Другим исключением являются случаи, когда право на участие фактически не может быть реализовано, имеются серьёзные препятствия или для участия, или для нормального хода расследования. Например, признает следак необходимым и обоснованным проведение по ходатайству подозреваемого каких-либо экспертных исследований. Экспертиза – это так же следственное действие. Но такие исследования окружены специфическими условиями, связаны с длительностью процедур. Потому нет возможности подселить подозреваемого на многие дни в какую-нибудь лабораторию, и обеспечить его продолжительно-непрерывным наблюдением происходящих исследований. Или же ситуации, когда производство должно осуществляться на значительном удалении. Следаки и сами-то не командируются из какого-нибудь Смоленска в некий Хабаровск, чтобы там лично провести выемку документов, а поручают это местным мусорам. Так что же, подозреваемого через всю державу в Хабаровский край этапировать, чтобы участие его обеспечить?
В защиту от произвола мусоров в вопросе удовлетворить или не удовлетворить ходатайство о проведении того или иного следственного действия Закон не предлагает реальных средств. Некоторые в оправдание пытаются ссылаться на положения статьи 159.2 УПК: подозреваемого, его защитнику не может быть отказано в производстве следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела. Да хрень собачья это, а никакая не гарантия! Имеет или не имеет значение для дела какое-либо обстоятельство, это решает следак по своему мусорскому усмотрению. И при чём здесь установление обстоятельств? Сторона защиты не обязана ещё и в этом обоснования приводить, когда предмет ходатайства другой – провести конкретное следственное действие для получения доказательств. А какой реально будет получен результат-доказательство, и какое это будет иметь значение для установления обстоятельств – этого заранее знать, об этом однозначно утверждать невозможно. И располагая такими условиями, фактически неисполнимыми, следак легко отшивает любые наши домогательства.
3.4.9. Право на обжалование
Подозреваемый вправе приносить жалобы на действия (бездействие) и решения суда, прокурора, следователя, дознавателя.
Сама возможность оспаривать действия, бездействие и решения мусоров напрямую связана с посвященностью о наличии и содержании таких действий и решений. Отсюда вытекает важное право, которое постеснялись почему-то упомянуть в общем перечне прав подозреваемого. Это право звучать должно примерно этак: Подозреваемый вправе знать обо всех действиях и решениях, затрагивающих или способных затронуть его права и законные интересы. В частности, к таким решениям относятся акты о создании следственной группы; о прекращении уголовного дела (преследования); о продлении срока или приостановлении расследования; о назначении экспертизы; о контроле переговоров; о проведении конкретных действий и мероприятий; о рассмотрении ходатайств. Что касается действий и бездействий, то речь, конечно, идёт о следственных действиях, которые осуществлены или должны бы проводиться, но по воле органа расследования активности в этом направлении не происходит. Принимается во внимание как действие в целом (например – допрос / экспертиза), так и составляющее целого промежуточное (под-)действие (например – скрытая аудиозапись допроса / истребование образцов). Так же имеют значение и внепроцессуальные действия, которые тот же следак может осуществить за рамками официального порядка (например – телефонная угроза свидетелю защиты). Подозреваемый вправе быть посвящённым в происходящее. Только при таких условиях возникает знание существа событий, обстоятельств, результатов, последствий. Что и позволяет мотивированно и обоснованно оспаривать законность актов перед лицом вышестоящих органов надзора.
Жалобы должны содержать явные и однозначные заявления о характере и существе спорных решений или действий, о признании их незаконности (какие предписания и нормативы нарушены, в чём выразилось нарушение), об отрицательных последствиях, которые наступили или могут наступить (вред, ущерб), требования об устранении нарушений и о восстановлении прав или порядка (так называемый предмет жалобы).
Данное Право крайне нелюбимо всеми властными структурами, а особенно мусорами, а особенно теми мусорами, против кого жалобы обращены, чьими действиями или решениями мы – овцы посмели быть не довольны. С чего бы это? А может быть от того такое отношение, что именно этих субъектов процессуальная деятельность будет подвергнута проверке, чьи профессионализм и компетенция кем-то поставлены под сомнение. Зря это они так. Любой порядочный властитель должен радоваться и гордиться, что кляузничают супротив него.
Ранее то препятствия праву обжалования носили более изысканную манерность. Лишали письменных причиндалов, тупо не принимали бумаги или взяв из тут же швыряли в корзину, не разъясняли само право, отправляли жалобу на рассмотрение самому нарушителю, угрожали расправой, кисти рук отбивали. Новое время с вмешательством оголтелых правозащитников, мудацкой гласностью и трусливым присоединением к Конвенциям привнесло цивилизованный (культурный) разврат.
