– Я похожа на кита, – шепнула она.
– Нет ничего красивее беременной женщины, – он положил руку на ее пальцы, сжимающие живот.
– Гхм-гхм! – громко прокашлялся Марк, стоя спиной.
Айболит отмер. Маша поспешно опустила платье.
– Можно, – разрешила она.
Ицик повернулся и воскликнул:
– Ой, как красиво! Дай бог, чтобы вскоре у вас такое было!
Кнаан толкнул его в спину. Ицик вздрогнул, покраснел и принялся оправдываться:
– Нет, я имел в виду, что…
– Спасибо, – сказал Айболит.
– Значит так, ребята, а теперь все слушаем меня внимательно, – приказал Марк.
Скорая въехала в Иерусалим.
– Тебя где высадить, Марк? – спросил Кнаан, который сидел за рулем.
– Да почти у вашего пункта назначения. Вы же все равно едете до Старого города. Вот там возле Яффских ворот на парковке и высадишь. А там меня ребята из отделения подберут. Заскочу домой, нужно переодеться перед работой. А то я же в гражданском, – он показал на свои тёмные джинсы и черную футболку. – А вы, – обратился он к Маше и Айболиту, – от Яффских ворот пешочком пойдете через Старый город. Тихо, спокойно, медленно. Там все близко. Он же маленький. Ицик с Кнааном вас проведут.
– Заодно и святыни посмотрим, – улыбнулась Маша. – Всегда мечтала.
– Святыни только мельком. Осторожно! Не зависните там. И все время держите связь со мной.
Дорога укачала. Маша задремала, положив голову на плечо Айболита. Она проспала тот момент, когда скорая на подъезде к Яффским воротам уперлась в пограничный кордон.
– Что за черт? – Кнаан с досадой хлопнул по рулю. – Еще пару часов назад его здесь не было.
Марк молча вытащил из кармана джинсов планшет с эмблемой полиции и бегло взглянул на него.
– Знаете что, ребята, можете подавать на гражданство. Вам даже еврейство доказывать не нужно. Так дадут. Потому что у вас таки настоящее еврейское счастье в больших и жирных кавычках. С таким счастьем хорошо прыгать с крыши десятиэтажки, если надумаете покончить с собой. Абсолютно безопасно. Потому что даже в этом вам не повезет.
– Что случилось? – спросонья не поняла Маша.
– Сводку получил, – Марк потряс планшетом. – Те террористы, что прорвались в Израиль, благополучно добрались до Иерусалима. И теперь их будут ловить здесь. По сведениям разведки, они хотят устроить теракт в Старом городе. Там же яблоку негде упасть! Потому и погранцов пригнали. На всех входах и въездах в город кордоны поставили. Так, Маша, давай на носилки.
– А разведка не могла вместе с данными поймать и этих ослов? – пробурчал Кнаан. – Вот евреи, вся ваша суть. Только болтать умеете. Им джаддати – бабушка моя – напела, что будет теракт.
– Ой, заткнулся бы! – не стерпел Ицик. – Это твои братья, кстати.
– Это твои братья, – огрызнулся Кнаан. – Потому что мозгов у них нет так же, как у тебя. Йа хмар!
– Сам ты осел! – Ицик поймал кипу на кончике левого уха и нахлобучил на макушку.
Маша села на носилки.
– Маску кислородную держи, – Ицик помог ей надеть маску. – Под ней лицо плохо видно. Если остановят, начинай громко рыдать и стонать. Поняла? Ты же рожаешь. Тебе больно. Быстрее. Подъезжаем.
– Да, – Маша поправила маску и собралась лечь.
И вдруг побледнела и судорожно втянула воздух.
– Тихо! Ша! Рано! Мы еще не подъехали, – Ицик поймал кипу на лбу и водрузил на законное место.
– Ваня… – голос Маши сорвался до хрипа. – Там… – она ткнула пальцем в стекло.
Айболит повернулся. Рядом с пограничниками стояли несколько крепких мужчин в черных военных брюках и футболках. А рядом с ними стоял Амир, всматриваясь в каждую машину.
Небритый, с воспаленными красными глазами, Амир сжимал в руке телефон и что-то тихо говорил мужчинам в черном, что стояли рядом с ним.
– Ну всё, план в очередной раз пошел к чёртовой матери. Да что ж такое-то? – Марк с досадой хлопнул себя по колену. – Я хотел, чтобы скорая въехала в Старый город. Довезла вас почти до пункта назначения. Скорые никто не проверяет и не останавливает. Тем более, если внутри беременная женщина. Там пройти-то оставалось три шага. Ладно, поздно пить боржоми, если почки отказали. Ваня, пригнись. А лучше сядь пока на пол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Айболит послушно уселся на полу.
