веря своим глазам. Я очень хотела избавиться от своего прошлого, отпустить его. Но отпустит ли оно меня? – вот в чём вопрос. Что сделать, чтобы совесть перестала мучить? Я избавилась от долга, но стало ли мне легче? Пока что не очень.
Вечер был тёплым, коктейль – ледяным. Было ещё рано, и столики перед кафе постепенно заполнялись людьми. Играла приятная музыка, отчего настроение поднималось словно само собой. Я не могла припомнить, когда в последний раз сидела вот так в баре. В основном я ходила по дорогим ресторанам, где встречалась с клиентами. Здесь же всё было иначе. Вокруг молодые люди и принаряженные девушки, готовые беззаботно вкушать простые радости пятничного вечера. Честно говоря, я оказалась здесь не по своей воле. Меня вытащила сюда Янэ, и теперь я с любопытством оглядывалась вокруг. Мы уже довольно долго работали вместе, и, несмотря на то что Янэ оказалась страшно требовательной, придирчивой и раздражающе аккуратной, она справлялась со всеми своими обязанностями и делала даже больше того, что обещала во время первой встречи.
– Я решила, что вам не помешает немного встряхнуться, побыть среди людей. А то вы всё только работаете да работаете. У вас был парень с тех пор, как вы развелись? Вы ходили к кому-нибудь на день рождения? – И Янэ устремила на меня пристальный взгляд. После моего душевного кризиса она тщательно следила за моим физическим и психическим состоянием.
– И сколько нам тут торчать? – угрюмо поинтересовалась я, не отрывая взгляда от экрана своего телефона.
– Да забудьте вы о делах. Зарегистрируйтесь на сайте знакомств, сделайте хоть что-нибудь. Жить ведь тоже надо. Но я знаю, о чём вы сейчас думаете. Что вы слишком старая, что больше никого не встретите и прочее в том же духе. Я это уже слышала.
Янэ была права. Я думала именно об этом. Мне было легко иметь дело с ровесниками, но стоило окунуться в мир молодых парней и девушек, как я внезапно начинала казаться самой себе старой тёткой и совершенно не представляла, как себя вести. Этакая неуклюжая, старая каракатица.
– Я всегда говорила и буду говорить, – вещала между тем Янэ, – что возраст – это лишь то, что мы сами о себе думаем. Всё остальное можно решить с помощью спорта или ботокса, если очень надо. Лично я даже в сорок собираюсь веселиться на всю катушку.
– Спасибо, что делишься со мной своими обширными познаниями по части возраста. Вот только мне кажется, что это куда сложнее, чем ты думаешь, – пробормотала я.
Янэ вздохнула:
– Если бы вы не пошли сегодня вечером со мной в бар, нам бы предстоял серьёзный рабочий разговор. И вы бы, конечно, отказались. Но я предупреждаю, что от вас не отстану.
Теперь, когда мы сидели за столиком в «Террасе», я была вынуждена согласиться, что это куда лучший вариант, чем разговор на рабочем месте, и я спрашивала себя, почему так редко позволяю себе всё это: выпивку, тёплый вечерний ветерок, людей с горящими от возбуждения глазами. Несмотря на наивный взгляд Янэ на проблему возраста, мне пришлось признать, что кое в чём она всё же права. Жизнь ещё не закончилась и продолжала бить ключом, постоянно напоминая о себе, заражая и увлекая. Просто у меня до сих пор не было времени это осознать.
Друзья Янэ один за другим подходили в бар, и вскоре за столиком образовалась большая шумная компания. Диджей прибавил звук, и многим стало трудно усидеть на месте. И тут в другом конце зала я заметила знакомое лицо. Мик.
Сперва я не поняла, как мне себя вести. Долг я вернула. Дежурный телефон выкинула с моста в реку, после чего пришла домой и долго с наслаждением мылась под душем. Я была уверена, что больше никогда не буду иметь с Миком никаких дел, и упорно старалась забыть о бесславном периоде своей жизни. Словно тень, пробежавшую по лугу в летний день и растаявшую под жаркими лучами солнца. Но прежде чем я успела как-то отреагировать, Мик сам направился ко мне:
– Можно присесть?
Я даже рта не успела открыть, как Янэ меня уже опередила.
– Конечно, – сказала она и, повернувшись на высоченных шпильках к одной из своих подруг, потянула за собой на танцплощадку.
Я смотрела ей вслед, мысленно умоляя остаться.
– Не думал тебя здесь встретить, – сказал Мик.
– Я уже скоро ухожу. Я сделала всё, что от меня требовалось, и буду очень благодарна, если ты оставишь меня в покое.
Я смотрела на его ухоженную бороду, дорогие часы и белую футболку. Весь такой причёсанный, опрятный, не придерёшься. На шее в свете ламп поблёскивал золотой ключик на цепочке.
– Я никогда не хотел втягивать тебя во всё это, – прошептал Мик мне на ухо, – это всё, что я собирался тебе сказать.
Я почуяла запах спиртного и увидела, как блестят его глаза.
– А ты зачем этим занимаешься? У тебя ведь есть свобода выбора? – быстро спросила я.
– Да, так может показаться, но где родился, там и пригодился. От семьи не убежишь… – Мик внезапно запнулся и глубоко вздохнул. – Уж ты-то должна это понимать. Некоторые вещи мы делаем просто потому, что не можем иначе. – Мик с грустью смотрел в свой пустой стакан.
– То есть ты хочешь сказать, что всё определяет то, из какой мы семьи? И, однажды став преступником, навсегда им останешься? По-твоему, это заложено в нас с рождения? – спросила я.
– Возможно, – не стал спорить Мик.
– Я так не думаю. Я верю, что у человека всегда есть выбор. Все однажды могут обрести свободу.
– От себя не убежишь.
