– Я тебя понимаю. Но зачем говорить об этом здесь и сейчас?
– Не знаю. Наверное, чтобы ты знала: на самом деле я никогда не хотел причинить вреда ни тебе, ни Алисе, – тихо добавил Мик.
– После того, что ты заставлял меня делать, это довольно слабое утешение.
Однако слова Мика меня тронули. Внезапно меня поразила мысль: да ведь я жертва пресловутого стокгольмского синдрома, это когда жертвы начинают симпатизировать преступникам. Глядя сейчас на этого ухоженного, приятно пахнущего и довольно симпатичного бандита, я не могла отделаться от странного чувства нежности к нему. Ну как такое может быть?
– Что бы ты сделал, если бы у тебя был выбор? – спросила я.
– Занимался бы дальше спортом. Возможно, сделал бы ставку на смешанные единоборства.
– Так ты не врал тогда про это? А я думала, сказал тогда первое, что пришло в голову, – удивилась я.
Мик лишь усмехнулся:
– В тот момент мне показалось, что это звучит правдоподобно. Знаешь, что я думаю, Каролина?
Со времени нашей первой встречи это был первый раз, когда он назвал меня по имени.
– Я думаю, что ты и я во многом похожи. И не забываем одну вещь.
– Какую же?
– Всегда держать нос кверху.
С этими словами он взял меня за руку и мягко, но крепко пожал, после чего встал из-за столика и исчез в толпе.
Янэ вернулась. По пути они с Миком кивнули друг другу, словно старые знакомые.
– Классно попрыгала. Кто это?
– Никто, – ответила я. – Он просто ошибся и принял меня за кого-то другого.
Однако Янэ с сомнением покосилась на меня и проследила за моим взглядом. Я никак не могла перестать высматривать Мика в другом конце зала. Он стоял там и болтал с девушкой с длинными чёрными волосами. Он заглянул ей в глаза, улыбнулся, а потом обнял девушку за плечи, и они вместе вышли из бара. Я видела только их двоих, не замечая больше ничего вокруг. Рядом ненавязчиво журчала Янэ. Весь остальной мир словно затянуло дымкой.
Ночь. Я лежала в постели. Никого в доме не было – ты ночевала у Эллы. Я внутренне настраивалась на утреннюю встречу с блогером Натали. Такой престижный клиент – настоящий шанс для агентства, и я понимала, что эта встреча очень важна. Побывав на собрании с участием Осы Сунд-квист, я решила целиком и полностью сосредоточиться на чём-то позитивном. На своём агентстве, которое я сама создала и за которое действительно переживала. Чувство вины никуда не делось, но я старалась спрятать его поглубже, чтобы оно не вгоняло меня в чёрные мысли. Но только я погасила ночник и отвернулась к стене, намереваясь крепко заснуть и прекрасно выспаться, как услышала слабое постукивание в стеклянную дверь внизу на кухне. Сначала я подумала, что это Мик. Кому ещё могло взбрести в голову стучаться ко мне посреди ночи? «Держать нос кверху». Вот его последние слова. Означало ли это, что я по-прежнему в опасности?
Я накинула халат, достала из ящика комода пистолет и, сняв его с предохранителя, сунула в карман. Как можно тише я быстро сбежала вниз по лестнице и вошла в кухню. Приблизилась к стеклянной двери и осторожно выглянула в сад. Рукоятка пистолета холодила руку. Смогу или не смогу выстрелить? Снаружи было темно и ничего не видно. Я сделала ещё шаг.
За дверью я увидела не Мика, не киднеппера и уж тем более не грабителя. Это была Петра. Она стояла без куртки и дрожала от холода в своём домашнем костюмчике. Я открыла дверь.
– Что случилось? – быстро спросила я.
Петра тяжело, с присвистом, дышала.
– Я так испугалась. Дети у Андерса, и я одна дома. Мне приснился кошмар.
Я распахнула дверь настежь и пропустила Петру на кухню.
– Знаешь, такой кошмар – как будто наяву, и он снится мне уже третью ночь подряд.
– Сядь, – велела я, – я сейчас заварю тебе чай. Рассказывай, что тебе приснилось.
– Эстер, – начала Петра, когда мы уселись за кухонный стол с чашками горячего чая. – Она преследует меня. Спокойным, решительным шагом она входит по ночам в спальню и кладёт подушку мне на лицо. Потом прижимает её так, что мне нечем дышать. И когда я уже почти умираю, вдруг просыпаюсь… Но это ещё не всё. Я вижу её везде, куда бы ни пошла. Порой она стоит на кухне и смотрит на меня и детей, когда мы завтракаем. И молчит. Просто стоит, словно каменная статуя, и взирает на нас.
– А мне казалось, ты была рада, что всё закончилось, – задумчиво проговорила я.
– Я действительно была рада. Честно. Ты даже не представляешь, какое облегчение я испытала, когда у нас всё получилось. Я собиралась начать совершенно новую, удивительно прекрасную жизнь. И вдруг безо всякого предупреждения появляется Эстер. Она всё портит. Меня начинает грызть совесть, чувство вины переполняет, а она смотрит на меня, трясёт головой и причмокивает губами.
– Ты должна постараться оставить прошлое и двигаться дальше. Помни, от того, что ты сделала, никто не пострадал. Речь идёт всего лишь о деньгах. Деньгах ничейных, на которые никто не предъявил права. Учти, что Эстер получала доход с недвижимости. Это не те деньги, которые потом и кровью зарабатывают бедняки. И к тому же мы взяли не всю сумму. Большая часть всё равно досталась Фонду.
Петра заплакала:
– Чувство вины мучает меня, и это невыносимо. Преследует день и ночь. Мы
