедь в саду.
В общем, мне пришлось остаться с ночевкой.
60
Я чувствовала себя совершенно обессиленной, но уснуть не получалось. Мысль о том, что где-то рядом есть Павел, сводила с ума. Мне хотелось ощутить вкус его губ, хотелось обнять его хотя бы еще один раз. Последний.
А может, он не станет возражать? Завтра я все равно уеду и постараюсь не возвращаться в Сочи целый год.
Меня вдруг переполнила решимость. Я выбралась из кровати, натянула сарафан и на цыпочках побежала к комнате Павла.
Свет нигде не горел, но я еще не успела забыть планировку. Я на одних инстинктах сбежала по лестнице и свернула в коридор. И в тот же миг врезалась во что-то большое и темное.
— Ой! — вскрикнула я и замахала руками, чтобы удержаться на ногах.
— Господи, Лида, это ты? — раздался из темноты голос Павла. — Что ты тут делаешь?
— Ничего.
Мне вдруг стало стыдно за свой дурацкий порыв. Меня отшили, а я все липну.
— Мне захотелось пить, — ляпнула я первое, что пришло на ум. — И есть. Все сразу, в общем.
— А я… Я шел к тебе, — глухо признался Павел.
— Серьезно?
— Да. Мне хотелось увидеть тебя еще раз.
У меня перехватило дыхание. В груди затрепетало, а кровь словно превратилась в шампанское.
— Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватает, — тихо произнес он.
— Мне тебя тоже не хватает, — выпалила я и беззвучно заплакала.
Он осторожно обнял меня, погладил по волосам:
— Моя чокнутая девочка… Неужели ты и правда скучаешь по такому мерзкому, старому вредине, как я?
В его голосе было столько нежности, что я тут же простила ему свое увольнение. Я обхватила его шею руками и, запинаясь, зашептала:
— Да, я скучаю по тебе! Безумно скучаю. А еще знаешь, что я подумала? Мы вполне можем встречаться тайно. Ты мог бы иногда приезжать в Краснодар, и мы…
— Как же пошло это звучит! — с досадой выдохнул он. — Ты не заслуживаешь такого отношения. Ты достойна самого лучшего.
Его пальцы коснулись моих щек и вздрогнули.
— Лида, ты что, плачешь?
— Не знаю.
Он взял меня за руку и решительно повел в свою комнату.
Яркий свет, горящий там, заставил нас обоих зажмуриться. Я воспользовалась моментом: вытерла слезы и попыталась улыбнуться.
— Лида… — Павел открыл глаза и посмотрел на меня так, что сердце пропустило удар. — Господи, ты и правда плачешь… Из-за меня?
— Конечно! Из-за кого еще мне тут сопли размазывать? Ты прогнал меня, как нашкодившего котенка. До сих пор бесит.
— Я думал, так будет лучше для всех, думал, ты и не вспомнишь обо мне через месяц.
— Надо было на прощанье огреть меня битой — тогда бы я тебя не вспомнила. А так я провалами в памяти пока не страдаю.
— Звучит угрожающе.
— Самое время извиниться, не думаешь?
Он довольно талантливо изобразил растерянность:
— За что? За то, что чуть не сдох тут без тебя в муках?
— А кто тебя заставлял мучиться?
— Совесть, Лида, совесть! Я просто верил, что после нашего расставания ты возьмешься за ум: сделаешь карьеру, найдешь себе нормального мужика.
— Мне не нужен нормальный мужик. Мне нужен ты.
Наши взгляды снова встретились. Павел выглядел потрясенным. Его пальцы осторожно прошлись по моему лицу: погладили брови, очертили щеки.
— Я тебя не заслуживаю.
— Не заслуживаешь, — подтвердила я. — Но проклятому генератору случайных чисел этого не втолкуешь.
Его лицо чуть побледнело, на нем проступили сожаление и чувство вины.
— Прости меня, — тихо сказал он. — Прости, что прогнал. Я думал, что делаю плохо только себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Извинения приняты. Предлагаю подписать пакт о ненападении. Кровью.
