После обеда шера Ильма проводила детей в библиотеку, отдохнуть в тишине и прохладе, и, убедившись, что они заняты чтением, оставила одних.
Едва за ней закрылась дверь, Кей захлопнул книгу.
— Пора! Шу, прикроешь. Зак отвлечет, я уведу эльфийку. Идем!
— Погоди, — остановила его Шу. — Ты собрался красть её прямо сейчас?
— Чего ждать?
— Хотя бы окончания представления, — поддержал принцессу Закерим. — Если мы освободим её сейчас, это сразу заметят. Лучше вечером. Тогда до утра её не хватятся.
— Благородные шеры, а вам не приходило в голову, что прежде чем идти на крайние меры, нужно использовать все возможные законные пути? Рабов, между прочим, можно купить. У меня есть три империала наличными, а ещё опаловый браслет.
— Подарок отца? — возмутился Кей. — У тебя полно других побрякушек.
— Другие — не мои. А с браслетом что хочу, то и делаю.
— Дело твое. У меня есть полтора империала серебром. Может, хватит?
— И у меня есть двадцать пять марок, — предложил Зак. — Не может же он запросить больше пяти империалов! За такие деньги можно аштунского жеребца купить.
— Сравнил! Жеребец и эльфийка… ладно. Продаст, никуда не денется! — Шу упрямо сжала губы. — Идем.
Дети тихонько выскользнули из библиотеки и под прикрытием заклинания побежали в комнаты Кейрана и Закерима. Оба выгребли монеты из всех тайников и карманов в общий кошель. И так же, тихо и быстро, троица помчалась к выходу из замка.
— Ваше Высочество! Куда это вы собрались?
Все трое обернулись, не успев выскочить за дверь: из бокового коридора показался лейтенант Ахшеддин.
— Прогуляться, — первой отреагировала Шу.
— Хорошая мысль. Пойдем вместе, — добродушно улыбнулся Эрке.
— Конечно! Прекрасная мысль! — Наступив на ногу брату, Шу сладко улыбнулась.
В напряженном молчании все четверо дошли до стены, забрались по деревянной лестнице наверх и остановились у зубцов. Несколько минут дети пытались делать вид, что убегали из замка только ради того, чтобы посмотреть на играющих внизу, под скалой, дельфинов. Они старательно улыбались и выжимали из себя подходящие к случаю фразы. И ждали, когда же Ахшеддину надоест. Но ему не надоедало.
— Эрке! Ты долго собираешься нас караулить? — не выдержала Шу.
— Сколько нужно.
— Мы не собираемся делать ничего нехорошего. Честно!
— Верю, Шу. А что собираетесь?
— Мы идем смотреть на цирк! — вылез Кей.
— Через два часа будет представление. Насмотритесь.
— Мы хотим сейчас!
— Ничего интересного там сейчас нет.
По тону Эрке было ясно, что к циркачам он их не пустит. Дети примолкли, каждый пытался придумать, как бы обмануть светлого. Стратегическая мысль первым осенила принца.
— Эрке, ты обещал научить справиться с мечником? Давай сегодня!
— Так. А теперь честно. Что вы задумали?!
Все трое замолчали и принялись с интересом разглядывать море, стену, чаек…
— Ничего. Просто интересно посмотреть, как артисты готовятся к выступлению, — соврала Шу и упрямо выставила подбородок.
— Лучше скажи.
— Да точно ничего. Что ты так волнуешься? Подумаешь, поспорили, что я с того розового страхолюдия сниму заклинания и оно окажется обыкновенным ишаком!
— Не стоит. И что я вам говорил насчет азартных игр?
— Ладно, не буду. Осознала, раскаялась. Пойдем уже обратно. Жарко.
Глава 13
Мислет ире
Эрке шер Ахшеддин
428 г. Середина лета. Крепость Сойки.
До самого представления Эрке не спускал глаз с Шу. Он ни на ломаный динг не поверил, что она собиралась всего лишь пошутить. Уж скорее ее внимание привлекла эльфийская шлюшка.
Глядя на рыжую, что развлекала публику фокусами, Эрке злился. Прелестная белочка, воплощенная чистота и невинность! Отдается любому кобелю за марку. И это — эльфийка? Пусть полукровка, для чистокровной аура слабовата, не важно! Неужели она не могла найти другого занятия? Да любой землевладелец заплатит за то, чтобы эльфийка пела песни его садам и виноградникам, в двадцать, в сто раз больше, чем она заработает в этом борделе на колесах!
Представление шло своим чередом. Под веселые лютневые мелодии акробатки выделывали головокружительные номера на канате, притягивая взгляды не столько сальто и бланжами, сколько стройными ножками в разноцветных трико. Хмирец с непроницаемым лицом глотал огонь и сбивал влет яблоки, что бросал размалеванный клоун. Те же акробатки расцветили мелькающими в воздухе юбчонками вольтиж — лошадки умели не только тащить фургоны, но и задорно бегать по кругу, пока двое дюжих наездников перекидывали девиц один другому. Силач, как водится, мерялся силой со всеми желающими и посрамил немало самонадеянных юнцов. Более опытные солдаты лишь посмеивались: кто ж медведя голыми руками ломает? А в бою от тупой силы проку мало.
Пять десятков солдат, не избалованных развлечениями, столпились вокруг циркачей и облепили крыши казарм, оставив место в центре для принца со свитой. Дети смотрели на арену горящими глазами, подпрыгивали, замирали и смеялись. Но принцесса нет-нет, да поглядывала на фургоны, пока мальчики восторженно пялились на погоню розового ишака за силачом, которому клоун сунул за шиворот морковку.
Под конец представления, в то время как дрессированный медведь катался на бочке и танцевал, шальная девчонка попыталась улизнуть. Прикрылась магическим пологом и нагло, под самым носом у полковника, побежала к правому фургону: именно там пряталась рыжая шлюшка. Пришлось отлавливать.
Эрке скрылся пеленой посильнее, догнал и, невежливо ухватив за плечо, повел за фургоны. Шу искренне удивилась. Она так и считала, что их отлучки из крепости никто не замечает и не может за ними проследить.
— И что ты собиралась делать?
Эрке загнал её в угол между крепостной стеной и фургоном.
— Поговорить с эльфийкой.
— Тебе не о чем с ней говорить.
— Не тебе решать.
— Мне. Ты принцесса, не забыла? Принцессы не разговаривают с такими, как она.
— Как ты смеешь так говорить? Ты не знаешь, почему на ней ошейник, вот и не суди, — зашипела она, упершись ладошкой ему в грудь и толкая прочь. — Она шер! Ты понимаешь? Шер! Такая же, как ты или я!
Ахшеддин на миг опешил и отступил. Шу тут же попыталась выскользнуть, но он схватил её за руку.
— Погоди, Шу! Какой ещё ошейник?
— Что значит какой?
— Не горячись, пожалуйста. Что за ошейник?
— Рабский, Эрке. Ты же сам сказал — принцессам не положено говорить с рабами.
— Я вовсе не это имел в виду… шис…
