Они углубились в лабиринт улочек Монмартра. Здесь даже ночью кипела жизнь. Полину поразило, что уличные женщины, прогуливающиеся в ожидании клиентов, узнают Видока и здороваются с ним, а тот, ничуть не смущаясь, кивает им. Мелкие воришки, шнырявшие мимо, косились на бывшего шефа полиции с боязливым почтением, а он порой называл их по именам и даже вступал в беседу, проявляя редкое знание жизни уличных пройдох:
– Здорово, Жак! Ну как твоя мамаша, все еще хворает?
– Уже нет, месье Видок, Бог над ней сжалился.
– Ну что ж! Некоторые сказали бы, что ей повезло.
Кристиан Изамбар жил в маленьком зловонном тупичке, где кроме людей водилось несчетное множество кошек. Животные жалобно мяукали, поднимая трубой хвосты и выгибая свои тощие спины. Зрачки их зловеще сверкали в темноте, заставляя Полину ежиться, но Видок, казалось, чувствовал себя здесь как дома.
– В прежние времена, – пояснил он, – когда я только начинал работать в Париже, эту улочку прозвали Кошачьей кучкой.
– А начинали вы на улице Плохих парней, – напомнила Полина.
Видок рассмеялся.
– О да, мадемуазель. Вы совершенно верно все помните.
Найдя нужный дом, старый сыщик стал уверенно подниматься по лестнице.
– Откуда вы знаете, что дом именно тот, о котором говорил журналист? – спросил Алексей из темноты. – Я так вообще ничего не вижу.
Видок ухмыльнулся и пояснил:
– В этом квартале я могу ориентироваться с закрытыми глазами. Осторожнее, мадемуазель, в таких домах на лестницах может быть черт знает что набросано. Кузен Изамбара живет на чердаке.
Алексей едва не наступил на что-то мягкое. Оно извернулось и скользнуло прочь, слегка задев его ноги.
– Крыса, наверное, – заметил Видок. – Вот мы и пришли.
– И что, интересно, мы ему скажем? – сухо спросил Алексей, которого начала утомлять ночная прогулка после дуэли, отнявшей у него немало сил.
– Я думаю, – возразила Полина, – нам все же есть о чем поговорить.
Видок сунул руку в карман и извлек связку отмычек.
– Смотрите-ка, а тут открыто, – вдруг прозвенел из темноты его удивленный голос. – Неужели…
Алексей придержал Полину и на всякий случай вытащил из кармана пистолет. Видок извлек из трости обломок шпаги, отступил в сторону и осторожно толкнул дверь.
Она приотворилась с судорожным звуком, от которого по спине у офицера побежали мурашки.
– Берегись! – пронзительно крикнула Полина.
Бах! Бах!
Тень, выскочившая из-за двери, стреляет, Алексей стреляет в ответ, кто-то мчится по ступеням вниз…
– За ним! – крикнул Видок офицеру, хватая за локоть Полину, которая тоже норовила кинуться в погоню.
– Пустите меня! – сердито крикнула девушка.
– Не глупите, – раздраженно бросил Видок, и Полина поняла, что он ее не отпустит и любые уговоры тут бессильны.
– Но их двое! – Она все-таки попыталась выдернуть руку. – Вы не заметили? Стрелявший и еще кто-то. А Алексей один!
– А на вас платье, и у вас нет оружия, – отрезал Видок. – Полно, мадемуазель! Вы не хуже моего знаете, что не можете их преследовать. Пойдемте-ка лучше посмотрим, что искали в обители Изамбара сбежавшие господа.
И он шагнул через порог первым, а Полина, смирившись, проследовала за ним.
– Черт побери, – только и мог вымолвить Видок.
Квартира (если сие жилище можно так назвать) на чердаке состояла из одной-единственной комнаты. Самую длинную стену образовывал естественный скос крыши, и возле стены в луже крови лежал без движения человек. Ступая мягко, словно кошка, Видок приблизился к телу и перевернул его. Это был юноша, чем-то смутно напоминающий Изамбара. На лице его застыло удивленное выражение, и на мгновение Полине показалось, что кузен журналиста мертв. Но вот он шевельнулся и застонал, не открывая глаз.
– Жив? – прошептала девушка.
– Да, но ранен, и довольно тяжело, – проворчал Видок. – Его ударили чем-то по голове.
Полина сделала движение, чтобы приблизиться, но сыщик быстро добавил:
– Не подходите, пожалуйста. Тут натекло порядочно крови, и если вы упадете в обморок, я не смогу одновременно возиться с вами обоими.
– По-моему, – сердито начала Полина, – вы принимаете меня за…
– Ни за кого я вас не принимаю, – отмахнулся Видок. – Кстати, он ведь ваш муж?
– Что? – Ошеломленная барышня Серова вытаращила глаза.
– Не месье Алексис, а тот… другой. Господин, чей портрет вы все время таскаете с собой, – терпеливо пояснил Видок. – Он ваш муж, верно?
Признаться, Полина считала (и не без основания), что мало что на свете может выбить ее из колеи, но Видоку это удалось.
– А… э… – только и смогла она выдавить из себя.
– Да или нет?
– Да. – Полина отчаянно покраснела. – Мы с Лёвушкой поженились тайно, потому что…
– Я сразу же так и подумал, – торжествующе объявил Видок. – Старый волк знает толк, хе-хе! Не будет хищник просто так везде возить с собой портрет какого-то малого, будь он хоть сто раз друг детства.
Полина несколько раз моргнула и наконец спросила:
– Может быть, я чем-нибудь могу помочь? Раненому, я имею в виду.
– Вряд ли, – просто ответил Видок. – Ему нужен священник. И очень хороший доктор. Но священник – прежде всего.
Пламя единственной свечи, горевшей в комнате, затрепетало и погасло. У двери послышались шаги. Видок обернулся, держа обломок шпаги в правой руке, а левой для верности извлек еще и пистолет.
– Это я, – прозвенел из темноты голос Алексея, и Полина с облегчением перевела дух. – Простите, патрон, мне не удалось их догнать. Они сбежали, их ждали резвые лошади.
– Ясно, – сказал Видок, пряча пистолет и шпагу. – Мадемуазель, зажгите свечу!
Полина стала шарить на столе, кое-как ориентируясь в скупых отблесках луны и звезд. Она опрокинула несколько предметов и ойкнула, когда на ногу ей упала какая-то коробка.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Видок.
Наконец Полине удалось зажечь свечу, но почти сразу же она едва не уронила ее.
– Да что с вами такое, мадемуазель? – раздраженно упрекнул сыщик.
– Смотрите, патрон, – прошептала Полина.
Видок живо обернулся.
На полу лежала шкатулка из фиалкового дерева.
Глава 27
След. – Как Алексею Каверину пришлось исполнять роль кусочка сыра в мышеловке. – Неожиданная гостья
– Та самая? – коротко спросил Видок. Многословие в эти минуты было явно излишне.
– Да, – ответила Полина.
Видок нетерпеливо схватил ящичек, украшенный затейливой резьбой. Глаза сыщика блеснули и потухли, когда он поднял крышку.
– Здесь ничего нет, – промолвил он.
И впрямь шкатулка была пуста.
– Черт побери, – сказал Алексей, чтобы хоть что-то сказать.