Уголки его губ чуть дрогнули, а потом Павел крепко обнял меня и сказал:
— Не надо крови. Клянусь, я больше никогда тебя не обижу. Никогда не сделаю тебе больно. И я обязательно придумаю, как нам перейти от родственных отношений к нормальному роману.
— Правда? — все происходящее вдруг показалось мне каким-то нереальным.
Может, я все же заснула, а Павел мне только снится?
— Я люблю тебя, — вдруг тихо сказал он. — Я люблю тебя, Лида Васина. Просто до чертиков.
— А я люблю тебя, — бесхитростно ответила я. — Любовь зла, полюбишь и ко… кошмарного вредину. Кстати, мне нравится этот сон. Вот бы мне такое снилось каждую ночь.
Он рассмеялся. А после мы наконец поцеловались, и это был самый лучший поцелуй в моей жизни.
***
На следующее утро мы специально встали пораньше, чтобы не спалиться. На цыпочках пробрались на кухню и, будто настоящая супружеская пара, занялись приготовлением завтрака. В голову нам взбрело налепить пельменей. В холодильнике имелся охлажденный фарш, Павел нарезал лука, а я замесила тесто.
Мы лепили всякие смешные корябушки и то и дело посматривали друг на друга. Мне хотелось петь от радости. И Павел тоже выглядел ужасно счастливым. А потом его вдруг осенило.
— Давай скажем Виоле, что ты — приемная, — предложил он. — Обозначим, что между нами нет родства. Когда она поймет, что у нас роман, посчитает его ужасно пошлым, но все-таки сносным.
Я пожала плечами. В принципе, идея меня устраивала. Осталось обдумать детали — и вперед.
Около семи часов дверь в комнату отворилась, и в кухню вошла Виола
— Доброе утро, заяц, — улыбнулся ей Павел.
— Доброе утро, голубки, — отозвалась она, и я от неожиданности выронила скалку, а Пашка так вообще грохнул об пол миску с фаршем.
— Что? — закричали я и Павел в один голос.
Виола ухмыльнулась:
— Вам еще не надоело притворяться? Ну ладно, хорошо. Доброе утро, папа. Доброе утро, дорогая тетушка.
Павел рухнул на стул и схватился за голову:
— Кто? Кто тебе рассказал?
— О том, что Лида нам не родня? — деловито уточнила Виола. — Да я сама поняла. Ты так долго уговаривал меня на няню и тут вдруг резко отстал. А через два дня выяснилось, что к нам уже едет какая-то родственница. Неужели ты думаешь, я такая дура, чтобы на это купиться?
Павел явно не знал, что сказать. Виола подбоченилась и продолжила:
— Ты мне сам всегда говоришь: доверяй, но проверяй. Лида мне понравилась, но я все-таки улучила момент и порылась в ее вещах.
— Виола! — Павел был явно шокирован этим фактом. — Но ведь так нельзя.
— Обманывать родную дочь, знаешь ли, тоже некрасиво, — с вызовом заявила она, но на лице ее все-таки появилось виноватое выражение. — И ты должен меня понять. Я умирала от любопытства.
Павел не выдержал дочкиного взгляда и опустил глаза. Виола покачала головой:
— Если честно, ты не умеешь притворяться. Совсем. Кстати, чья это была идея — выдать Лиду за нашу родню? Твоя или Гошина?
— Гошина.
— Я так и подумала. Ему вечно приходят в голову странные штуки.
— Но как ты узнала про нас… — Павлу явно было трудно говорить об отношениях со мной. — Про меня и Лиду?
Виола пожала плечами:
— Ты стал смотреть на нее… как на маму. А еще я видела, как она вылезала из твоего окна. По правде говоря, мне это очень не понравилось. Мне не хотелось, чтобы кто-то занял место мамы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я, кажется, покраснела:
— Прости.
Виола шагнула ко мне и неуклюже обняла:
— Это ты меня прости. Мне так хотелось от тебя избавиться, что я заключила с папой сделку. Я сказала, что вернусь в школу, только если он уговорит тебя поехать в Краснодар с Сашей.
