– Хорошая литература не бывает развлекательной, – менторски заметил подросток.
– Тебе нравится Апиц? – удивилась я.
– Нет, – честно ответил мальчик.
– Мне тоже. А вот Анну Зегерс я в свое время читала с удовольствием. Но настоящее потрясение испытала от книги Генриха Белля «Глазами клоуна».
– Я о такой не слышал, – признался Андрей и покосился на полку над диваном.
– Еще мне пришлись по душе Генрих и Томас Манны, – продолжала я, – а вот Брехта не сумела дочитать. Ба, да у тебя тут «Фарландия». Ну-ка!
Прежде чем Андрей успел вымолвить слово, я взяла том, открыла его и принялась усердно перелистывать страницы, повторяя:
– Замечательные стихи! Великолепные! О, Андрей, а это что?
– Где? – вздрогнул школьник.
Я потрясла перед ним листом бумаги.
– Вот здесь лежал! Ну и текст. «Знаю все. Молчание стоит пять тысяч долларов. Если через неделю не получим деньги, о вашей тайне узнают все». Тебя шантажируют? Ты маме сказал?
– Н-нет, – выдавил из себя подросток.
– Надо немедленно поставить ее в известность, – покачала я головой. – Однако мерзавец требует огромную сумму за молчание! Ты и впрямь совершил нечто ужасное?
– Вы не то подумали, – пришел в себя мальчишка, – мы так с приятелем шутим. Типа играем. Он пишет мне, я ему.
– Весело, – засмеялась я. – Здорово придумали! Посылаете друг другу анонимки? Похоже, у тебя обширный круг знакомств. Вон, в корзинке лежат листы с плохо пропечатанным текстом. Картридж закончился?
– Да, – машинально ответил парнишка. И тут же возмущенно добавил: – Вы рылись в моих вещах!
– Я случайно опрокинула мусорницу, решила все убрать и обнаружила черновики.
– За фигом поперли в чужую комнату? Ко мне никто без спроса не лезет! Даже мама! – возмутился Андрей.
– Я перепутала твою комнату с гостиной.
– Врешь! – выпалил Андрей, начисто забыв о вежливости.
– Тебя тоже нельзя назвать образцом честности, – парировала я. – Кстати, я не лгу, попала сюда по чистой случайности. Знаешь про отпечатки пальцев?
– Ну? – буркнул, кивнув, Андрей.
– И каждый принтер оставляет на бумаге следы вроде тех же отпечатков пальцев, – продолжала я. – И они уникальны. Эксперт изучит твой принтер, одно из писем, которое ты отправил… ну, допустим, учительнице Насте… и уверенно заявит: «Текст напечатан именно на этом устройстве». Если же учесть, что к тебе в комнату никто без разрешения не входит, и принять во внимание запароленность компьютера, то какие выводы сделает милиция, а? Кстати, учительница покончила с собой из-за подметного послания. Ты убийца! Живо рассказывай, откуда узнал про изнасилование? Стоял в лесу? Смотрел за происходящим и не помог женщине?
Андрей сел на диван и закрыл лицо руками.
– Что у вас происходит? – спросила из коридора Елена Константиновна.
Я перевела дух, мне не следовало кричать.
– Нормально, ма, – стараясь быть спокойным, откликнулся школьник, – текст по ролям читаем.
– Молодцы, – одобрила Елена Константиновна. Послышался звук удаляющихся шагов.
– Пожалуйста, не орите, – взмолился Андрей. – Какое изнасилование? Первый раз слышу!
– Ты послал письмо Анастасии?
– Ну… да… – признался подросток, – было дело.
– Ты требовал денег!
– Так ведь… понимаете… ну… это для науки…
Я опустилась на стул.
– Что? С каких пор шантажисты считают себя учеными?
Подросток вскочил, быстро запер дверь, снова плюхнулся на диван и еле слышно сказал:
– Не я это придумал… я помогал… экзамены… мама… деньги… книга… диссертация.
– Вере Расторгуевой ты писал? – перебила я негодяя.
– Да.
– Олесе Филимоновой тоже?
– Ага.
– Кому еще? – возмутилась я.
Андрей шмыгнул носом:
– Всем!
– То есть?
– Жителям Евстигнеевки, Палашовки, кому успел.
– С ума сойти! Ты и правда думал, что тебе заплатят?
– Дело не в деньгах!
– А в чем?
– Только никому не говорите, мне тогда в универ не поступить, – захныкал Андрюша. – Маша меня попросила… Я для нее старался… Грибкова со связями! Аспирантка! Жених у нее преподаватель!
– Дочь Глеба Сергеевича?
– Да.
– Она решила заняться шантажом? – с недоверием уточнила я. – В это верится с трудом. Машу характеризуют как крайне положительную, умную девушку.
Андрюша вытер нос рукавом свитера.
