Но все же почему-то в очередной раз не тянуло вкладываться в отношения. Не вспоминались особенные моменты и проведённое вместе время. Тело не покрывалось мурашками, сознание не мутилось, губы не расплывались в мечтательной улыбке. Не искался лишний повод для встреч. Уля и не подумала сообщить своему «парню» о том, что поздно возвращается домой с занятий, и что одной идти ей страшно. По вечерам у него ведь тоже спортзал, как он будет встречать? Неудобно. Просто когда темнеть начнет совсем рано и улицы станут раньше пустеть, она будет ездить от школы на такси или ждать автобуса.
Боги, до сих пор не выходит свыкнуться с мыслью о том, что они с Вадимом в каких-никаких, но отношениях. Какая же нелепая ситуация! Он так уверен в себе и в том, что она его девушка, что теряешься и не знаешь, как вообще возразить, ведь для него это уже дело решенное.
«Надо ему сказать, что…»
Нарастающий, бьющий по ушам рёв мотора отвлек от размышлений о том, что же конкретно надо Вадиму сказать. С перепугу отскочив от края проезжей части на метр, Уля проводила взглядом пронесшийся по опустевшей дороге то ли мотоцикл, то ли мопед, и про себя тут же возмущенно пожелала «этому придурку» прекрасного вечера. Конечно, самое время бы про соседа вспомнить, но эта мысль толком оформиться не успела, потому что «придурок» совершенно неожиданно вдарил по тормозам. Откатил назад, к пустой автобусной остановке. Откинул подножку, спешился со своего коня, стянул шлем, склонил голову и выжидающе уставился на приросшую к земле Ульяну.
Вспомнишь лучик – вот и солнце. В данном случае – месяц ясный, если на часы смотреть. А на часы лучше не смотреть: на них без пяти десять, вообще-то. Даже в сгустившемся сумраке было прекрасно видно, что конкретно Егор думает по поводу её гулянок по району в такое время. Шкурой просто чувствовалось. С расстояния.
Глубоко вздохнув, Уля попыталась накинуть на лицо выражение побеспечнее. Но куда ей с ним тягаться? Дохлый номер.
«Может, просто воспользоваться пешеходным зелёным и быстренько перебежать через дорогу?»
Недолго думая, изъяла из кармана перцовый баллончик и показала ему: «Вот, смотри, ношу», мол. Егор кивнул: «Вижу», но продолжать свой путь явно не намеревался – еще и мотор заглушил. Очередная идиотская ситуация – и как она только умудряется в них вляпываться с такой завидной регулярностью? Пришлось взять себя в руки и подойти ближе. Порыв ветра донес до ноздрей еле уловимый запах нагретой солнцем коры, тягучей янтарной смолы и разнотравья. Тут же перебитый выхлопными газами из драндулета, пронесшегося мимо на всех парах, которые смог из себя выжать.
— Малая, не хочу создавать у тебя ощущение, что кто-то лезет не в свое дело, но ты мне ответь: тебе что, не хватило неделю назад? — суровые нотки в голосе вообще не способствовали расслаблению, вот ни разу. Не способствовал ему и вовсе не немой укор во взгляде, что уж.
— И тебе привет, — буркнула Уля.
Нет, ей хватило. Конечно, ей хватило! Перебороть свой страх и выйти таки сегодня на позднее занятие стоило ей немалого труда. И возвращалась она сейчас пешком лишь потому, что на улице все еще было достаточно многолюдно, и путь её лежал по освещенной местности. И с баллончиком не так уж и страшно – он наготове. А с сентября начнет пользоваться транспортом. Да и… Неделя прошла! Что же теперь, вообще никуда не ходить, подозревая в каждом встречном маньяка? Дома себя запереть, отказаться от пилона? Не она придумала это «летнее расписание» в школе, её мнения администрация спросить забыла. Откажется от вечерних занятий во вторник и пятницу, останется с одним занятием по pole dance в неделю. И в чем смысл раз в неделю ходить? Никакого!
— С ногой что? — сосед продолжал осыпать вопросами. Взгляд вроде чуть смягчился, но это не точно: в потемках этих фиг что разглядишь.
«Вот же ж! Когда только успел заметить?»
— М-м-м… М-м-м… Упала, — неопределенно промычала Уля, отводя взгляд на блестевшую в свете фонарей гладь небольшого пруда, что располагался в прогулочной зоне по правую от неё руку.
