– Я не хочу! Отпусти! Буду кричать!
– И что? Кому ты нужна? Только мне. Не дергайся, и все пойдет быстро.
– Эй, вы!
Мужчина и девочка повернули головы, с удивлением рассматривая его, но мужчина быстро нашелся и потащил девочку дальше, открывая дверь.
– Помогите!
Имва побежал вперед, толком не зная, что будет делать, но дверь захлопнулась прямо перед носом. Он пытался открыть ее, но чтобы он ни делал, какую бы силу ни прикладывал, всего было мало. Ему показалось, что будь это реальность, то он уже давно выломал дверь.
– Что тут происходит? – вздохнул он.
Пути дальше не было, а в пустоту открытых дверей заходить совсем не хотелось. Потому он решил вернуться на то место, где Виктория сбежала от него. Внезапно, на подсвеченном островке выше, он заметил мужскую фигуру. Лица было не разобрать, но человек ничем не уступал сложению Рантара, а голова с блестящими волосами была перевязана какой-то лентой.
Мужчина смотрел на него молча, а потом отвернулся.
– Вик? – наугад крикнул Имва, и тут мужчина замер.
Впрочем, лишь на мгновение, чтобы уйти. И все же теперь Имва был уверен, что не ошибся. Это был действительно Вик! Но что это значит? Этот мужчина никак не может быть Викторией, он совсем на нее не похож. Но он откликнулся на свое имя!
Озадаченный, Имва разглядывал проплывающие мимо подсвеченные островки из стен и лестниц. Иногда они сходились и механизмы соединяли островки лестницами, чтобы вскоре снова разъединить их. А иногда острова расходились так далеко, что превращались в крошечные точки на горизонте, наподобие звезд.
«Как же перебраться на другой остров? Это настоящая проблема! Проблема… Ну конечно!»
Имва принялся рассматривать двигающиеся острова, которые плавали в темноте, как кувшинки, и начал все понимать. Он в голове Виктории, все получилось! И эти островки и есть ее разум!
С разумом что-то не так. Распался на множество частей, как трухлявый пень. Вот, значит, в чем была проблема! Он развалился на тысячу частей и не может собраться вновь. Островки друг за друга цепляются, но ничего не выходит.
Теперь Имва увидел себя как бы со стороны, плавающим в темноте среди лестниц, и задался вопросом: можно ли что-то предпринять? Лестницы не слушаются его, как и острова. А местные жители не обращают внимания. Но ведь это похоже на сон, а на сны иногда можно влиять. По крайней мере, с собственными снами у Имвы это иногда получалось. Можно ли изменить форму мира во сне?
Вокруг не было никакой связи с землей, но ведь и земли тут никакой не было тоже. Ведь на самом деле Имва сидит там, в подвале Гуго, возле настоящей Виктории. Почему бы не попробовать?
Он решил повторить то же самое, что и обычно. Имва принялся создавать форму в своей голове, и к удивлению заметил, что все получается проще, чем обычно. Острова и лестницы начали подплывать друг к другу и вставать на свои места. Как осколки, они соединялись в определенном порядке, образовывая нечто целое. Теперь появилась возможность путешествовать между ними, и Имва увереннее шел среди стен, подтаскивая к себе все новые и новые островки. Лестницы больше не двигались. Правда, люди тоже не появлялись, но Имва решил, что это временно. Совсем скоро он все поправит, и с Викторией все будет хорошо.
Вдалеке мерцала одинокая точка, очередной остров, но подозвать его все не получалось, тот слишком далеко. Тогда Имва подумал, а не построить ли мост самому? Он вновь создал форму, и мост возник сам собой, удлиняясь бесконечной дорожкой, по которой Имва уверенно пошел вперед.
Вот только остров оставался далеко, а он оказался посреди глубокой темноты, лишь сияние моста вселяло ему некоторую уверенность. Имва оглянулся и сглотнул, оценив протяженность пути, – кажется, он уже шел целую вечность. Сдаваться не хотелось, нужно было восстановить разум Виктории, а потому он двинулся дальше.
