я о Боге не думаю. Что я могу думать о том, чего не знаю?
– Ну, хорошо, задам вопрос по-другому: вы верите в разумное начало всего, или считаете, что строение Вселенной, появление разумных существ на Земле явлением уникальным и случайным, возникшим в результате стихийных комбинаций элементарных частиц?
Я задумался.
– Если честно, то я не знаю, как вам ответить на этот вопрос. С одной стороны, изучая Вселенную, энергии, которые пронизывают пространство, живые организмы, взаимодействие элементарных частиц, сложно представить, что все это многообразие – игра случая. Чем больше наука узнает о закономерностях явлений Вселенной, тем меньше остаётся места для случайности. И я склоняюсь к тому, чтобы признать некое разумное логичное начало всего. Однако не могу принять того Бога, которого даёт человечеству религия.
– Можно узнать, почему вы не принимаете Бога церкви?
– Как почему? Да потому что, во-первых, ни одна из религий и сама не знает точно, что такое Бог. Для религии Бог – непознаваемое Нечто, которое всё создало и всем управляет и которому надо поклоняться, чтобы оно за это наградило всякими благами. Собственно религиозный человек и в наши дни, простите меня, отец Окимий, за прямоту, остаётся таким же дикарём, каким был в самом начале зарождения человечества, когда все непонятные явления, от которых зависела его жизнь, именовал божеством и молился на них, прося милости к себе. Не так ли и теперь: к Богу приходят в момент болезни, горя или каких-то событий, разрушающих жизнь человека, когда человек чувствует угрозу, которая нависла над его жизнью или над жизнью его близких, когда сам человек не в состоянии с этой угрозой справиться, когда мир рушится вокруг него, и он, как дикарь, не в силах справиться с внешними обстоятельствами – только тогда он начинает цепляться за последнюю надежду и обращается к Богу. Согласитесь, отец Окимий, что ни один человек, если он счастлив, доволен жизнью, работой и всем, что его окружает, и не вспомнит о Боге. Он просто радуется и живёт. И только, когда все вокруг рушится, мы кричим: «Господи спаси!», и до последнего верим в чудо, ибо нельзя жить и преодолевать невозможное, не веря в чудо. Это просто защитная реакция организма.
Я взглянул на отца Окимия, ожидая, что он рассердится и выгонит меня вон, но настоятель лишь внимательно смотрел на меня и покачивал головой, словно соглашаясь. И я продолжал:
– И во-вторых, церковь старается это непонятное и всесильное Нечто сделать для человека более понятным, ведь нельзя же, в самом деле, поклоняться Нечто! И потому задача церкви очеловечить Бога, чтобы каждый увидел в Боге высшее существо понятное ему. Существо, которое вправе устанавливать законы и вправе строго следить за их исполнением, наказывая непослушных. Простите меня, отец Окимий, но я не могу верить якобы священным книгам, которые столетиями пишутся и переписываются людьми, и в которых якобы заключён посыл Бога к людям, его заповеди. Тут у разумного человека вполне может закрасться мысль, а насколько достоверен этот посыл и не есть ли законы в них, отнюдь не божественные, а придуманные одними людьми, чтобы объединить под своей властью других? Сделать их послушными, управляемыми? Даже, если предположить существование божественной книги, то будьте уверены, она была бы переписана таким образом, как это было необходимо для сильных мира сего в тот или иной период развития общества. И переписана неоднократно, потому что религия – это духовная власть над человеком, которая всегда шла рука об руку с государственной властью.
– Вы, как я вижу, не любите церковь, – промолвил Отец Окимий.
– Да, чего уж скрывать, не люблю. А за что любить людей, которые целью своей жизни и, не побоюсь этого слова, карьеры, поставили власть над другими людьми? Не есть ли это величайшая из гордынь, когда один человек вправе поставить себя выше другого человека? Возомнить себя, или того хуже, внушить другим, что он представитель Бога, его посланник, посредник или назовите как хотите. Когда один человек целует руки другому человеку, – мне вдруг вспомнилась холёная рука Фивия, которую целовали поселенцы, получая благословение, – когда один человек в праве судить и регламентировать личную жизнь другого человека, решать отпускать или не отпускать ему грехи, накладывать наказания, при этом, извините, смешно сказать, строя свою карьеру на своей святости. Если бы Бог и существовал, то не думаю, что он был бы рад таким вот своим представителям и посредникам.
– Значит, если я правильно вас понял, вы полагаете, что всё же существует Нечто разумное, что создало Вселенную, но это Нечто никак не связано с религией?
Я задумался. Я никогда раньше не думал над этими вопросами, но теперь они показались мне логичными, и я ответил:
– Именно! О разумном начале, или даже не разумном, а не знаю, как правильно выразиться. Слова разумный, логичный – это всё слова человеческие. Скорее я бы, наверное, сказал, что я допускаю существование Нечто, которое задало импульс и начало закономерного по нашим понятиям развития. Именно эти закономерности человечество и пытается изучить и понять, именно для этого создана наука. Мы видим и понимаем закономерности развития жизни на Земле, природных явлений и можем утверждать, что на пустом месте, они не могут возникнуть. Из ничего и будет только ничего. Возможно, именно эти закономерности, которые ещё далеко не изучены нами до конца, и по которым существует Вселенная, и создало это Нечто. Человечество многое знает, но ещё очень много предстоит исследовать и понять.
Отец Окимий с довольным видом откинулся на спинку кресла:
– Ну, вот вы и сами ответили на вопрос, который задали в начале нашего разговора: как может разум, порождение Вселенной и крохотная её часть, вместить целое. Не удивительно ли, что крохотная часть физического мира – человек, который живёт бесконечно малое время и который ничтожно мал не только по сравнению со временем и пространством Вселенной, но даже по сравнению со временем существования и масштабом нашей планеты. Как может этот ничтожно крохотный разум человека вместить в себя не только всю историю существования планеты, вплоть до природных закономерностей её создавших, но и законы Вселенной, которые постепенно ему открываются? Неудивительно ли, всё что человечество узнает за всё время своего существования, всё, что оно передаёт потомкам, те воспринимают с лёгкостью, сколь бы велико по времени и пространству не было бы понятое ими? А если для ничтожно крохотного человеческого разума не составляет труда понять и вместить в себя историю Земли, научные открытия закономерностей развития нашей планеты и Вселенной, которые становятся известны человечеству, то
