– Проклятье, у меня уже ногтей не осталось, – пробормотала Айша. Она скрестила руки на груди и сунула ладони под мышки, чтобы держать их подальше от зубов.
От этого движения рубашка на ее груди натянулась, подчеркнула скрытые под тканью формы, и Гэр поспешно опустил глаза, чтобы Айша не заметила его взгляда. После чего глаза пришлось опускать еще ниже, с ее черных обтягивающих штанов на ковер. Вот на ковер в этой комнате можно было смотреть без опаски.
«Помни, она твой учитель!» – твердо сказал себе Гэр. Что было понятно и правильно. Но разве она вела себя как учитель, когда целовала его? Не думая, он глотнул чаю и едва не поперхнулся от горечи. Это было только раз, и с тех пор прошло уже больше недели. Нельзя сказать, чтобы он считал дни или что-то вроде того. Это ничего не означало. Настолько, что теперь невозможно об этом не думать?
Споры с самим собой ни к чему хорошему не приведут. Сколько раз он пытался придумать что-нибудь новое, и ни разу ему это не удалось. Айша въелась ему под кожу, как заноза, и был лишь один способ от нее избавиться: терпеть зуд и ждать, когда она сама выйдет наружу. Ежедневно Гэр старался укрепить свою решимость, и каждый раз под взглядом ее синих глаз его решимость осыпáлась, как песочный замок в полосе прилива.
– Тебе лучше уйти, – сказала Айша наконец.
– Если ты этого хочешь.
Она отвернулась.
– Я сейчас не лучшая компания для цивилизованных людей, леанец. Останешься здесь, и я могу сорваться на тебе вместо фарфора.
– А я могу воспользоваться щитовыми и отражающими практиками. Все равно я пропустил как минимум три тренировки.
Синие глаза сверкнули так, что Гэр на миг пожалел о своих словах. Но потом уголки ее губ слегка приподнялись и Айша помотала головой.
– Слушай, ну как ты меня терпишь? Я уже из кожи готова выпрыгнуть. – Она запрокинула голову, потерла лицо ладонями и вздохнула. – Давай, иди. Я приду в себя, как только смогу немного поспать. Если мне не поможет горячая ванна, я поищу спасения в бутылке бренди.
– Ты уверена?
Гэр поставил чашку у камина и поднялся. Снаружи за окнами вопил ветер, сквозняк шевелил занавески.
Айша сердито ерзала на кушетке.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Я бы попросила тебя потереть мне спинку, но существует вероятность, что я тут же попытаюсь тебя утопить. И я уверена, что ты найдешь себе занятие интересней, чем общение со старой злобной ведьмой. – Она указала взглядом на выход. – Иди. Со мной все будет в порядке.
В коридоре, надежно закрыв за собой дверь, Гэр привалился спиной к стене и зажмурил глаза. Айша в ванной. Она серьезно? Мать милосердная, кажется, серьезно. В его сознании запылали образы, и он ничего не мог с ними поделать. Пламя свечей. Жемчужные капли воды на ее смуглой коже. Святые, и мыльная губка в его руке, а сам он медленными кругами гладит ее спину. Гэр стукнулся затылком о камень. И для всего этого достаточно лишь вернуться в ее комнаты и сказать, что он не боится утонуть. Богиня Всевышняя! Она же его учитель.
Будь Гэр уверен, что это поможет, он бы пошел прямиком в исповедальню, заставил бы себя поведать свои нечестивые мысли жадному уху священника, а затем принял бы любую епитимью. Но он прекрасно знал, что никакое наказание не остановит его мысли. В глубине сердца и в темноте ночи жило понимание, что на самом деле, как бы часто ни бился пульс в его жилах, он не готов отказаться от этих фантазий. Так почему же он не вернется? Зачем отталкивается от стены и идет к лестнице, пытаясь убедить себя, что поступает правильно?
Гэр наполовину одолел третий лестничный пролет, так и не приблизившись к ответу, и тут его окликнул по имени знакомый голос. Развернувшись, он увидел Альдерана, который вышел в коридор и притворил за собой дверь.
– А я все думал, где же ты, – сказал старик. – За последние три дня ты почти не появляешься в своих комнатах. Ты в порядке?
– Да, спасибо. А ты?
Ветер хлестал по окнам полотнищами дождя, капли грохотали по стеклу, словно галька.
– О, вполне терпимо, – сказал Альдеран. – Было бы еще лучше, не будь тут такой отвратительной сырости. От нее у меня проблемы с коленями. – Он жестом указал на коридор, который вел от комнат мастеров, и сцепил руки за спиной. – Прогуляйся со мной немного. Ты уже ужинал?
