Он шел уверенно, быстро переставляя свои длинные ноги. Лиман бросился ему наперерез. Услышав шаги, человек круто остановился и сунул правую руку в карман.
— Это я! — обрадованно закричал Лиман.
— А-а, ты! Тот самый, что ночью уснул, а?
Лиман смутился. Его большие оттопыренные уши покраснели.
— Я не спал, — виновато сказал он, — Незиф…
— Незиф, Незиф, — передразнил он его. — Упустили, дураки.
— Они вон там, — обескураженно добавил Лиман, показывая в сторону, где скрылся геолог с Ибрагимом и пареньком.
— Кто? Где? — встрепенулся горбоносый.
— Человек, которого мы разыскиваем. — И тут же, не удержавшись, грустно добавил: — Незифа-то убили!
Горбоносый не обратил внимания на это сообщение Лимана.
Кто с ним был?
— Ибрагим и паренек.
«Ибрагим… По ту сторону границы живет какой-то Ибрагим. Его дом мы использовали для переброски материалов», — мелькнуло в голове у горбоносого.
— Какой Ибрагим? Тот, что…
— Наш Ибрагим, он… — всхлипнул Лиман.
— Куда они пошли?
Лиман показал рукой.
— Давно?
Лиман отрицательно мотнул головой.
Глаза горбоносого сверкнули.
— Оружие у тебя есть?
— Нету.
— Скотина!
Лиман виновато заморгал глазами.
— Беги скорее к красным скалам! Там один из ваших стоит с ружьем. Пусть сразу же идет сюда! Да поскорей! Ты передай и другим, чтобы сюда подтянулись!
Лиман помчался во всю прыть.
Бывший майор проверил свой пистолет и проворно, словно борзая, бросился туда, куда показывал Лиман.
Он догнал их почти у самой границы.
Они шли цепочкой — Ибрагим впереди, за ним геолог, за геологом паренек.
Майор видел их спины, то показывавшиеся, то скрывавшиеся за стволами елей. В груди его кипела ярость. Он зашел сбоку, обдумывая, что предпринять.
Те ненадолго остановились.
— Оттуда мы сможем незаметно пробраться, — сказал Ибрагим, показывая в сторону, где лес сгущался.
— Давай прямо к пограничникам! — нетерпеливо возразил паренек.
— Неизвестно, кто стрелял. Может, это не наши. Еще напоремся на них.
Этот довод, видно, смутил паренька.
— Если напоремся, то будем отстреливаться, — сказал он.
— Зачем рисковать? Еще, чего доброго, попадут в кого-нибудь из нас.
Ибрагиму совсем не хотелось встречаться с пограничниками, ни со своими, ни с чужими.
Бывший майор бесшумно приблизился к ним и осторожно вытащил руку из кармана. В его ладони сверкнула холодная сталь смертоносного оружия, словно грязно-серый зверек, готовый кусаться.
— Скорей! — торопил Ибрагим своих спутников.
Он свернул в сторону и уверенно зашагал. Паренек последовал за ним. Геолог остался позади. Фигура его четко вырисовывалась в прогалине между высокими прямыми стволами.
Сухо щелкнул пистолетный выстрел. Ибрагим бросился на землю. Паренек удивленно завертел головой и тоже залег. Геолог рухнул, словно подкошенный. Наступила тишина, в которой был слышен топот бегущих ног.
Ибрагим приподнял голову и оглянулся. Позади мелькнула знакомая высокая фигура и быстро исчезла. Смутная догадка обожгла его. Он вскочил и бросился к геологу. Тот лежал, прижавшись лицом к старым пожухлым листьям. Одна рука его лежала вдоль тела ладонью наружу, другую он подмял под себя. Ибрагим похолодел. Лицо его помрачнело.
— Убит! — простонал он.
Паренек не понял. Он встал и встревоженно спросил:
— Кто стрелял?
— Смотри! — сказал Ибрагим и показал на геолога. Паренек склонился над ним, отшвырнул обрез, схватил упавшего за плечи и перевернул. Голова геолога беспомощно откинулась в сторону. На губах алела полоска крови. Глаза остекленели.
— Ранен! — с надеждой в голосе вскрикнул паренек.
— Убит, — глухо промолвил Ибрагим и своими шершавыми пальцами закрыл ему глаза.
— Не может быть! — в отчаянии воскликнул паренек и весь сжался от горя.
Ибрагим молча поднял руку геолога и отпустил ее. Она тяжело упала. Пальцы с глухим стуком ударились о землю.
— Давай перенесем его через границу, пока сюда не пришли здешние пограничники, — тихо сказал Ибрагим.
Из глаз паренька неудержимо катились слезы.
Он лежал на зеленой поляне перед небольшим белым зданием заставы. Лицо его было обращено к чистому горному небу, но он ничего не видел. Глаза его закрылись навсегда.
В рассыпавшейся по земле пряди каштановых волос запутался крохотный муравей. Побелевшие губы были плотно сжаты, словно он и сейчас боялся раскрыть их и невольно произнести то слово, которого от него добивался враг.
Солдаты молчали.
Командир заставы крутил ручку старого телефона. По проводу неслись встревоженные голоса — спрашивали, отдавали распоряжения, командир отвечал.
В сторонке, засунув свой обрез под куртку, сидел Ибрагим, ожидая, когда ему разрешат уйти. В руке он держал топор.
С высокого небесного купола светило солнце. Горы искрились под его щедрыми лучами. Трава, листья, земля — все живое жадно впитывало в себя воздух и свет.
Флаг на небольшом здании свисал неподвижно и скорбно в этот жаркий безветренный день.
Эпилог
Их пришло пятеро — пятеро молодых парней, красных, взмокших от долгого пути в душный августовский день. Платан, росший посреди площади, бросал огромную тень. Под ним расточительно журчал влагой фонтан.
Они не зашли в тень, не освежили запекшихся губ прохладной струей. Пересекли площадь и направились к кладбищу.
— Вот его могила, — сказал тот, кто их вел. — Я обо всем вам рассказал. Мы оставили его на заставе. Солдаты взяли на караул. Я заплакал и сказал себе: он погиб за нас, и мы должны встать на его место, мы — рабочие, крестьяне, народ! Всех нас им не убить! Он знал много, мы — ничего. Но мы будем трудиться день и ночь, чтобы исполнилось то, ради чего он пришел в наш бедный край. Мы обещали в селе не бояться никаких трудностей. Давайте поклянемся в этом над его могилой!
Они поклялись продолжать начатое им дело. Затем пошли к платану, ополоснули запыленные лица, напились холодной воды. А потом тот, кто их вел, вошел в сельсовет и спросил, кто здесь бай Петр.
За грубо сколоченным деревянным столом сидел немолодой мужчина со светлыми глазами и выгоревшими бровями.
— В чем дело? — спросил он. — Я бай Петр.
— Мы хотим стать горняками.
— Сколько вас?
— Пока пятеро. Но скоро придут и другие.
— Зови своих товарищей!
Они встали перед ним — застенчивые деревенские парни с открытыми лицами и живыми глазами. Он сдержанно улыбнулся и подумал: «Вот она, наша смена. Наше будущее. Молодость». Взял карандаш и сказал:
