– Ну, одно дело, похищение планирует преступник; он – преступник, и ему нужны деньги. Но каковы шансы, что найдется человек, которому он сможет без опаски доверить свой зверский план, и что этот человек согласится стать соучастником?
– Все очень просто. У него есть друг с преступным прошлым. Они встретились в тюрьме.
Бен заклеил самокрутку.
– Притянуто за уши.
– А друг, с которым он обещал поделиться деньгами?
– Тогда денег должно быть очень много. Дело-то рискованное.
Элис, постукивая кончиком ручки по губам, размышляла вслух:
– По какой причине человек решился бы соучаствовать в серьезном преступлении? Должно быть что-то такое, чтобы привлечь женщину.
– Женщину?
Элис хитро улыбнулась.
– Люди обычно не подозревают женщин, особенно если те имеют отношение к детям. Женщина будет идеальным сообщником.
– Ну, тогда… – Бен присел на край одеяла, – у них роман. Ради любви люди часто делают то, что не следовало бы.
Сердце Элис ударило так, словно хотело выскочить из грудной клетки. Слова Бена были проникнуты тайным смыслом. Намеками, обещанием. В последнее время он часто говорил что-нибудь в этом роде, переводя разговор на тему любви, жизни и самопожертвования.
– Любовь, да. – Элис едва сдержала дрожь в голосе.
Она подумала о том, что могла бы сделать ради любви, и почувствовала, как вспыхнула шея. Испугавшись, что Бен заметит, Элис заставила себя сосредоточиться на сюжете.
– По крайней мере, он считает, что у них любовь.
– А это не так?
– К несчастью для него, нет. У нее свои причины участвовать в похищении.
– Она торгует живым товаром?
– Нет, она жаждет мести.
– Мести?
– Да, хочет отомстить семье мальчика.
– Почему?
Так далеко Элис еще не углубилась. Она нетерпеливо махнула рукой.
– Важно то, что она хочет обмануть своего любовника. Соглашается ему помочь, они придумывают план действий, выкрадывают ребенка из детской и прячут. Пишут письмо с требованием выкупа, но так и не отправляют.
– Почему?
– Потому что… потому что… – Элис внезапно осенило. Она торопливо села. – Ты прав, женщине не нужны деньги. Ей нужен ребенок.
– Да?
– Она не хочет его возвращать. Хочет оставить себе, она его полюбила.
– Что-то быстро.
– Ну, это очаровательный малыш. Или она уже любила его, может, была как-то с ним связана. Неважно почему, просто она любит мальчика, и все. Возможно, она с самого начала не собиралась его возвращать.
– Нашему преступнику это не понравится.
– Конечно. Ему очень нужны деньги, а ведь еще пришлось потратить уйму сил и средств, чтобы организовать похищение.
– И что дальше?
– Они ссорятся. Женщина пытается забрать ребенка, мужчина ей угрожает, они борются… – Элис вдруг поняла, что будет дальше. Улыбка осветила ее лицо, и она довольно вздохнула. – Ребенок погибает!
– Во время драки?
– Почему бы и нет?
– Слишком мрачно.
– Ну, тогда во сне… Какая разница? Может, ему уже нездоровилось, он заснул и не проснулся. Или… – Элис выпрямилась. – Малышу дали снотворное. Они хотели, чтобы похищение прошло гладко, но не рассчитали. Снотворное предназначено для взрослых, вот похитители и ошиблись с дозой. Провалили свой собственный план. Не отправили письмо с требованием выкупа, остались и без денег, и без ребенка. Ох, Бен… – Элис импульсивно сжала его руку. – Идеально!
* * *Переходя дорогу у светофора рядом со станцией метро «Южный Кенсингтон», Элис заметила на островке безопасности цветочный киоск, выкрашенный зеленой краской. На витрине стояло ведро с розами, и взгляд Элис упал на один букет: сочетание цветов напомнило мамино описание балетного костюма из «Le spectre de la rose». Повинуясь порыву, Элис решила купить цветы Деборе, которая, наверное, уже ждет, поглядывая на часы в маленькой столовой, – элегантные черные каминные часы, свадебный подарок, – и думает, когда же появится Элис. Дебора, конечно, не будет ждать в праздном безделье, это не в ее стиле. Она воспользуется временем разумно: станет отвечать на письма или полировать фамильное серебро, в общем, займется делом, подобающим для дамы определенного возраста и сословия.
Вышел невысокий черноволосый человек в фартуке флориста, и Элис показала на розы.
– Они пахнут?
– Конечно.
– А запах естественный?
Она наклонилась и принюхалась.
– Как дождь с неба.
Элис терпеть не могла, когда цветы опрыскивали ароматическими маслами, поэтому с некоторыми сомнениями, но все-таки купила букет. Приближался час расплаты, и она ощущала странную беспечность. Деборе розы понравятся, и Элис заранее радовалась. Правда, радость слегка омрачала тревога, что сестра сочтет подарок попыткой ее смягчить.