– Будем импровизировать, – продолжил Марк. – Кнаан, видишь тех арабских подростков, что сидят возле ворот на бордюре?
– Да, – кивнул Кнаан.
– А ну-ка позови их по-вашему. Сейчас будем прорываться без боя, но весело.
Марк быстро изложил план действий. Кнаан опустил стекло и свистнул подросткам. Они подошли к машине.
– Двести шекелей заработать хотите?
– Триста, – самый высокий и крупный из них сплюнул на асфальт.
– Так ты же еще не знаешь, что делать, – возмутился Ицик.
– Если узнаю, будет четыреста, – подросток открыл жевательную резинку и засунул в рот.
– Ладно, держи, – Кнаан вытащил из кармана деньги. – Танцевать умеешь? – он перешел на арабский и быстро изложил подросткам суть дела.
Они захихикали и радостно закивали. Один из них вытащил из рюкзака на плече колонку блютуза, отошёл от сокрой и включил музыку на всю громкость.
– Что он им сказал, Марк? – шепотом спросил Айболит.
– Сейчас увидишь, – улыбнулся тот.
Из колонки полилась веселая арабская музыка. Зажигательная дробь на дарбуках – восточных барабанах – перекрыла весь шум в округе.
– Ялла-ялла-ялла! – закричал подросток.
Ловко лавируя, побежал между машинами, в мгновение ока оказался возле Амира и вскочил на крышу машины, возле которой стояли мужчины в черном.
– Эй! – заорал Амир.
Другой подросток хлопнул его по плечу сзади. Амир обернулся. А мальчик одним прыжком вскочил на капот и принялся лихо отплясывать, виляя бёдрами в ритм барабана. Остальные не оставали. Они свистя и улулюкая, окружили Амира и его друзей из службы безопасности. Те, как волчки, завертелись в разные стороны, пытаясь понять, что происходит и остановить внезапное веселье.
– Мой выход, – Ицик поправил кипу.
– Ты это… осторожнее там, – проворчал Кнаан. – А то сам на ужин пригласил, а тебе сейчас тут морду набьют и ты в больницу угодишь. Чего вы, евреи, только не сделаете, чтобы сэкономить на гостях!
– Да пошел ты, морда антисемитская! – Ицик расплылся в радостной улыбке. – Видали, да? – обратился он к Маше и Айболиту. – Выкормили и вырастили на свою голову.
– Оставайся в машине. Я пойду, – Кнаан решительно отстегнул ремень безопасности.
– Тебе нельзя, – с сожалением заметил Марк. – Ицик не сможет проехать туда, куда можешь ты.
– Ладно, – с сожалением проворчал Кнаан. – Да когда ж ты уже заколки для кипы купишь? – он нахлобучил на голову Ицика кипу, которая в очередной раз сползла на ухо.
Ицик выпрыгнул из скорой, пригнулся и быстро побежал между машинами. Добрался до той, где подростки устроили импровизированную дискотеку на крыше, и заорал:
– Люди, что же это делается? Что же вы молчите? Мы же половину налогов на этих сволочей тратим, а им все мало! И они еще и издеваются. Да кто ж вас воспитал, таких ослов малолетних? Как же вам не стыдно? – он воздел руки к небу и возмущенно потряс ими.
Айболит открыл рот, глядя на спектакль, который набирал обороты со скоростью снежного кома. Люди, возмущенно крича, начали выскакивать из машин. Один из подростков подскочил сзади к Амиру и от души дал ему подзадник. Амир побагровел, подпрыгнул на месте, резко повернулся и погнался за подростком. Другой подросток прыгнул на мужчину в черном. Сорвал с его головы каскетку и бросил за машину. Мужчина, громко ругаясь, побежал за ним. А подросток свистнул, захохотал и вскочил на крышу машины. Перепрыгнул на следующую, подождал, пока мужчина добежит до него, исполнил несколько танцевальных движений, показал неприличный жест, спрыгнул на землю и бросился наутек. Мужчины в черном помчались за ним.
– Хорошо, – Марк потер ладони, надел солнечные очки, чёрную каскетку и натянул козырек на лицо.
– Ваня м Маша, теперь выходим, – он открыл дверь машины. – Идем быстро, но не бежим. И что особенно важно: прямо за мной, гуськом, след в след, потому что я постараюсь не попадать в камеры, которые здесь везде натыканы. Не останавливаемся, башкой по сторонам не вертим. Маша, давай руку, – он помог ей выйти из машины. – Кнаан, будешь их ждать с другой стороны.