С каждым шагом смутное беспокойство начало овладевать Имвой, даже когда далекий кусок мозаики разума приблизился к нему. Имва никак не мог объяснить этой тревоги, все шло, как обычно, вот только путь не заканчивался. Что-то сопротивлялось Имве, хотело, чтобы мост оборвался. Имве стало казаться, что из тьмы на него кто-то пристально смотрит. Он уже хотел развернуться и пойти обратно, когда мост, наконец, присоединился к одинокому острову, а впереди Имва заметил движение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не зная, чего ожидать, он пошел медленнее, приближаясь к совсем крохотному участку, объятому знакомым слабым свечением. На нем была фигура с длинными серебристыми волосами, она согнулась над чем-то вроде стола и тихо говорила. Вот только Имва поймал себя на мысли, что не хочет разбирать этих слов. И быть здесь. Ноги сами собой остановились. Имва не хотел, чтобы человек поворачивался, вообще не хотел быть здесь, и все же мужчина повернулся.
От того, что Имва увидел на столе за спиной человека, все внутри него перевернулось и будто кулак засел в горле. На каменной плите лежал, весь в разрезах, маленький ребенок, а рядом еще один. Возле стола с окровавленными руками стоял и ухмылялся старик. Бледная, чуть ли не трескающаяся кожа имела разительный контраст с фиолетовыми мешками под глазами, под каждым из которых выделялись глубокие, алые борозды на коже. Прежде чем он открыл свой гнилой рот, Имва уже знал, что тот скажет.
– Тише, дитя, не волнуйся. Ты сильнее, чем я думал. Спасибо, что проложил путь.
Все тело онемело, он даже сказать ничего не мог, не в силах оторвать взгляда от мертвых малышей. Их остекленевшие мертвые глаза смотрели прямо в душу Имве.
– Не бойся, дитя, они спят. Но скоро проснутся. Да-да. Скоро все чада смогут вернуться в мир. И ты получишь свою награду.
Старик вытянул в его сторону руку, и Имва ощутил, как в нем что-то меняется. Как внутренности сковывает мороз, мешающий пошевелиться. Хотелось закричать, вырваться, использовать магию, но он просто замер. А старик подходил все ближе, кровь с пальцев капала на светящийся под ногами камень.
«Давай! Надо что-то сделать! Ну же!»
Но ничего не выходило. Рука старика почти коснулась его, а на бледном лице появилась мерзкая улыбка.
«Это царапины, у него под глазами царапины».
– Не-е-ет! – раздался резкий и знакомый детский вопль, отразившийся от окружавшей черноты, как от свода пещеры. – Ты все испорти-и-и-и-ил!
Имва почувствовал, что этот крик был направлен в его сторону, но даже вздохнуть не мог, не то что ответить. Тут его приподняло в воздух, старик стал отдаляться, и Имва ощутил, что проваливается в бездну. Чернота наступала на него, обволакивая со всех сторон, как топкое болото. В груди застыл вопль, и Имва открыл глаза.
Перед ним дрожали знакомые факелы, и Рантар с округлившимися глазами смотрел прямо на него. А он почему-то лежал в нескольких метрах от Виктории, сжимая в пальцах землю. Сердце бешено колотилось, и ледяная хватка на внутренностях не торопилась ослабевать.
– Что случилось? – спросил ошарашенный Рантар.
С трудом подбирая слова, Имва взглянул на лежащую на земле Викторию и отдышался, прежде чем ответить:
– Кажется… кажется, я совершил большую ошибку.
Глава 16
Господин Бартес
Первым появилось ощущение: необъятная легкость позволяла буквально взмыть вверх. Но, видно, у легкости были свои недостатки, потому что вместе с ощущением свободы пришла путаница. В голове все мешалось и крутилось, словно в сильную метель. Бешеный поток воспоминаний вился вокруг. А потом все резко затихло.
Виктория открыла глаза и первым делом встретилась с встревоженным взглядом Антара, потом заметила на пороге комнаты Гуго. Имва сидел дальше всех, съежившись, будто уменьшился в размерах раза в два. Он прижимал к себе петуха и старался не встречаться с ней взглядом.
– Что-то поменялось, – сказала она, ощупывая голову.
В голове было куда больше ясности, будто ей позволили протереть грязное окно. Она смогла вспомнить больше прежнего! И не только то, что было вчера, – на нее нахлынули воспоминания из детства. Радостный трепет вырвался из груди, превращаясь на лице в улыбку, Виктория хотела встать и тут только заметила, что руки и ноги привязаны к кровати. Улыбка медленно сползла с губ.
