Из комнаты послышался резкий шум, что-то со звоном упало. Антар тут же оказался на ногах, пока Виктория боролась с подпрыгивающим сердцем. В этот момент из комнаты вылетел клубок из шерсти и перьев. Петух бил крыльями не переставая, а в ответ на его атаки раздавалось злобное мяуканье. В конечном итоге в сторону метнулась пушистая тень.
– У вас, рогатых, даже птицы безумны! – вскочил на ноги Гуго.
– Навнат ни при чем! Он защищаться! Жуткий зверь ваш… кот!
Имва пытался взять на руки петуха, но тот, торопливо семеня на полу, норовил уклониться. Видимо, боялся, что кот снова вернется. Кот и в правду сидел неподалеку, недовольно ударяя хвостом по полу, и следил за петухом своими яркими глазами. Потом дернул лапкой и принялся умываться.
– Хватит представлений. Убери петуха, кота я сам заберу. Дайте ей поработать.
Антар широким шагом прошел вперед, но кот презрительно дернул хвостом и убежал наверх. Имва наконец подхватил петуха и поспешил скрыться с ним в комнате.
«Ну и бардак. И как я докатилась до такой жизни?»
– Эта парочка меня бесит! Антар, мне тоже надо работать. Раз он уж ей помог, – Гуго сделал особый акцент на последнем слове. – Может, рогатому пора уйти? Нам не нужны такие проблемы.
– Он остается.
– Вчера он начал завывать, и из земли вылезли корни, опутавшие ей голову! Корни, Антар! А потом он признался, что напортачил! Ты не думал, что он все делает специально?
Антар молчал, и Виктория решила, что это несправедливо. Она сама боялась амеванов, слышала, на что способны, но Имва не был амеваном. Внутреннее чутье подсказывало, что он отличается от рогатых. Разве убийцы из леса, не щадящие никого, имели хоть что-то общее с ним? Имва был мягкий, стеснительный. Да Виктория была готова поспорить, что он даже драться не умеет!
– Имва не опасен, – вступилась она.
– Ты оживляешь мертвецов! Не уверен, что тебя можно слушать.
– Не знаю насчет мертвецов, но приструнить одного портного могу, – скрестила она руки.
– Ха!
Гуго демонстративно развернулся и поднялся по лестнице вслед за котом, громко топая ногами. Виктория поерзала на стуле. Возможно, ей не стоило так говорить с человеком, который приютил их. Пусть и по принуждению.
– С ними я разберусь. Ты должна заниматься делом.
Виктория с трудом подавила в себе поднимающуюся вспышку раздражения. Она устала выполнять чужие приказы. Все любили говорить ей, что надо делать. Интересно, чье это воспоминание? Прислушавшись к себе, она решила, что не ее собственное. Вряд ли в ее прошлом был тот момент, где она хватала за зад служанку в кабаке.
Антар создавал впечатление такого человека, от которого стискивались зубы. Такие считают, что их дела всех важнее и что остальным за радость исполнить их волю. Хотя бы для того, чтобы не иметь проблем в будущем. Так и подмывало высказать все это ему в лицо, но тяжелый взгляд заставил Викторию опустить голову.
«Что за глупости, почему я веду себя как испуганная девчонка?»
Она подняла голову, но заметила, что Антар достал свои жуткие топоры и подобрал платье, принявшись натирать им лезвия до блеска. Он так уставился на блестящий металл, словно на них должен был показаться важный ответ. Антар напоминал картину известного мастера с его вечно задумчивыми, романтичными в своей отстраненности героями.
Виктория дернула головой и закусила губу. Оружие – слишком примитивный инструмент, а этот, она была уверена, еще и очень жестокий. Блеск топоров только нервировал, не давая сосредоточиться. Если и нужно сделать вид, что она работает, то хотя бы без лишнего напряжения.
Она взяла ленту со стола, быстро связала надоедливые волосы на затылке и, взяв с собой листы, пошла в комнату. Хотелось огрызнуться на замечание, бросить в лицо возмущение холодной надменностью, но реакции от Антара так и не последовало. Возможно, он даже не оторвался от своих глупых топоров.
Когда Виктория зашла внутрь, Имва дернулся, подгибая под себя ноги. Его взгляд заметался по комнате и падал на все, кроме ее лица. Рядом прохаживался петух, подозрительно поглядывая на нее. Вздор, конечно, он не мог так смотреть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Давай оставим это, хорошо? – Виктория тяжело вздохнула. – Ты пытался помочь и ни в чем не виноват. Мне стало лучше. Правда.
