положением, в котором я оказалась, подписавшись на дело, последствий которого не осознавала. Да и откуда мне было знать, чем все обернется? Я обычный человек. Обычная студентка, которая ходит на занятия и занимается своими делами. Я не играю на стадионе в окружении тысяч орущих людей. У меня нет фанатов. Я не снимаюсь на телевидении. Когда я встречалась с Диего, все было иначе. Диего не будет участвовать в драфте, его не отберут в профессиональную команду, он не будет играть в большой футбол. Так что свидания с ним не выходили за рамки обыденного. Встречаться с ним было все равно что встречаться с обычным парнем, за исключением разве что всех его тренировок: он ходил в тренажерку, как я на работу. Но мне никогда бы и в голову не пришло, что «показываться на людях» с таким парнем, как Даллас, означает засветиться на всю страну. Я не слежу за футболом. Откуда я должна была знать, что он такая большая шишка? Он же тоже учится в колледже, черт возьми, он не суперзвезда НФЛ. По крайней мере, пока.
«Я думала, что мое лицо просто выведут на большой экран на стадионе и на этом все». Как же стыдно! Я вляпалась в эту историю из-за собственной наивности, и нечего возлагать всю вину на него. Хуже всего то, что я чувствовала на себе чужие взгляды только потому, что я это я. Куда бы в кампусе я ни направилась: в аудиторию, студенческий союз, во внутренний двор – повсюду на меня пялились люди. Это очень тяжело – знать, что тебя придирчиво оценивают: твой внешний вид, поведение, успехи в учебе. Поклонники Далласа судили и рядили, достойна ли я быть его девушкой, по тому, как выгляжу, кем работаю, на кого учусь.
Сам факт, что мне приходится бороться с искушением как-нибудь по-особенному уложить волосы и выглядеть симпатичнее, чем обычно, чтобы произвести впечатление на случайных встречных, ужасно меня смущал. Вместо этого я стала надевать шляпу и солнечные очки, прежде чем выйти на улицу. Но и это еще не все! Когда я ложилась спать в субботу, у меня было пятьсот подписчиков, а наутро я проснулась с тридцатью двумя тысячами! Я удалила свой аккаунт и создала новый с поддельным именем и жесткими настройками приватности, чтобы предотвратить повторение этого кошмара.
Вдобавок ко всему мне хотелось залезть на стенку от вопросов о Далласе, которыми донимал меня отец и на которые у меня не было заготовленных ответов: как долго мы вместе (мы не вместе), приеду ли я с ним домой, чтобы познакомить с семьей (нет), знакома ли я с его старшим братом Дюком (тоже нет), показывал ли он мне свои схемы игры (эм, это еще что и зачем бы он стал это делать?).
И нельзя не упомянуть тот факт, что тем утром у дома меня караулили фотографы, принявшиеся бешено щелкать затворами, как только я вышла. Что само по себе дико странно. Кому интересно рассматривать фотки со мной, одетой в пальто, варежки и шапку и направляющейся в кампус? Кому вообще интересна такая ерунда? Уж точно не мне.
Мой телефон завибрировал, и я с облегчением увидела сообщение от Уинни – единственного здравомыслящего человека среди всего этого ажиотажа вокруг моей персоны. Может, она и любит веселиться и быть в центре внимания, но она также прекрасно меня понимает и умеет утихомирить мое разгулявшееся воображение, храня меня, как добрый ангел, от помешательства.
Уинни: «Хорошие новости! Я выйду вечером в твою смену, чтобы тебе не пришлось иметь дело с толпой посетителей».
Я: «ДА ЛАДНО! Ты просто богиня. Ты это серьезно?»
Уинни: «Есессно. Я как твоя фея-крестная, да?»
Я: «Да. А почему ты решила так сделать?»
Уинни: «Догадалась, что ты сейчас, мягко говоря, в стрессе».
Я: «Точно… Как ты поняла?»
В смысле так и есть, я в стрессе. А какая девушка, будь она нормальной, не была бы?
Уинни: «Дай подумать. Наверное, мне подсказал это тот факт, что ты перемещаешься перебежками и даже внутри помещения не снимаешь солнечные очки, будто не хочешь, чтобы тебя узнали?»
Значит, Уинни видела новости. Значит, знает, что случилось с моими страницами в соцсетях и что в СМИ гуляет информация обо мне.
Уинни: «Просто хочу сказать, что ты можешь взять выходной. И, может быть, попробовать поговорить с Далласом, как-нибудь разобраться со всем этим».
Я: «Была бы рада, но мне кажется, что нам нужен какой-то план, хотя, честно говоря, ничего нельзя сделать, чтобы загнать лошадей обратно в стойло».
Уинни: «Прости, а-ха-ха, что? Лошадей? Это как понимать?»
Я: «Это Даллас так выразился, ЛОЛ. Это типа как выпустить кота из мешка – хрен потом поймаешь и засунешь обратно».
Уинни: «Ага, ясненько. Но звучит все еще бессмысленно».
Я: «В общем, КОРОЧЕ… Спасибо, что взяла мою смену. Я тебе должна».
Уинни: «Пфф. Конечно, должна».
Как будто груз с плеч свалился. Слава богу, мне не нужно сегодня появляться на работе. Все, что мне нужно, – один свободный вечер, чтобы залечь на дно, то бишь остаться дома, расслабиться и подумать о жизни.
В моей голове роилось несколько навязчивых мыслей, с которыми мне предстояло разобраться. У меня есть чувства к Далласу, а он об этом и не догадывается. Плюс. У меня есть чувства к нему, а он не хочет заводить роман. Плюс. Я бывшая его товарища по команде. Плюс. Мы попали в центр внимания СМИ, и теперь это целая проблема. Плюс, плюс, плюс, ПЛЮС. Да сколько можно?! Как объяснить ему, что я чувствую? Да и стоит ли? Кажется, это плохая идея.
Уинни считает, что мне нужно плюнуть на это все, забить и не прокручивать постоянно в мыслях, но сама я думаю, что должна похоронить свои чувства, закопать их как можно глубже на самых дальних задворках сознания, чтобы не страдать. Я так не хочу страдать. Снова.
На то есть несколько причин, и они просты:
1. Меня бросил парень, который палец о палец не ударил, чтобы узнать меня получше.
2. Кто хочет быть отвергнут тем, кто ему нравится?
3. Кто хочет быть отвергнут тем, с кем занимался сексом?
Мы переспали неосознанно. Нет, намерение-то было очевидным – мы оба хотели этого. Мы не искали любви, тепла и привязанности. Мы искали удовольствия. И как уж тут забудешь, что всякий раз, когда ситуация принимала интимный оборот, инициатором была я. Это была моя идея поиграть в «Правду или действие». Это именно мне взбрело в голову написать «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ» над своим лобком, чтоб позабавить или подразнить его. Это было мое желание – встать на колени перед ним. Это я посреди ночи вздумала как бы случайно потереться