Вчитаемся в норму: «…вправе приносить…», – так в этом лишь право в голеньком виде (первая брачная ночь в отсутствие невесты), но ещё не право на то, чтобы жадоба была рассмотрена. Так мы вынуждены рассуждать вослед изощрённым законникам. Единицы подозреваемых имеют возможность напрямую «из рук в руки» передать свою срамную жалобчёнку адресату. Между ними зябнут посредники, кто в настоящее время и перенял пресекательные функции. Передаваемая почтой, через канцелярии и приёмные, через дежурных в изоляторах или специальные ящики сбора корреспонденции, жалоба, как и любое другое обращение, легко исчезает в пути или со стола адресата. Если, конечно, её направление и передача не были надёжно зафиксированы. Так, в СИЗО арестантам предлагается жалобы передавать дежурным инспекторам, которые сами регистрацию поступающих к ним бумаг не ведут, расписок не выдают, отказывают в факте получения и передачи. Администрация только через несколько дней уведомить должна бы о дальнейшем направлении обращений. Но, когда есть острая необходимость, от любой жалобы могут избавиться, то в помойку сбросят, а то и тайно одарят ею того, к кому в жалобе претензии выражены. На все последующие вопросы о судьбе бумаг только плечами пожмут – не было, мол, таких поступлений, ты гонишь, бродяга, всё, что им передавалось, если передавалось, всё это направлено по адресам. Их разумения и обоснования выводятся от обратного: если менты не направили жалобу в назначенный адрес и не уведомили об этом отправителя, а они всегда так поступают по своим инструкциям, значит мнимый отправитель ничего и не отправлял, брешет гад. Звучит убедительно и логично вполне. Аналогично способен поступить и следак, и прокурор, и судья. Примут жалобчёнку, замылят, а на последующие вопросы и возмущения только бровками мило вскидывают: не было жалобы, и всё тут. Эти выкрутасы вовсе не закономерность и не повсеместность, но временами пользуемый приём. Для арестанта такая ситуация станет неожиданностью или даже невосполнимой проблемой. Что, например, будет означать в результате указанных хулиганств «утрата» кассационной жалобы? Непоступление в суд жалобы в срок расценивается как отказ от обжалования, как нежелание использовать право. Истечение 10-дневного срока пресекает возможность кассационного разбирательства по твоему обращению, а значит, ты лишишься шанса на пересмотр судебного решения по второй инстанции. Выход один. При всякой нужде и всегда нужно пользоваться только контролируемыми каналами передач, снабжёнными регистрационными формами учёта. От получателей и любых посредников добивайся документальных удостоверений отдельными бланками или визами на копиях самих жалоб. Пусть тебя не убаюкают прямые нормативные обязанности властей – незамедлительное направление жалоб и их рассмотрение (статьи 123, 126 УПК).
Что значит «рассмотрение»? Да, праву на обжалование следует встречная обязанность жалобу рассмотреть. Любое же рассмотрение воплощается двояким исходом: удовлетворить требования жалобы, признав её доводы обоснованными, или отказать в удовлетворении, соответственно, отрицая обоснованность. Есть и третий, факультативный вариант – оставить жалобу без рассмотрения по всяким формальным соображениям (статьи 356.3, 363.2, 375.3, 412.1 УПК). Ага, всё же могут и не рассмотреть? Но и по двум основным вариантам гарантия рассмотрения жалоб, как право и обязанность, по своему значению настолько ничтожна, что самым свинским образом искажает исходную конституционную гарантию пересмотра обжалуемых решений (статья 50.3 Конституции), так как при рассмотрении жалоб собственно пересмотр не гарантирован. Одновременно искажена и гарантия защиты (статьи 45.1, 46.1 Конституции), так как рассмотрение жалобы реальной защиты может и не привнести. При существующем произволе, круговой поруке и бессовестности всех без исключения надзорщиков, их представители заточены заведомо на отказ в отношении любых обращений со стороны защиты. А удовлетворение жалоб следует понимать только исключением. Мусора работаю по правилу: отказывать стороне защиты во всём, если нет непреодолимых препятствий для отказа. Естественно, о такой позиции известно и тем, чьи решения или действия обжалуются. И при таком знании они борзеют и вольничают. В крайнем (худшем) случае, отвергнув жалобу, но при явных и существенных нарушениях, словестных подзатыльников своим напихают. А в лучшем случае – навафляют. Но разве это является карой для гомиков?
