него, ты надышал, согрелся, а свет — словно дымок из макушки.
Хорошо!
— Федя?
Шишлов, наверное, с минуту не решался открыть лицо. Держал ладони прижатыми — ни глаз не видно, ни рта, ни носа. Одни клочья бороды по сторонам.
— Какая же я сволочь, — выдохнул он, опустив руки.
Глаза у друга покраснели, кадык скакал по худому, заросшему горлу.
— Всех подвел, все продал, в бега, сука, ударился. От кого? От себя-то куда денешься? Сдохнуть надо было в подворотне. Но живуч, как клоп. Хотя, наверное, еще годик-два и скопытился бы от какой-нибудь сивухи.
— Не о том думаешь, — сказал Лаголев.
Шишлов кивнул. Глаза его сверкнули.
— Не о том. Надо что-то делать, — он взбил волосы и вскочил. Обернулся. — Жизнь ведь еще не кончилась?
— Зависит от тебя.
— Точно! Саня! — Федька поймал в пальцы и долго тряс ладонь Лаголева. — Ты — молоток, Био-Шурик! Ты просто супер! И остров твой — бомба! Но я не могу здесь сидеть, когда у меня вся жизнь…
Шишлов выскочил в коридор.
— Слушай, — снова заглянул он на кухню, — куртку дай, какую не жалко. И треники я твои пока поношу. Не в прежнем же своем…
— Погоди.
Лаголев пожертвовал другу болоневую куртку.
— Ты только возвращайся, — сказал он.
— Завтра как штык, — осклабился Федька. — И сразу на остров твой. Чистит лучше стекломоя. Шучу. Завтра буду.
Он хлопнул дверью и пропал. Только не появился ни завтра, ни послезавтра.
Представительный мужчина позвонил Натке и снова, как и в прошлый раз, попал на Лаголева.
— Наталью Владимировну можно? — поинтересовались в трубке.
— А вы кто? — спросил Лаголев.
— Я по работе.
— А я — муж.
На том конце провода не стушевались.
— Очень приятно. Но, боюсь, вы не обладаете компетенциями Натальи Владимировны. Уж извините.
— Конечно. Натка! — крикнул Лаголев. — Тебя!
— Сейчас.
Натка появилась в коридоре, на ходу вытирая руки от теста. Они с Машей и Игорем пытались соорудить пирог с лимонной цедрой. Мучная пыль висела в кухонном воздухе. Лаголев вежливо отступил в комнату.
— Да? — сказала Натка, приложив трубку к уху.
Мужчина неразборчиво заквакал в динамике. Ква-ква, ква-ква. Уверенно так, обволакивающе. Ква-ква. Натка слушала его с минуту.
— Извините, Максим Сергеевич, я не могу, — сказала она.
— Ква? — спросила трубка.
Натка оглянулась на Лаголева.
— Я мужа люблю, — просто ответила она.
Звонивший квакнул, умолк, раздались гудки разрыва соединения.
— Быстро ты, — сказал Лаголев.
Натка посмотрела на него веселыми глазами.
— Чего ж он, дурак, в самое неподходящее время набирает? — И спросила: — Готов помочь с пирогом?
Лаголев выпятил грудь.
— К дегустации готов!
Натка захохотала, замахала руками и на полусогнутых уползла в кухню.
Федька не появился и на третий день. У Лаголева выдался неожиданный выходной — Руслан отпустил его до завтра, сказав, что сегодня поработает сам, «вспомнит молодость». Но, возможно, у него были какие-то другие мотивы.
Лаголев решил сходить туда, где увидел Шишлова в первый раз. Место оказалось доходным — вместо старинного друга там сидел теперь другой заросший и пьяный мужик, который внятно что-либо сказать был не в состоянии. Он только мычал и тряс грязной пятерней, выпрашивая мелочь. Добиться у него, знает ли он Шишлова, видел ли его, Лаголев не смог и направился домой.