Гэр поравнялся с ним, думая о том, к чему же приведет этот разговор. Конечно, он догадывался об этом и заранее ощетинился.
– Еще нет, – сказал Гэр. – Я был не голоден.
«Голоден, вот только интересовала тебя не еда», – напомнило его сознание с укором.
Альдеран встревоженно нахмурился.
– Ты в порядке? Выглядишь так, словно у тебя колики.
«Неужели это так очевидно?»
– Я в порядке.
– Выпей стакан теплого молока с медом, это успокоит желудок.
Они повернули направо, к главному коридору, а затем налево, к столовой. Мимо проходили группы учеников, время от времени и мастерá. Альдеран приветствовал их то кивком, то словом, а затем снова вежливо обратился к Гэру:
– Насколько я понимаю, уроки с Айшей проходят неплохо?
– Мне многому нужно научиться.
– И это объясняет твое отсутствие на занятиях? – Альдеран открыл дверь столовой и остановился на пороге. Выражение его лица было мрачным, взгляд прямым. – Боюсь, я ожидал от тебя большего, Гэр. Я думал, ты будешь более… ответственным учеником.
– Мы многое уже прошли. Иногда ход времени от нас ускользает.
– В этом я не сомневаюсь.
– О чем ты хотел поговорить, Альдеран?
– О тебе.
Гэр моргнул. Он ожидал совсем другого.
– У тебя выдающийся талант, знаешь ли. Ты один из самых одаренных учеников, что до сих пор мне встречались. И если ты решишь не развивать его, что ж, это твое право и твое решение, но уж прости, мне это кажется огромной потерей.
– И ты считаешь, что я трачу свой дар на то, чтобы обучаться лишь смене форм…
– Меня беспокоит, что ты слишком концентрируешься на одном аспекте своего дара, отвергая остальные. Я не хочу, чтобы ты потерял себя.
– То есть?
– Айша ведь предупредила тебя о том, что бывает, когда ты слишком погружаешься в новую форму и слишком долго в ней остаешься? Она однажды говорила со мной об этом, вскоре после своего приезда сюда. И достаточно серьезно, чтобы у меня кровь стыла в жилах от одной мысли о том, что ты можешь стать животным, в которое превратился, и забыть дорогу назад. Ты все еще будешь слышать Песнь, но не сможешь ею воспользоваться. На твоем месте меня бы это испугало.
– Она очень четко описала мне возможный риск, – осторожно сформулировал Гэр.
На самом деле Айша избегала таких разговоров, настаивая на том, что нужно полностью погрузиться в форму, чтобы понять, что такое быть животным. Гэр всегда был более осторожен, он не позволял жажде охоты взять над собой верх.
Альдеран поджал губы.
– Было бы невероятно жаль потерять тебя, Гэр. Ты мог бы стать потрясающим членом ордена. Годрил очень высокого мнения о тебе, а его крайне сложно впечатлить.
Гэр развернулся к нему, положив руки на пояс.
– Что конкретно ты пытаешься мне сообщить, Альдеран? Если ты думаешь, что я провожу с Айшей слишком много времени, то, пожалуйста, так и скажи. Я не ребенок, нет нужды танцевать на цыпочках вокруг этой темы, боясь напугать меня.
В бороде старика появилась слабая улыбка.
– Я вовсе не это имел в виду, парень, – ласково произнес он и обнял Гэра, а потом похлопал его по плечу. – Просто я беспокоюсь о том, как ты распределяешь свою учебную нагрузку. Нам еще многое нужно тебе показать, и однажды эти уроки могут тебе пригодиться. Доброй ночи.
С этими словами старик ушел в столовую. Гэр глядел ему вслед, думая о том, что в этом разговоре он спорил только сам с собой. Возможно, и до него добрались северные ветра.
* * *
Бóльшую часть пути «Утренней звезде» приходилось идти против ветра. Неделя прошла в битве со шквалами, которые гнали судно с запада на северо-восток, и из восьмиста нужных миль корабль продвинулся вперед всего на сотню. Каждый фарлонг приходилось буквально отвоевывать у бурного моря, и кораблю морских эльфов дорого давалась эта борьба. Краска с узких бортов была сорвана до самого дерева, один из парусов уже лопнул по всей длине.
Мастер корабля опустил ладони на рукояти поясных ножей и показал зубы в улыбке, адресованной Мэйсену.
– Тебе повезло, что мы двигались в этом направлении, хранитель врат, – сказал он. – Иначе я бы никогда тебя не простил.
Мэйсен, извиняясь, развел руками и тут же выругался, потому что очередной рывок корабля чуть не сбил его с ног.
Морской эльф с грацией танцора оседлал палубу, длинные ноги погасили силу движения.