– Сейчас расскажу.
– Начинай, – велела я. – Да постарайся, чтобы история выглядела хоть мало-мальски правдивой. Кстати, Глеб Сергеевич несказанно обрадуется, когда узнает, что ты решил опорочить его дочь!
– А вот и нет, – прищурился Андрюша, – это все она придумала.
Глава 31
Давняя мечта Андрея – поступить в МГУ. Но только парень великолепно понимает, что, несмотря на хорошие оценки в школе, шансов стать студентом у него мало. Для того чтобы оказаться в заветных стенах цитадели знаний, одних пятерок не хватит, надо заниматься с репетиторами, которые находятся в тесном контакте с экзаменаторами. А где Андрею взять на это денег? Елена Константиновна совсем не богата, к тому же она не считает, что сыну обязательно надо идти в высшее учебное заведение.
– Есть много хороших профессий, – наивно советовала родительница. – Например, водители хорошо получают, мне помогать будешь. А что студент? Еще пять лет на маминой шее?
Но Андрей не хотел расставаться с мечтой, поэтому поехал в университет и записался в «Школу юного психолога», куда, слава богу, брали бесплатно. Преподавали в кружке аспиранты, и Андрюша узнал в одной из лекторш Машу Грибкову.
После занятий подросток подошел к односельчанке, они разговорились. Так и началась их дружба.
Через некоторое время Маша попросила его помочь с диссертацией, а взамен пообещала почти стопроцентное поступление в МГУ.
– Я отлично знаю педагогов, – улыбалась Грибкова, – могу переговорить с каждым. Да и жениха об услуге попрошу, а он бессменный член экзаменационной комиссии.
– А что мне надо делать? – спросил Андрей.
– Сущую ерунду! Напечатать письма и подсунуть их в каждый дом, – пояснила Грибкова.
– Зачем? – поразился Андрюша.
Маша объяснила школьнику задачу. Ее научная руководительница очень придирчива, для диссертации требует провести научный эксперимент, но все, что до сих пор делала Маша, не нравилось ученой даме.
– Никакой правды нет, – журила руководительница аспирантку. – Твоя работа посвящена реакции людей на стресс. Нас интересует, как личность поведет себя в момент напряжения и спустя длительное время. И что же ты предлагаешь? Опросы? Мне нужен реальный конфликт! Пока же я не вижу качественного материала для диссертации. Думай, Мария, побольше креативности! Науку двигают вперед люди, способные на нестандартные, рисковые шаги!
И Маша придумала разослать анонимные письма.
– Это будет уникально чистый эксперимент, – запальчиво говорила она. – У каждого человека имеются тайны, о которых он не желает никому рассказывать. Вот если ты получишь бумагу со словами «Знаю все», то о чем подумаешь?
– Ну, – протянул Андрюша, – кое-что вспомню.
– Испугаешься?
– Немного, – честно признался мальчик.
– Это самое оно! – ликовала Маша. – А я издали за ситуацией понаблюдаю и сделаю выводы: пять человек пошли в милицию, семь помчались за деньгами, четверо не обратили внимания на анонимку.
Выслушав рассказ подростка, я возмутилась:
– Вы сошли с ума! Скверное задумали! Настя из-за вашего идиотского эксперимента покончила с собой!
Андрюша сжался в комок.
– Я испугался, а Маша нет. Она сказала, что это еще доказать надо! Письма так хитро составлены, что умному человеку мигом станет понятно: ему ничего не грозит! Куда деньги-то нести, не указано!
– Идиоты! – не выдержала я. – Боже, какие дураки! Ладно, ты кретин, но Маша… Взрослый человек, без пяти минут кандидат наук! И что? Значит, вы следили за деревенскими жителями?
Андрюша кивнул.
– Да. Мы попытались, но народу много, а нас всего двое. Глупость получилась. Но… ой, Маша меня убьет! Она велела никому не рассказывать.
– Договаривай, – приказала я.
– Есть такой метод… экс… пекс… экстраполяции, – наконец-то справился с трудным словом Андрюша. – Слышали о нем?
– Нет, – честно призналась я.
– Сейчас объясню, – оживился он. – Вот смотрите. Допустим, надо узнать, как люди отнесутся к тому, что их обольют на улице грязью: станут ругаться, если машина колесами по луже проедет, или нет?
– Очень нужное исследование, – абсолютно серьезно заметила я, – полагаю, что девяносто девять и девять десятых процента населения, став жертвой водителя-хама, начнут употреблять ненормативную лексику!
– В науке предполагать нельзя, надо быть точным, для проверки теории ученые обязаны поставить эксперимент, – стал поучать меня Андрей. – Пронаблюдают за десятью людьми и напишут в статье: «Тысяча испытуемых проявила агрессию». Это и есть метод экстраполяции.
