прибыли, отобранные у бедных стран, не только направляются в несколько городов, где живут крупнейшие держатели акций, но и частично реинвестируются для укрепления и расширения международной сети операций. Структура картеля предполагает господство над множеством стран и проникновение в их правительства; нефть пропитывает президентов и диктаторов, усиливая структурные деформации обществ, поставленных на ее службу. Именно компании решают, расчерчивая карандашом карту мира, какие районы будут эксплуатироваться, а какие останутся в резерве, а также устанавливают цены, которые должны платить потребители и получать производители. Природное богатство Венесуэлы и других стран Латинской Америки, с их нефтяными запасами в недрах, стало главным инструментом их политического порабощения и социальной деградации. Это длинная история подвигов и проклятий, бесчестия и вызовов.
Куба, через дополнительные механизмы, обеспечивала значительную прибыль для Standard Oil of New Jersey. Jersey покупала сырую нефть у Creole Petroleum, своего венесуэльского филиала, перерабатывала ее и распределяла на острове, устанавливая удобные для себя цены на каждом этапе. В октябре 1959 года, в разгар революционной эйфории, Госдепартамент США направил официальную ноту в Гавану, выразив обеспокоенность будущим американских инвестиций на Кубе: уже начались авианалеты «пиратских» самолетов с севера, и отношения были напряженными. В январе 1960 года Эйзенхауэр объявил о сокращении кубинской квоты на экспорт сахара, а в феврале Фидель Кастро подписал торговое соглашение с Советским Союзом об обмене сахара на нефть и другие товары по выгодным для Кубы ценам. Jersey, Shell и Texaco отказались перерабатывать советскую нефть, и в июле кубинское правительство взяло их под контроль и национализировало без какой-либо компенсации.
Возглавляемые Standard Oil of New Jersey компании начали блокаду. К бойкоту квалифицированного персонала добавился бойкот на поставку необходимых запчастей для оборудования и бойкот фрахта. Конфликт стал проверкой на суверенность [41], и Куба вышла из него победительницей. Она перестала быть одновременно звездой на флаге США и звеном в глобальной системе Standard Oil.
Мексика пережила аналогичное международное эмбарго двадцатью годами ранее, организованное Standard Oil of New Jersey и Royal Dutch Shell. С 1939 по 1942 год картель блокировал экспорт мексиканской нефти и поставки необходимых материалов для скважин и нефтеперерабатывающих заводов. Президент Ласаро Карденас (1934–1940) национализировал предприятия. Нельсон Рокфеллер, который в 1930 году окончил экономический факультет, написав дипломную работу о преимуществах Standard Oil, отправился в Мексику для переговоров, но Карденас не отступил. Standard и Shell, разделив между собой мексиканскую территорию – первой достался Север, а второй Юг, – не только отказались признавать решения Верховного суда по трудовому законодательству, но и стремительно истощали месторождения знаменитого нефтяного пояса Фаха-де-Оро. Мексиканцы были вынуждены платить за свою же нефть цены выше тех, что компании устанавливали в США и Европе за ту же нефть [42]. За считаные месяцы экспортная лихорадка грубо истощила скважины, которые могли бы давать нефть еще 30 или 40 лет. «У Мексики забрали самые богатые залежи, оставив только устаревшие нефтеперерабатывающие заводы, истощенные месторождения, трущобы города Тампико и горькие воспоминания», – пишет О’Коннор. Менее чем за 20 лет производство нефти в Мексике сократилось до одной пятой части. Страна осталась с устаревшей промышленностью, ориентированной на внешний спрос, и с 14 000 рабочих; специалисты уехали, а средства транспорта исчезли. Карденас превратил восстановление нефтяной отрасли в важнейшее национальное предприятие и преодолел кризис благодаря своему воображению и смелости. Pemex (Petróleos Mexicanos), компания, созданная в 1938 году для управления всей добычей и рынком нефти, сегодня является крупнейшей не иностранной компанией во всей Латинской Америке. За счет прибыли Pemex мексиканское правительство выплачивало крупные компенсации иностранным компаниям в период с 1947 по 1962 год, несмотря на то что, как справедливо отмечает мексиканский историк и экономист Хесус Сильва Херцог, «Мексика не является должником этих пиратских компаний, а, наоборот, их законным кредитором» [43]. В 1949 году Standard Oil наложила вето на предоставление кредита Pemex, который планировали выдать Соединенные Штаты. Много лет спустя, уже после закрытия ран, нанесенных этими щедрыми компенсациями, Pemex столкнулась с подобной ситуацией в Межамериканском банке развития.
Уругвай стал первой страной в Латинской Америке, создавшей государственный нефтеперерабатывающий завод. Администрация национальных топлив, алкоголя и портландцемента (ANCAP) была основана в 1931 году, и среди ее основных функций значились переработка и продажа сырой нефти. Это стало национальным ответом на долгую историю злоупотреблений со стороны нефтяного треста в регионе Ла-Плата. Одновременно государство заключило контракт на закупку дешевой нефти в Советском Союзе. Картель немедленно профинансировал яростную клеветническую кампанию против уругвайского государственного промышленного предприятия и приступил к вымогательству и угрозам. Утверждалось, что Уругвай не сможет найти поставщиков оборудования, останется без сырой нефти, а государство, как плохой управляющий, не справится с таким сложным делом. Дворцовый переворот в марте 1933 года сопровождался «нефтяным запахом»: диктатура Габриэля Терры[97] лишила ANCAP права на монополию в области импорта топлива, а в январе 1938 года подписала секретные соглашения с картелем. Эти зловещие соглашения оставались неизвестными широкой публике в течение четверти века и до сих пор остаются в силе. Согласно их условиям, страна обязана закупать 40 % сырой нефти без проведения тендера там, где укажут Standard Oil, Shell, Atlantic и Texaco, по ценам, которые устанавливает картель. Кроме того, государство, сохранившее монополию на переработку, оплачивает все расходы компаний, включая рекламу, высокие зарплаты и роскошную мебель для их офисов [44]. «Esso – это прогресс» – поет телевидение, и рекламная бомбардировка не стоит Standard Oil ни единого цента. Юрист Банка Республики также отвечает за связи с общественностью компании Standard Oil: государство платит ему обе зарплаты.
В 1939 году нефтеперерабатывающий завод ANCAP уже работал в полную силу, хотя, как мы видели, предприятие было ослаблено ограничениями в самом начале своего основания, но все равно являло пример победоносного сопротивления перед лицом давления картеля. Глава Национального совета по нефти Бразилии генерал Орта Барбоза посетил Монтевидео и был вдохновлен этим опытом: уругвайский завод почти полностью окупил свои расходы на установку уже в первый год работы. Благодаря усилиям генерала Барбозы и других националистически настроенных военных государственная компания Petrobrás смогла начать свою деятельность в 1953 году под лозунгом O petróleo é nosso! («Нефть – наша!»). Сегодня Petrobrás является крупнейшей компанией Бразилии. Она занимается разведкой, добычей и переработкой бразильской нефти [45]. Однако и Petrobrás подверглась ослаблению. Картель лишил ее двух крупных источников дохода: во-первых, распределения бензина, масел, керосина и других нефтепродуктов, прибыльного бизнеса, который Esso, Shell и Atlantic легко контролируют, решая вопросы по телефону. Этот сектор является вторым по значимости для американских инвестиций в Бразилию после автомобильной промышленности. Во-вторых, картель
