Я взяла свою сумку и отнесла в ванную. Приняла теплый душ, достала из сумки дезодорант и зубную щетку. Далия предусмотрительно оставила на полочке под зеркалом две новые щетки. Но мне было неудобно их брать. А вот мягким и большим полотенцем я с удовольствием воспользовалась.
На полочке под зеркалом на видном месте стояли духи. Я открыла флакончик с синей наклейкой, на которой была нарисована кошечка, сидящая на желтом лунном серпе. "Митнайт", парфюмерный дом "Хлавин" вились золотые буквы по синему фону. Запах был просто невероятным! Пряным, чуть сладким и при этом загадочным. Я побрызгалась и удивительный аромат поплыл по ванной. А ведь действительно ночной запах. Недаром он называется "Полночь".
Я вернулась в комнату. Стемнело, но фонарь на веранде золотистым контуром очерчивал все предметы в комнате. Не зажигая света, я легла. Айболит прерывисто вздохнул на своем крае кровати.
Я оправила рубашку. Руки дрожали от волнения. Не знаю, как это делается. И как вообще он всё это воспримет? Если бы он сам, первый, было бы легче. Но Ваня даже дышать старался тихо. Я подвинулась к нему и погладила его русый, вихрастый затылок.
Он вздрогнул и резко повернулся. Лицо в лицо. Глаза в глаза. Он смотрел на меня и не двигался. Вообще. Как кукла. Я осторожно прикоснулась губами к его губам.
– Что ты делаешь, Маша? – он вздрогнул, но не сдвинулся с места.
Я растерялась.
– Я недостоин тебя, – хрипло прошептал он. – Я… изменил тебе с другой женщиной, когда уезжал якобы на Кипр. На самом деле был в России. И переспал с…
– Молчи, – моя ладонь зажал его рот. – Не хочу слышать. Не желаю знать. Я тоже тебе изменила. Почти переспала с Амиром.
– У тебя не было выбора, Маша.
– Выбор есть всегда. Могла отказаться, сбежать из дома, сделать что-нибудь. А я мешок, который передают друг другу. Я – трусиха и квашня. Мы оба не идеальные, Ваня. И не нужно даже стремиться к идеалу. Потому что жизнь такая сложная, что после того, как меня продал папа, которого я любила больше всего на свете, уже не понимаю: кто прав, а кто виноват. Знаешь, это прозвучит глупо, но я даже рада, что ты был с другой женщиной. Очень сложно любить идеального человека. А ты был идеальным. Слишком правильным, слишком хорошим и слишком смелым. Бросился мне помогать, не думая о дочке, маме. Готов всю свою жизнь зачеркнуть. А я… всего боялась. И ждала, когда за меня всё сделают другие. И сейчас за меня всё делают другие. Посмотри, сколько людей меня спасает. Как я могу всем им отплатить добром?
– Никто и не требует, – возразил он.
– Я требую, Ваня! Сама от себя требую! Мне кажется, что я всю жизнь спала и только что проснулась. И после того, что ты мне сказал, мы квиты. Оба не смогли противиться обстоятельствам. Давай просто перевернем страницу. И начнем все заново.
Он вдруг резко вскочил и схватил меня. Я даже вскрикнула.
– Прости ради бога! Не хотел тебя напугать! Я – идиот!
– Ничего. Все порядке, – прошептала я.
Он медленно и нежно поцеловал меня в шею.
– Если что-то не так, неприятно и больно, ты сразу мне скажи, и я остановлюсь, слышишь, милая?
– Да, – я закрыла глаза и растворилась в нем.
Он спустил бретельки рубашки и поцеловал мои плечи. Взял меня за руку и губами прошелся по пальцам. Осторожно поднял ночную рубашку. Я погладила его накачанную грудь и поцеловала в плечо. Шёлковая ночнушка скользнула на пол. Туда же полетели его шорты и майка.
Он стоял на коленях, любуясь мной. А я смотрела на него. На его сухопарое и сильное тело.
– Можно? – прошептал он, гладя мои колени.
– Да, Ванечка.
Я оказалась под ним. Обняла его мощную, крепкую спину. И вдруг меня охватил страх. Дыхание прервалось. Я почувствовала запах Амира. Вспомнила, как он вот так же заслонял собой всё.
– Это Ваня, мой Ваня. Это не Амир! – металась в голове суматошная мысль.