«Егор, отстань… Пожалуйста…»
Почему-то именно ему признаваться в том, как конкретно она упала, было… Неловко, что ли. Другое дело Юлька. Вот Юльке Уля свой полет в красках распишет. Юля её в её увлечении поддерживает. Вадиму бы могла рассказать – Вадим, услышав от неё на фестивале про пилон, пришел чуть ли не в щенячий восторг.
Егор ответом явно не удовлетворился, в глазах читалось, что так просто она от него не отделается. И впрямь:
— Упала? — эхом отозвался сосед. — Откуда, интересно?
Уля прикрыла глаза. Нет, она не скажет.
— Оттуда…
Бесполезно. Чуйка подсказывала ей, что тайное совсем скоро станет явным. В детстве он из неё все её маленькие секретики весьма виртуозно вытягивал. В детстве она и не думала их от него скрывать. Пара-тройка наводящих вопросов – и Егор становился обладателем тайного знания: про задиру Ваньку Смирнова из её группы детского сада, про вредную классуху, влепившую ей «двойку» за грязные прописи, про обидчиков со двора, про авантюры, в которые то и дело пыталась втянуть её Юлька, и так далее и тому подобное. В авантюрах участвовать не возбранялось, более того, иногда он её еще и перед мамой с самым ангельским видом покрывал. А вот обидчики как по мановению волшебной палочки меняли свое мировоззрение. Сколько лет прошло…
— Малая… Только не рассказывай сейчас, что лазила за Коржом на каштан, в это я не поверю. Ты боишься высоты, — категорично припечатал Егор. — Ну так что? Признаваться будем?
Нечего возразить. Да, боится. Легенда про каштан не проканает. Про гололед, увы, тоже: на календаре середина июля.
«Блин…»
Уля уперлась взглядом в мыски собственных потрепанных жизнью кед: врунишка из неё никакая, не умела она говорить неправду, глядя собеседнику в глаза. Да и кому она сейчас лгать-то собирается? И, главное, зачем?
— Просто упала, — предприняла последнюю попытку соскочить Ульяна. Его кроссовки выглядели куда лучше её собственных. Вадим говорил как-то, что долго они у Егора не живут и меняются часто. Подвернутые черные джинсы, черные перчатки на руках и черный шлем в левой, черная футболка, а поверх – черная кожанка. «Ну прям призрак ночных дорог», — мелькнула язвительная мысль. Поднимать взгляд на лицо оказалось внезапно волнительно, но Уля себя пересилила.
Егор склонил голову еще ближе к плечу, в терпеливом молчании ожидая дальнейших комментариев. Густых бровей видно не было: они спрятались под лезущими в глаза вихрами и не думали возвращаться на место.
«Нет, это невозможно…»
— С пилона… — негромко произнесла Уля, расхрабрившись. В конце концов, что тут такого? Ну да, с пилона. И что? Да-да, знает она, что люди себе представляют, когда слышат про пилон. Шест и полуголых танцовщиц на во-о-от такенных каблуках, вот что. Но воздушная акробатика – это же совсем другое!
— Откуда?! — поперхнулся Егор.
Показалось, весь скепсис схлынул с его лица в одно мгновение. Или это фонарь мигнул.
«Да сколько можно?! Что в этом такого?!»
— Я же вроде ясно выразилась. С пилона! — вызывающе рубанула Уля. — Тут недалеко школа танцев, я хожу туда заниматься!
У Егора что-то произошло с мимикой. Столько эмоций за несколько секунд она на этой обычно беспечной физиономии слишком давно не видела. С губ сошла ехидная ухмылка, желваки очертили скулы и так задержались, челюсть куда-то повело, брови опустились на место и тут же слились на переносице – в выразительную кривую. Порывисто вздохнув, сосед похлопал себя ладонью по куртке, достал из кармана пачку сигарет, не глядя открыл, с сомнением покосился на Ульяну, закрыл и вернул в карман. А спустя еще пару мгновений лицевые мышцы чуть расслабились, даже уголок губы приподнялся, но до улыбки не дотянул.
— И почему… такой выбор? — поинтересовался Егор сдержанно. Вот вроде не критикует, а вроде смотришь на него и находишь подтверждение своим подозрениям: да, в дикий восторг не пришел. Хотя с другой стороны – с чего бы ему приходить-то? С чего она вообще парится о его реакции? Подумалось, что если бы у неё был старший брат, то вёл бы он себя наверняка похоже. Беспокоится? Давно кончились те времена. Да и о чем тут беспокоиться? Взрослые все люди, отдают себе отчет в своих действиях. О себе-то сосед, судя по всему, ни на дороге, ни под крылом параплана, ни под куполом парашюта не беспокоится – в себе не сомневается.