Странное чувство – идти на встречу с человеком, который знает тебя почти так же хорошо, как ты сам, чтобы рассказать ужасный секрет. Элис хранила его всю жизнь, никому не призналась. Сразу после похищения Тео она чуть было не рассказала все полиции. «Это Бен! – мысленно повторяла она, спускалась на цыпочках по лестнице и томилась у двери в библиотеку. – Бен Мунро забрал Тео. Я сказала ему о туннеле, но я не хотела, чтобы это случилось!» Она представляла недоверчивые взгляды полицейских и слышала собственные слова: «Той ночью я видела Бена на опушке леса. Я сбежала с праздника и пошла гулять. Хотя было темно, в свете запускаемых фейерверков я увидела, что Бен стоит у откидной двери в туннель. Я узнала его».
И каждый раз ей не хватало смелости, срабатывал инстинкт самосохранения. Элис была напугана и потому убедила себя молчать. Вскоре придет письмо с требованием выкупа, у родителей есть деньги, они заплатят нужную сумму, и Тео вернется домой. Бен поможет своим друзьям, и никто никогда не узнает, какую роль сыграла Элис.
Дни тянулись, Элис одним глазом наблюдала за расследованием, а другим следила за почтой. Услышав, как одна из горничных сказала полицейским о пропавшем пузырьке со снотворным, Элис не придала этому значения; полицейские, впрочем, тоже. Только на третий день, когда сообщили о самоубийстве мистера Ллевелина и мать была вне себя от горя, до Элис дошло, что дела обстоят гораздо хуже, чем она думала. Она подслушала доктора Гиббонса, который говорил матери, что снотворное, которое он ей прописал, очень сильное – «Чуть превысите дозу и не проснетесь» – и вспомнила тот день с Беном, как она додумалась до сообщника, объяснила, зачем нужно усыплять ребенка и что произойдет, если превысить дозу.
Внезапно Элис поняла, почему не потребовали выкуп, но было поздно поднимать тревогу. Если раньше ее признание помогло бы полиции найти Тео, то теперь оно потеряло всякий смысл. А еще пришлось бы объяснять, почему она три дня молчала. Все узнают, что виновата Элис, и не только в похищении, но и в смерти Тео. Ее никогда не простят. Как такое можно простить?.. И потому Элис молчала. Семьдесят лет она хранила секрет. До сегодняшнего дня.
Ладно, если уж и рассказывать кому-то, то Деборе. Они были очень близки, и близость выражалась не в потребности проводить бесчисленные часы в компании друг дружки, а шла откуда-то изнутри. Они с Деборой были из одного теста. И, как Дебора не уставала напоминать, она присутствовала, когда Элис появилась на свет. «Совсем не такая, как я ждала. Вся красная, сердитая и голая! Вот это был сюрприз! Я смотрела, как ты крутишь красной шейкой и морщишь личико. Мама не знала, что я тайком зашла в комнату, и очень удивилась, когда я подошла к кровати и потребовала своего малыша. Потребовалась пара минут, чтобы прояснить недоразумение. Во время беременности она столько раз говорила, что скоро у нас появится малыш, я стану старшей сестрой и должна буду всю жизнь заботиться о братике или сестренке! Боюсь, я приняла ее слова слишком буквально. Представляешь мое разочарование, когда она рассмеялась и сказала, что ты не только моя и я не могу забрать тебя себе!»
Добрая, милая, ответственная Дебора! Что она скажет, когда все узнает? Сама Элис уже давно смирилась со своей виной. В ее поступке не было злого умысла, она и не представляла, что так сложится. Конечно, она виновата, ведь это была ее задумка, однако теперь нет смысла признаваться полиции: слишком поздно. Да и за что ее могут привлечь к ответственности? За придуманный сюжет? Кроме того, она уже наказана. И до сих пор расплачивается. Элеонор была права, вселенная способна сохранять равновесие. Может, виновным и удается избежать ответственности по закону, но справедливость восторжествует и они понесут наказание.
Элис пыталась отмежеваться от Элеонор, но только когда она поняла, что мать была права насчет вселенской справедливости, ее литературный талант проявился во всей красе. Элис отказалась от слепого подражания рационализму золотого века детективного жанра, и в ее жизнь шагнул Диггори Брент, заняв место самодовольных педантичных сыщиков, о которых она писала раньше. Элис рассказывала журналистам и читателям, что увидела его во сне, и отчасти не лукавила. Она нашла его на донышке бутылки виски в последние месяцы войны. Элис думала о Клемми, об их несостоявшемся разговоре о том, что Клемми видела через окно лодочного сарая. Элис до сих пор передергивало при мысли о том, что ее младшая сестра была там в тот день, когда она, Элис, предложила себя Бену. Чрезвычайно довольная собой, она постучала в дверь, держа машинописный экземпляр своего романа. Из всех известных ей детективных авторов кроме нее только Агата Кристи решилась на убийство ребенка, и теперь Элис хотела, чтобы Бен прочитал ее книгу и понял, какая она умная и как ловко развила их совместный сюжет.