Но ничего не помогало. Страх перекрыл дыхание. Воздух закончился в легких. Одна. Наедине с мужчиной, сильным и беспощадным, который может сделать со мной все, что захочет. И ничего ему за это не будет. Нет!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Нет! Не нужно! Умоляю! – прохрипела я.
Айболит ту же вскочил. Я села, согнувшись пополам. Мне нечем было дышать. От панической атаки свело руки и ноги.
– Спокойно! Я здесь, милая. Дыши, дыши! – он взял мою кисть и схватил с тумбочки часы, отсчитывая пульс.
Встал, побежал в ванную и вернулся со стаканом воды.
– Пей, милая!
– Не могу. Не могу, – я раскачивалась на кровати, обхватив колени.
Если буду вот так сидеть, скорчившись, до меня никто никогда не доберется. Так хорошо, так спокойно. Так все закрыто. И никто не смотрит мне внутрь.
– Ну чуть-чуть, прошу тебя! Ну же, милая! Посмотри на меня. Это я, Ваня. Я ничего плохого тебе не сделаю. Все будет так, как хочешь ты.
Айболит
– Ты не понимаешь! Никто не понимает! – она зарыдала как ребёнок, кулаком размазывая по лицу слезы.
Да, мужчины не понимают. Но он понимает. Слишком часто видел это у своих пациенток. Страх перед проникновением. Любым. Об этом не принято говорить.
– Будь смелой, будь сексуальной! – кричат со всех сторон.
Фильмы, книги, соцсети – все помешаны на знойных красотках, которые управляют мужчинами одним движением наманикюренного пальчика. Потому что умеют принимать этого самого мужчину. Какая женщина захочет признаться, что для нее секс – это пытка? Что даже слишком страстные поцелуи пугают ее, потому что это тоже вторжение в женскую суть, в ее личное пространство. Что она боится того самого момента, когда кто-то чужой, пусть даже официально признанный и закольцованный в ЗАГСе, покусится на то, что от природы принадлежит только ей! Ведь недаром природа создала мужчину и женщину так, что у мужиков это все снаружи, а у женщин внутри. Бог намекал, что у женщин, у которых веками отнимали всё, есть тайное место, принадлежащее только им самим. Есть разные обходные пути, чтобы не испугать женщину вторжением. Но мужчины слишком ленивы, чтобы этим интересоваться. Им достаточно того, что есть, чтобы гордиться самим фактом обладания женщиной.
"Как все, так и ты". "Мать-природа поможет". "Как легла, так и дала" – вот что с детства вбивают в голову всем женщинам. И они старательно рисуют пухлые губы. Отращивают волосы, как у русалок. Надевают обтягивающую одежду. Всё для сексуального фронта! Всё для победы! Если ты не секси, тебя нет в этой реальности. И искренне считают, что это и есть женское предназначение. Им и невдомек, что всю эту оголтелую сексуальность придумали мужчины. И тщательно ею манипулируют. Потому что денежный оборот индустрии красоты лишь ненамного отстает от оборота продажи оружия. И потому что мужчинам удобно, чтобы женщины были всегда и на всё готовы без всяких прелюдий и долгих ухаживаний. Поэтому все те женщины, которые так и не сумели запрыгнуть в этот поезд сексуальности, всегда чувствуют страх и вину.
Таких женщин Айболит опознавал сразу. По тому, как они, лежа в кресле, пытались до последнего момента сдвинуть колени. По тому, как они закусывали губу, когда он медленно вводил расширитель. Сидя у них в ногах, он осторожно бросал взгляд на их лица. Он никогда не смотрели на него. Всегда в потолок. Но он видел этот дикий страх в их расширенных от ужаса глазах. Сейчас такой же страх заполнил глаза Маши.
– Я здесь. С тобой, милая, – он схватил одеяло, полностью завернул ее, прижал к себе и начал качать, как ребенка. – Вот так, все будет, как ты хочешь.
– Он… меня…
– Я знаю, милая. Я знаю. Не нужно! Не думай об этом!
– Я… почти чувствовала его внутри. Почти! Я ничего не видела. Амир… такой тяжелый… навалился… а я внизу… дышать не могу… только он и его запах. Такой мужской запах! Почему женщины всегда внизу? – зарыдала она.
– Тшшш! Не думай, не думай! – он еще крепче прижал ее к себе и поцеловал в макушку. – Все прошло. Это я. Он никогда не вернется. Ты больше его не увидишь. Обещаю!
