полетит. Но вдруг ей приходит в голову взглянуть вниз, в бездну пропасти. Она смотрит – и ей становится страшно. И теперь она вряд ли сделает последний шаг, и не потому, что не хочет летать, а потому что боится упасть. Всё. Теперь она не свободна. Теперь она больше не полетит – не умеет.
– …точка зрения Кьеркегора, понимаешь? – закончила Марфа.
– Да, спасибо за разъяснение, – ответила Евдокия.
Слова матери о борьбе с собой накрепко отпечатались в голове у Евдокии, и она жила этой борьбой, ежедневно, ежеминутно побеждая себя, загоняя в угол нежелательные мысли. Если раньше она сражалась со всеми за свою независимость, то теперь целью её жизни стала борьба с собой, с собой прежней.
Море
Евдокия окинула взглядом заботливо развешенные Лёшей мокрые купальники и полотенца. На солнце играли прилипшие к ним золотые песчинки. Она легко вздохнула и принялась складывать вещи в таз. Своего купальника она не увидела. Поискав, обнаружила верхнюю часть под крыльцом домика – её сдуло ветром, а нижняя обнаружилась в сумке – хитро спряталась в угол, и муж её не нашёл. Женщина прополоскала все найденные детали их пляжного туалета и развесила заново, прицепив каждую прищепкой. Зашла в дом. Там стояла тишина: её уставшие мужчины отдыхали. На столе стояла открытая бутылка воды. Дуся закрыла её и убрала в холодильник: в жару воду приятнее пить холодной. До обеда оставалось больше часа, и женщина присела на крыльцо.
Тишина летнего дня тут же окутала её. Дуся обежала взглядом крылечко с разбросанными шлёпками, надувной круг, Андрюшкин робот на столе. Это – её жизнь. В домике – самые дорогие ей люди. И даже время сейчас принадлежало ей. Во всяком случае, в ближайший час она могла заняться чем захочет, что случалось нечасто в семейной жизни. Но ведь на то он и отпуск!
Но Евдокия продолжала сидеть на крыльце.
Её обдувал тёплый крымский ветерок, унося любую пытавшуюся появиться мысль, и женщина даже не старалась её удержать.
Лето, солнце, отпуск.... У неё было всё, к чему она стремилась: любимый муж, прекрасный сын. Она отдала им всю свою жизнь, ничего себе не оставив, но не жалела об этом.
Десять лет назад она вышла замуж за любимого человека и родила от него сына. Она знала все Лёшины вкусы, интересы, привычки, научилась понимать его с полуслова или даже без слов. Когда он просил: «Дай мне…» – и запинался, задумавшись, она протягивала ему ручку. Когда он возвращался вечером с работы, Дуся с первого взгляда понимала, что сейчас нужно: обнять и спросить «как дела?» или погреть ужин, не задавая лишних вопросов. Так умеют чувствовать только по-настоящему любящие сердца.
Сама оставаясь ребенком в душе, Дуся легко находила общий язык с сыном. Им никогда не было скучно вдвоём, они всегда находили темы для разговоров и готовы были поверять другу все секреты.
А назавтра решено было всем вместе отправиться на экскурсию, чтобы познакомиться с красотами Крыма.
– Куда вы хотите поехать? – спросила женщина, сидящая в окружении экскурсионных буклетов.
Лёша вопросительно посмотрел на жену.
– В пещеры.
– Мы хотим в пещеры, – он был рад предоставить ей выбор.
Дуся заметила это и теперь испытала какое-то смутное чувство от этого открытия.
Ах, как приятно после целого дня путешествий окунуться в прохладное море! Покачаться на лёгких волнах в прозрачной голубой воде… Однако море встретило сюрпризом уставших путешественников. Вернее, нет, не так. Оно и не собиралось никому устраивать сюрпризы. Оно просто жило своей жизнью природной стихии и в тот день решило разбушеваться. Волны гребнем накатывались на берег, разбивались в белую пену и расползались по песку.
Евдокия заворожённо смотрела на волнение стихии. Она любила море, точнее даже сказать, уважала. За силу и своенравность. И каждый год с нетерпением ждала встречи с этим живым, мощным, ни от кого не зависящим существом. Море было близко Евдокии по духу. Преклоняясь перед его могуществом, она тем не менее находила с ним общий язык и старалась говорить на равных. Их отношения строились на взаимоуважении, а уважать Дусю было за что. Во-первых, она хорошо плавала, не боялась воды, но одновременно и не пыталась её покорить чем-то вроде плаванья на скорость. А во-вторых, она никогда не относилась к морю как к игрушке, никогда не играла с волнами, как другие дети в «догонят – не догонят», вообще никогда не играла в море, например, в мяч. Она считала, что море – это не какая-нибудь лужа типа дачного прудика, которую можно использовать как площадку для своих глупых развлечений. Море для Евдокии было живым существом, сильным и умным, с которым можно общаться, но общаться осторожно, продумывая каждый свой шаг, чтобы достичь взаимопонимания. И Евдокии это удавалось.
Поэтому она с вожделением вглядывалась в колышущуюся толщу воды, ходившую вверх-вниз перед её глазами, и предвкушала, как погрузится в мутноватую волну.
– М-да… Купания сегодня не получится, – сказал Лёша.
– Почему? – тут же расстроился сын.
– Видишь, какие волны? Купаться опасно.
– Но я ведь умею плавать!
– Во время шторма даже опытные пловцы могут утонуть. Бывает, что волны утаскивают человека в открытое море. Как течением.
– Ну, пап, ну, пожалуйста! Я не буду далеко заплывать!
– Нет, не сегодня. Пойдём лучше в тир постреляем? А завтра, может, море успокоится.
– Ладно, пойдём в тир, – вздохнул мальчик.
Алексей вопросительно посмотрел на жену, которая до сих пор молчала и неотрывно смотрела в морскую даль.
– Вы идите, а я вас догоню. Погуляю ещё немного.
– Дусь, волны сильные, – предостерегающе сказал Алексей.
Евдокия вскинула брови, молча, чтобы не препираться с мужем при ребёнке, мол, уж мне-то можно немного поплавать.
– Дуся, я прошу тебя, – с нажимом повторил Алексей.
Женщина молча глядела на него.
– Пожалуйста, – повторил он.
Игру в гляделки прервала жена.
– Хорошо, – вздохнула она. – Я сейчас приду.
Алексей ещё одним взглядом проверил, правильно ли он понял её согласие, и, убедившись, позвал сына.
– Дусь, тебе купить мороженое?
– Нет, спасибо, я сама хочу выбрать.
– Тогда мы пошли в тир.
Евдокия осталась на берегу. Она долго стояла, замерев на одном месте.
Она пообещала мужу не купаться в шторм, хотя сама не считала это слишком опасным. Её манила мутная, зеленовато-жёлтая глубина.
Но она не хотела, чтобы муж волновался. Она любила его и готова была уступить, тем более в такой мелочи.
«Странно!» – сама себе удивилась она. С каких это пор она стала подчиняться чужим желаниям? Евдокия так и не вспомнила, когда это произошло. Удивилась она и
