Она легко уселась на спине лошади, взяла в руку поводья, другой рукой погладила его по щеке, продолжая смотреть на него с удивлением. Ну слава Богу, кажется, он прощен.
Не в силах сдержать себя, он поймал ее руку, коснулся легким поцелуем.
– Я сейчас, только оседлаю Пегаса. Подождешь меня? Она загадочно улыбнулась, вывела Мунбим из конюшни. Не уверенный в том, что она будет ждать, он побыстрее оседлал Пегаса и вывел во двор. С радостью увидел, что Мэриан на своей кобыле шагом разъезжает по двору. Доминик вскочил в седло.
– Может быть, есть какое-то определенное место, куда бы ты хотела поехать? Я с удовольствием посмотрю его. Она пустилась быстрой рысцой. Он последовал за ней, чувствуя огромное облегчение оттого, что они снова в дружеских отношениях. Позже, сегодня к вечеру или, может быть, завтра, он объявит ей, кто он такой на самом деле, и все объяснит. Возможно, ей будет все равно, что он вовсе не лорд Максвелл. А может быть, наоборот, она придет в ярость, узнав, что он ее обманывал. В любом случае больше одной преграды одним прыжком не возьмешь.
Они направились к древним камням, окружавшим холм в самой дальней и самой дикой части парка. Реакция Ренбурна многое расскажет ей о нем самом.
По дороге он легко и непринужденно болтал с ней. Как с равной. Ей это очень нравилось. Большинство людей разговаривали как бы над ней, как будто она деревянная статуя. Нравилось ей и то, что он легко вел беседу за двоих, без ее помощи.
Однако, приблизившись к тому месту, куда она держала путь, он замолчал. Из-за леса показались огромные камни, голые и угрожающие на фоне ясного утреннего неба. Прежде чем войти в круг, она спешилась и привязала кобылу. Он без единого слова последовал ее примеру. Потом прошел к центру круга, медленно повернулся, разглядывая огромные, вдвое выше его камни неправильной формы. С полдюжины из них упали, полегли, однако дюжины полторы все еще стояли. Словно молчаливое завещание давно исчезнувшего племени. Прошлой ночью он назвал ее язычницей и, наверное, был прав. Приезжая сюда, она слышит шепот древних богов, она могла бы поклясться в этом.
Он подошел к самому высокому камню. Положил руки на его грубую, покрытую мхом поверхность. Долго стоял в молчании. Потом обернулся и заговорил полушепотом:
– Это место, олицетворяющее мощь, не так ли? Здесь, как и в храме, чувствуешь биение пульса… веры.
Он тоже это чувствует! Ей хотелось расцеловать его за такую восприимчивость.
– Сюда, наверное, все еще приходят люди, – произнес он задумчиво. – Не случайно же ни внутри этого круга, ни на несколько ярдов вокруг нет ни одного дерева.
Она растерянно моргнула. Это ей не приходило голову. Значит, этот круг вовсе не такое заброшенное место, как она думала. Однако ей понравилась мысль о том, что кто-то из местных жителей тоже чтит старину.
Поднималось солнце, очерчивая широкоплечую фигуру Доминика четким силуэтом, делая его похожим на воина или, может быть, могущественного священнослужителя. Она слегка вздрогнула, пораженная внезапным чувством, что они могли встречаться здесь раньше. Возможно, где-то в глубине ее существа сохранилась память о далеких предшественницах, приводивших сюда своих возлюбленных.
Она наклонилась, сорвала маргаритку. На языке цветов это символ нежности и невинности. В справочнике растений, написанном другой Мэриан триста лет назад, это скромное растение называется «трава Маргарет». В том справочнике есть рецепт целебной мази, залечивающей раны и ссадины. Может быть, ее далекая предшественница тоже приводила сюда своего возлюбленного? Лежала с ним среди цветов?
Мэриан сунула маргаритку ему в петлицу. Приложила руку к его груди, чувствуя, как его сердце забилось быстрее под этим прикосновением. Доминик накрыл ее руку своей.
– Ты родом отсюда, моя прекрасная дикарка, – произнес он хриплым голосом.
Она затаила дыхание. Неужели он наконец уступит искушению? Этот круг обладает непреодолимой языческой силой, с самых древних времен, задолго до того, как христианский Бог провозгласил целомудрие. Кто знает, к чему здесь может привести поцелуй…
К ее разочарованию, он лишь коснулся ее волос, так легко, что она едва это почувствовала, и направился к лошадям. Его стойкость вызывала в ней восхищение. Но лучше бы он не был таким стойким.
Тем не менее обратный путь показался ей очень приятным. Она чувствовала, что начала привыкать к его постоянному присутствию.
Конюх уже проснулся. Взял у них лошадей. Мэриан проголодалась после верховой прогулки и решила присоединиться к Ренбурну за завтраком, хотя обычно лишь пила чай с гренками на кухне.
Он открыл ей дверь, и она прошествовала мимо него. Заметила, что обутой можно произвести большее впечатление, чем босиком.
– Прекрасно, леди Мэриан. Сама королева не могла бы сделать это с большим достоинством.
Она улыбнулась, с удивлением обнаружив, что он очень точно истолковал ее движения. Однако в следующий момент улыбка на ее лице погасла. Она увидела в холле миссис Ректор. С пепельно-серым лицом пожилая дама читала письмо, по-видимому, только что доставленное запыленным посланцем, который, неловко переминаясь, стоял здесь же.
Услышав шаги, миссис Ректор подняла на них затуманенные слезами глаза.
– Что-нибудь случилось?
– Боюсь, что да. – Она облизнула пересохшие губы. – У лорда Эмуорта случился сердечный приступ. Его жена Элинор пишет, что… что врачи не надеются на его выздоровление. – Ее взгляд снова опустился на письмо. – Он мой кузен. Я… я знаю его всю жизнь.
Мороз пробежал по коже Мэриан. И не только потому, что она тоже любила лорда Эмуорта. Она почувствовала, что это событие может иметь последствия, которые перевернут всю ее жизнь.
В доме воцарилась скорбная атмосфера. Перед этим Доминик собирался поработать в саду вместе с Мэриан, но теперь он даже обрадовался, увидев, что она исчезла. Весь день он провел за стрижкой «шахматных» деревьев и за размышлениями о том, что принесет с собой смерть лорда Эмуорта.
Лорд Эмуорт и сам беспокоился о судьбе Мэриан в случае его смерти. Он знал, что мнение лорда Грэма касательно Мэриан отличается от его собственного. Жаль, что Доминику так мало известно о законах и еще меньше о том, как юридически оформлено опекунство над Мэриан и ее наследством. Он совершенно ничего не знал о том, насколько опекуны вправе распоряжаться ее судьбой. Лишь одно совершенно ясно: он, Доминик, юридически не имеет к ней ни малейшего отношения.
Лорд Грэм, догматик до мозга костей, разумеется, будет против брака своей племянницы с младшим сыном графа Рексэма, которому уготовано совсем небольшое наследство. Вероятно, лорд Грэм вообще против любого брака и, возможно, придет в ярость, узнав о том, что лорд Эмуорт замышлял союз Кайла и своей племянницы за его спиной.
