— Ну и фиг с ней, со славой, — махнул рукой Сириус. — Ну, ты меня понял, да?
— Агась.
— Ну вот и славненько, — сайлокианец плюхнулся обратно на свое место, осмотрелся, будто что-то искал, но не найдя этого самого, решил спросить. — А где наша снежная королева? Что-то ее весь вечер не было видно.
— Что с тобой, Сириус? Неужели соскучился по Тессе? — с сарказмом спросила его Хитоми.
— Не представляешь, как я соскучился по тебе, Хита, — отшутился Братан и опять глянул на Зейна. — Ну, так что?
— Она спит, — негромко ответил ему Зейн. — Устала, наверно.
— Странно, она, значит, устала, а ты сидишь тут свежий как огурчик. Так, — Братан снова вскочил с места, — ну-ка колись, что с девчонкой сотворил?
— Ты о чем, Братан? — опешил Зейн.
— Ты знаешь, о чем я сейчас.
— Да не было ни фига!
— Фига, фига! — передразнил его Сириус.
— Ни фига!
— Боже, Зейн, почему ты не выбросил его в шлюз на космической станции подальше отсюда? — задала вопрос Хитоми, наблюдая за процессом словесной перепалки на соседнем диване.
— Так я не знал, что до этого докатится, — на секунду прервался Винсент, после чего запустил подушкой в Сириуса и в который раз сказал, что у них с Тессой ничего не было.
В стену трижды постучали, что говорило о сильном неудовольствии пытающихся уснуть арктосов.
— Ладно, пошумели, и хватит, — заключил Сириус, после чего спросил. — Так что с ней стряслось, братишка? Я больше не буду тебя подкалывать, обещаю.
— Сам не знаю, — ответил ему Винсент, при этом совершенно не глядя на Сириуса. — После того, как я дал Киромарусу и императору словесный портрет Маски, она как будто под действие негативного пси-поля попала: сразу стала молчаливой, старалась не говорить со мной, отталкивала меня, когда я спрашивал, в чем дело, будто обиделась на меня за что-то. Потом она все-таки заговорила со мной, но только на короткий отрывок времени. И то только попросила заплатить за такси.
— Интересно девки пляшут. — Николай свесил ноги с дивана, принял позу мыслителя. — У тебя есть догадки, чего это она вдруг стала такой колючей?
— В том-то и дело, что абсолютно никаких. — Зейн перевел взгляд на Сагару. — Хитоми, может, ты сможешь поговоришь с ней? Вроде она с тобой поддерживает такой же контакт, что и со мной. К тому же, ты девушка. Может, ей хочется поговорить с кем-то кроме меня и, желательно, с девушкой.
— А почему бы не попросить Лайсеру? Она тоже девушка.
— Нет, с Лайсерой она не заговорит, — покачал головой Сириус. — Помните, как «охотно» она общалась с нами первые несколько дней? С Лайсерой будет то же самое — молчание, недоверчивый взгляд и метры колючей проволоки.
— Может, я попробую с ней поговорить? — предложил свою кандидатуру Николай. — Со мной она в средних отношениях, думаю, у меня будет шанс незаметно подойти к ее проблеме.
— Как вы, терраны, говорите: черта с два у тебя получится, Николай. Хочешь или нет, а все равно Хитоми придется с ней говорить. Тут уж без вариантов, извиняй. И потом, теперь ее черед играть роль засланного казачка.
Засланный казачок?
— Минуту, так это вы подстроили? — Зейн недоверчиво посмотрел на Братана, который поспешно спрятал от него свой взгляд. — Ну, чтобы я первый заговорил с Тессой после ее выздоровления тогда, в медблоке? Вы?
— Ну, откровенно говоря, да, — без тени смущения на лице произнес Братан. Очень в его духе. — Правда, большую часть этого плана придумал Сикорский. Сказал, что если все выгорит, то из вас получится отличная парочка. Хочу заметить, что Сикорский — умный мужик, так все точно подогнал, и эта поставка медикаментов. Пардон, тут уж моя заслуга. То есть, моей больной головушки.
— Вы, конечно, молодцы, но видите, что сейчас происходит? — Зейн принял ту же позу, что и Николай. — Я, если честно, сильно переживаю за нее, и еще я сильно злюсь на себя из-за того, что знаю, что с ней что-то не так, но никак не могу ей помочь.
— Ну ладно, Зейн, — согласилась Хитоми. — Я поговорю с ней и узнаю, что именно ее беспокоит. Но только завтра, — она зевнула. — Если не возражаете, то я пойду спать. Заодно подумаю, что буду ей говорить.
— В таком случае я тоже пойду, ибо без Хитоми мне тут делать нечего. Спокойной ночи, братва. — Братан вышел следом за девушкой, а вскоре следом за ними ушел и Николай.