Какая-то часть ее презрительно усмехнулась под толщей внутренних слоев. Всего лишь маленькая вспышка, не имеющая значения. И все же она обратила на нее внимание. Виктория инстинктивно повернулась, будто заметила, что кто-то смотрит на нее со стороны, но больше в комнате никого не было.
– Как твой петух?
– Навнат цел. Кот не успеть навредить.
Повисло неловкое молчание. Виктория не знала, что еще можно сделать, чтобы Имва перестал так смотреть. Слишком большое издевательство, когда один на тебя даже не смотрит, а второй шарахается, как от чудовища.
– Слушай, хватит сидеть с таким видом, будто убил мою бабушку, – сначала она удивилась, как странно прозвучала эта фраза, потом до нее дошло, что сравнение с убийствами не самый лучший пример для амевана.
Так и вышло. Лицо Имвы вытянулось.
– Вы все считать меня убийца?
– Что ты!
– Нет, считать, – Имва нахмурился и даже показалось, что волосы на его голове ощетинились в разные стороны. – Вы называть меня рогатый. Хотя никакой рога нет. Бояться. Больше, чем он.
Он вытянул палец в направлении закрытой двери.
– Я не убить никого. Он убить многих. Почему я плохой?
– Ты ни при чем, Имва. Все дело в твоих родичах. Они нападают на людей вокруг леса, делают вылазки даже в города! И убивают людей магией. А еще срывают с них кожу!
– Так происходить из-за людей! Сначала вы просить помощь в войне с великан. Потом предать. Убить амеван. Жечь, топтать священный лес. У нас остаться только один. Мы защищаться. Нужно пугать.
Виктория не стала напоминать, что за помощь в войне амеваны запросили плату, немыслимую для людей. Лесные жители первыми нарушили условия. Но говорить об этом явно не стоило. Глаза Имвы горели потусторонним огнем, и он стал как бы больше, хотя даже позу не сменил. Возможно, он почувствовал это и опустил взгляд. Так стало легче, Виктории пришлось признаться себе.
– Давай забудем обо всем. Я человек, но никого не предавала. Надеюсь. Ты никого не трогал и пришел мне на помощь. Нам нечего делить. Что скажешь?
Имва поерзал на полу – видно, хвост мешал, – и кивнул.
– Да, так хорошо.
– Отлично, – выдохнула Виктория.
По крайней мере, одной потенциальной проблемой меньше. И в захламленной комнате стало даже легче дышать.
– Люди часто воевать и много говорить о Истрия и Севария. О королева. Почему они воевать друг с другом?
– Ох, спросил бы что полегче. Это длинный рассказ.
– Хорошо, – Имва подался вперед, кажется, он любил слушать.
Виктория покосилась на дверь. Что ж, ей не помешает подумать о чем-то кроме дурацких чертежей. Почему бы хоть немного не отвлечься разговором? Она отложила желтые листы с каракулями в сторону.
– Наверное, так часто бывает – началось все уже очень давно. Считается, что общие предки людей жили на другом континенте больше тысячи лет назад. Но их реки стали высыхать, а почва превращаться в пыль. Тогда Масдар – правитель древнего королевства – отправил двух своих сыновей с экспедицией за море. Старший, Мольфанг, остановился у здешних берегов и основал первое королевство – Истрию. Младший, Максимилиан, не пожелал остаться с братом и ушел сначала на запад. Он был уверен, что дальше должны лежать более плодородные земли. И не ошибся. Пройдя через долину на юг, он основал Севарию. Прежний континент гиб, и все, кто мог, переселились в два королевства. Верховный король Масдар умер, но взял клятву с братьев, что они не будут ссориться. Двадцать лет продержался мир.
– А дальше – война?
– О да. Знаешь, есть разные версии. Мне кажется, в свое время я много читала об этом. Одни историки говорят, что Мольфанг завидовал младшему брату: тот взял в жены девушку, которая очень нравилась ему самому. Он потребовал от Максимилиана признать его верховным королем. Но тот отказался. Другие говорят, что Максимилиан ненавидел жить в тени брата, ведь в те времена Истрия была сильнее и богаче. Как бы то ни было, случилась так называемая Война за наследство. Максимилиан победил и по закону силы объявил себя верховным королем.