Во дворе стояло несколько дорогих автомобилей. Хищные силуэты, тонированные стекла. Лаголев подумал, что кто-то из новых богачей прикупил себе квартиру, а то и целый этаж в их или соседней пятиэтажке. Связать появление автомобилей с собой он не догадался. Только когда в подъезде на него надвинулись с боков двое и, легонько пристукнув и взяв под мышки, потащили вверх по лестнице, Лаголев подумал: ах, вот оно что!
Страха в нем не было. Но смутное беспокойство крутилось в животе червячком. Натка, Игорь, с ними-то что?
Дверь его квартиры оказалась приоткрыта, за ней обнаружился еще один незнакомец, одетый во все черное, молодой, угрюмый, коротко стриженный, с кобурой, выглядывающей из полы пиджака.
— Стойте, — сказал он и приподнял голову Лаголева за подбородок.
— Да он это, он, — сказал один из придерживающих. — Мы его метров за пятьдесят срисовали.
— На ноги поставьте, — распорядился стриженный и скользнул за кухонную дверь.
Лаголева отпустили, но были готовы, если что, зафиксировать по-новой. На кухне что-то звякнуло, стукнуло, и уже другой голос громко сказал: «Ну, веди, веди товарища, не держи меня за барана, Олежка».
Через мгновение стриженный снова возник перед Лаголевым.
— На кухню, — показал жестом он.
— А мои… — произнес Лаголев.
— Все там, — сказал стриженный.
Лаголев шагнул через порожек. Первым делом он нашел глазами Натку и Игоря. Они сидели на стульях у раковины. У сына под глазом наливался синяк. Натка кусала губы. Но оба, слава богу, были целы. Ни разорванной одежды, ни крови. Хорошо. Синяк — это ерунда, подумалось Лаголеву. Заживет. Он едва заметно им улыбнулся.
Затем он обратил внимание на стоящего у окна щуплого мужчину лет сорока, белобрысого, тонкогубого и тонконосого, очень спокойного и этим спокойствием внушающего опасность. На нем были джинсы, серая водолазка под горло и пиджак. Мужчина посмотрел на него задумчивыми глазами, и Лаголев ощутил, будто его взвесили: боец или не боец, как поведет себя в экстремальной ситуации, на что вообще способен. Чувство было неуютное, но Лаголев заставил себя не опускать взгляд. Впрочем, человек в серой водолазке быстро потерял к нему интерес и стал, повернувшись вполоборота, наблюдать за обстановкой за окном. Видимо, большего Лаголев не заслуживал.
Мужчина, понятно, был охранником, и следующим и последним чужаком на кухне являлся тот, кого он охранял.
— А вот и глава семьи!
«Виновник торжества» сам заявил о себе. Это был крупный мужчина за сорок с крепкими, мощными ляжками, мосластыми руками и уже оформившимся брюшком. Лицо у него было широкое, холеное, розовое. Губастый рот, нос с крупными ноздрями, выбритые полные щеки и небольшие, похожие на потертые пуговицы глаза. Лаголев заметил, что за лицом, ногтями, редеющими каштановыми волосами гость трепетно ухаживает. Одет мужчина был в темные брюки, розовую рубашку и клетчатый светлый пиджак. Из нагрудного кармана торчал краешек платка. Два пальца на левой руке украшали перстни.
Располагаясь у подоконника, объект охраны занял сразу два стула, а на соседние по-хозяйски водрузил локти.
— Похоже, все в сборе.
— Здравствуйте, — сказал Лаголев.
Гость промолчал, с кривоватой улыбкой изучая поздоровавшегося. Перстни на пальцах щелкнули друг о друга. Верхняя губа приподнялась, крупные ноздри втянули воздух.
— Чем обязан? — спросил Лаголев.
— Правильный вопрос, — наставил палец мужчина. — Итак, чем ты мне обязан? Может, ответишь сам?
— Ничем.
— Ну, так нельзя, — разочарованно протянул собеседник. — Ты разве не