Зейн остался один в пустой комнате. Чувствуя внезапно навалившуюся на него усталость, он встал и медленно побрел в свою комнату.
Бросив рубашку на стоявший рядом с кроватью стул, Зейн в джинсах лег. Кобуру с «Аяксом», с которым он не расставался, положил поверх рубашки, после чего устроился поудобнее в кровати и накрылся одеялом. Винсент тихо наблюдал за тем, как тусклые лучи лунного света, бившего из окна, играют на стволе и рукояти пистолета. А ведь и не сразу подумаешь, что ты сейчас не на Земле в Центре, лежишь в своей квартире, а на Аксиосе, в тысячах световых годах от родины. Родины, которая тебя поначалу ненавидела, а сейчас… А сейчас просто смотрит на тебя, ожидая твоих новых свершений.
Мыслями терран перенесся к Тессе. Интересно, действительно ли она сейчас спит, или лежит, как он, и смотрит на то, как лунный свет играет слабыми бликами на ее кулоне? Скорее всего, первое, но блики все равно бегают по изгибам ее украшения, временами перепрыгивают на ее волосы, и из белых они на короткое время становятся серебряными. Совсем как Луна на Земле. Он попробовал мысленно увидеть ее лицо и что на нем сейчас. Безмятежность, нежность и маленькая капля тревоги. Или обиды. Но почему? Являются ли его слова причиной ее обиды? И почему она обижается на него? В чем его вина?
Почему ты злишься, ангел?
* * *
Разрушенный мир. Перевернутые аэромашины. Сожженный дотла город. Маленькая фигурка солдата, сидящего в искореженном остове дома.
Эс'кейлу'нари тяжело вздохнул. Этот день не отличался ничем особенным от предыдущих. Опять скитания по городу, тщетные поиски выживших, бесконечная борьба за свою жизнь с остатками вражеского гарнизона, чьими трупами он устлал целую улицу, но в итоге получивший ранение в бедро и теперь вынужденный отсиживаться в разрушенном доме. А завтра все повторится. И это будет повторяться до тех пор, пока пуля, термоклинок или руки врагов не оборвут его бессмысленную жизнь.
Эс'кейлу'нари зашипел при неудачной попытке положить ногу поудобнее. Он осмотрел свою рану еще раз и снова пришел к выводу, что его дела пахнут совсем не цветами. Медикаментов нигде не было, а при таком раскладе гангрена и дальнейшее отсечение конечности были гарантированы. Да, ситуация.
Он посмотрел в небо. Всего пару недель назад оно было ярко-синим, таким красивым, можно сказать, волшебным. А сейчас оно даже днем имело мерзкий оттенок старой ржавчины. Причиной смены цвета небосвода был какой-то газ, который талик'сараны распылили по всей планете. Благо, респираторы в шлеме еще работают, вот только одна проблема — ВИ костюма немного барахлит и периодически отключает систему герметизации шлема, поэтому пару раз этой дряни в воздухе ему все-таки пришлось вдохнуть. Странный же у нее эффект. Иногда у него темнеет в глазах, ноги подкашиваются, и все это случается во время боев с талик'саранами. Наверно, этот газ приходит в действие при выбросах адреналина и всячески тормозит моторные функции организма. Полезная дрянь, жаль только, не учеными его расы изобретена.
Да, что не говори, а вариантов для смерти у него полно. Гангрена, газ, пуля, голод — выбирай, не хочу. Стоп, о чем таком он думает? Еще рано умирать! Его жена и дочь еще не отомщены. И не только они, — все жители этой планеты не смогут спать спокойно, если последний живой эс'кейлу'нари не отомстит за них.
Грохот, похожий на громовые раскаты, донесся откуда-то сверху, и раненый солдат поднял голову, чтобы узнать, в чем дело. Его взору предстали несколько гигантских кораблей, таких же, как тот, что уничтожил бомбоубежище. Они направлялись на посадку. Свежие силы пришли.
— Они придут за всеми нами, это верно, — произнес он слова, услышанные от того странного красивого существа, что он видел вчера, сжал винтовку покрепче, и, глядя туда, где приземлился первый корабль, с гневом в голосе произнес. — Ну, что ж, идите, ищите меня, ищите. Взамен вы отыщите свою смерть.
— Какие интересные сны ты видишь.
Винсент вскочил с кровати и с опаской стал озираться по сторонам. Он был готов поклясться чем угодно, что сейчас он слышал чей-то материальный голос, а не голос из видения.
— Я здесь.
Зейн обернулся на голос и от неожиданности застыл на месте — напротив двери в его комнату стоял Маска. Капитан молниеносно бросил свою руку к лежащему на стуле «Аяксу», но его рука застыла всего в паре сантиметров от оружия, а следом за рукой все тело будто налилось свинцом, и он потерял способность к движению. Маска тем временем не спеша приблизился, поднял пистолет со стула, повертел его в руке.
