брат, хранящий Знания этого мира. — Произнес один из пришедших, а второй учтиво
поклонился, приложив правую ладонь к сердцу.
— Учитель, пять долгих лет прошло с момента нашей последней земной
встречи, но я не терял времени. Я выполнял возложенное, я организовывал движение
христиан против тьмы…
— Не продолжай, я знаю, и деятельность твоя похвальна, хотя и не
безупречна. Я не мог встретиться с тобой раньше. Ибо битва с тьмой идет во
множестве мест в разных мирах. Ты знаешь. Но я пришел сюда к сроку. Поэтому не
медли, говори, о том, о чем хотел сказать мне.
— Учитель, мне кажется, что я уже отыскал того, о ком говорили вы мне,
того, кто может встать на Путь и продолжить на земле Благое Дело, — Сказал второй
из серых странников, в котором читатель без труда смог бы узнать аббата Мори.
— Я видел его отражение в тонком мире, но расскажи мне о нем земном. —
Попросил первый, лицо которого полностью скрывала глубина капюшона, и лишь
зрачки глаз, излучая внутренний свет, сверкали из этой затененной глубины
искрящимся огнем, подобно крупным бриллиантам.
— Это один из поданных графа Шампанского, молодой и не слишком
знатный, но хорошо образованный дворянин. Его зовут Гуго де Пейн. Он побывал на
войне. Наша встреча произошла там, очень далеко отсюда, в горах Испании. Юноша
оказался за границей вечных снегов, спасаясь от многочисленных преследователей,
разграбивших караван, примкнув к которому он рискнул путешествовать по тем
неспокойным местам. Я же почувствовал необходимость придти ему на помощь и
подоспел как раз вовремя, чтобы спасти его жизнь. И я увидел на нем печать Света, а
еще я увидел над ним ангела Божьего. И я вывел юношу к людям. Он был ранен, но
наши братья выходили его и помогли добраться до Арагона, где этот молодой человек
вновь поступил на военную службу. Насколько я знаю, он и сейчас там.
— Нет, мой светлый брат, этот юноша уже на дороге домой. Пока ты
рассказывал мне о нем, я направил свое внутреннее зрение на его пути. Скажу больше.
С той твоей встречи с ним Иерархия Небесная ведет за ним наблюдение.
— Значит, я сделал правильное предположение о его предназначении? Не
случайно мне было видение, что именно этот человек продолжит Благое Дело.
— Тебя привели к нему, ибо на нем печать Господа. Но каждый человек, как
тебе известно, имеет право на выбор путей.
— А если мы все же ошибаемся насчет него?
— Не думаю. Вероятность выбора им пути Света высока. К тому же, мы
вправе показывать направление.
— И как же показать ему направление? Он воин, он силен и вряд ли станет
слушать других.
— Вполне уместно будет помочь молодому человеку и немного просветить
его.
— Каким же образом, Учитель?
— Окажи ему посильную земную помощь и приоткрой перед ним завесу
неведения. Для начала подружись с ним, пригласи его на собрание созданной тобой
организации и постарайся, чтобы граф Шампанский взял его к себе на службу. В
дальнейшем он может принести пользу на этой службе.
— Но не опасно ли посвящать неподготовленных в наши замыслы?
— Не забывай, брат Хранитель, что на нем печать Господа, а это значит, что
свет преобладает в душе его, и огонь маяка от рождения зажжен в его сердце. Такие,
как он, не колеблются в выборе. Так пусть смело начинает свой путь. Скоро мы
испытаем его в деле и увидим, каков он.
Глава 10. Праздничные дни
В том году на Пасху в Труа съезжались жители разных мест. Представители всех
сословий со всех концов Франции наводнили город: купцы отовсюду спешили
доставить в срок товары на ярмарку; люди верующие непременно желали участвовать
в крестном ходе; нищие жаждали собрать побольше милостыни. Празднование
обещало пройти с особой пышностью и размахом, поскольку в ту пасхальную неделю
в столице Шампани гостили важные особы, и в их честь должен был состояться
рыцарский турнир. Устроители торжеств заранее разослали гонцов с этой благой
вестью по всей стране. Чтобы участвовать в предстоящем состязании прибывали в
Труа славные воители, а в весеннем воздухе витало предвкушение торжеств и пиров
по этому случаю.
И вот наступил светлый праздник. С первыми проблесками рассвета на
городскую площадь начал стекаться народ. Наконец, на деревянной колокольне
торжественно зазвонил колокол, и праздничное богослужение началось. Городской
собор в Труа не отличался большими размерами и, разумеется, все места в нем давно
были распроданы самым знатным местным семействам, а простой народ слушал
доносящиеся изнутри проповеди и молельные песнопения под открытым небом.
В этот раз пасхальная месса в столице Шампани действительно впечатляла:
архиепископ и два епископа возглавляли праздничное богослужение, а внимали им
несколько баронов, двое графов и герцог вместе со своими придворными. Служба
продолжалась весь день, а к полуночи, когда при свете многочисленных факелов
начался крестный ход вокруг собора, все население города собралось на площади и
скопилось на прилегающих к ней улочках. Пожалуй, только стражники на башнях и
стенах, отягощенные обязанностями несения службы, не покидали своих постов. Все
остальные стремились принять участие в празднике. Сотни свечей были зажжены под
открытым небом, а возгласы «Христос воскресе!» и «Смертью смерть поправ!»
раздавались отовсюду.
Когда крестный ход и богослужения все-таки завершились, народ еще долго, до
самого утра, продолжал горланить церковные гимны и расходился по домам очень
медленно. Знать отпировала во дворце и улеглась спать только с рассветом. Ворота
дворца наглухо закрыли, и никто не показывался из них до середины нового дня, а
вечером весь город продолжил начатый накануне пир разговения после поста.
И на следующее утро, через день после Пасхи, торжества должны были
продолжаться. Теперь главным праздничным событием планировался рыцарский
турнир, в начале которого, по замыслу графа Стефана де Блуа, предполагался
судебный поединок между Гуго де Пейном и Бертраном де Бовуар. Каково же было
