– Спасибо вам большое!
Лукинична погладила Сашку по-матерински нежно по голове большой шершавой ладонью с застарелыми, потемневшими трещинами от непростой тяжкой работы.
– Это тебе поклон до земли, что их сюда определила! Коля сказал: ты попросила. Что бог даст – то жизнь покажет, глядишь, и Коленька при них отогреется! – и спохватилась, поднимаясь. – Чой-то я тут, старая, разболталась! Пироги-то! Кавалер твой где?
– Здесь, – отозвался Иван.
Он стоял, облокотившись на угол дома, и слышал весь их разговор, и мрачнел.
«Да, Александра Владимировна, непростая ты барышня! Свалилась же мне на голову! И что теперь с тобой делать? Что дальше делать-то?!»
Дня через два все разрешится и закончится – уж как разрешится, бог знает, – как получится, так и разрешится! Но все встанет на свои, положенные, места.
И что дальше?
Или нет ничего дальше – каждый вернется в свою жизнь? Он очень надеялся, почти был убежден, что бы она там ни скрывала – если что-то скрывает вообще, уверяет же, что ничего не знает, – но, что бы это ни было, даже то, о чем он подозревает в своих версиях, это не участие в криминале!
Дай-то бог!
– Пошли на речку, Сань, – предложил он.
– Давай! – преувеличенно бодро согласилась она.
– Ванюш, ты чего синий-то? Дрался, что ли? – спросила Лукинична.
Иван разулыбался, сграбастал старушку в объятия и расцеловал в обе щеки.
– Отстаивал честь дамы!
– Дело хорошее! – рассмеялась звонко Лукинична.
– Александра Владимировна!
От калитки к Саше быстро, почти бегом спешила Ирина, радостная, в легком летнем сарафанчике, с полотенцем на плече. Сзади, на пару шагов за ней, шел Коля.
– Иринка! – улыбнулась Сашка и поторопилась навстречу.
Ира остановилась, словно на стену налетела, в глазах темной волной полыхнул ужас, полотенце упало с плеча, она сцепила ладони в замок.
Да что такое? В чем дело?
Сашка испугалась больше ее.
«Ах ты ж черт! – дошло до Саши. – Синяки! У меня все лицо в синяках. И губы разбиты! Вот в чем дело!»
– Ир, не пугайся! – подошла, обняла подругу. – Мы с моим знакомым попали в аварию.
– Все живы, здоровы, побились немного, синяки заработали! – подошел к ним Иван. – Я тот самый хороший знакомый.
Сделав акцент на «хороший» специально для Сашки.
– Меня зовут Иван.
– Вы что, свою машину разбили, Александра Владимировна?
Сашка всмотрелась: отошла, исчез ужас из глаз и оцепенение.
– Нет, не мою. Его! – она ткнула указующим перстом в сторону Ивана.
– А ваша машина где?
А что, у нее есть машина? Где ее машина? Где-то на стоянке в Чертаново, вот где ее машина.
«Совсем я с разума съехала с этими гонками, преследованиями!» – посетовала про себя Санька.
В электричке, сев к окну, Сашка замолчала надолго, прислонила голову к стеклу и, тихо улыбаясь, все вспоминала сегодняшний день. Они наплавались в речке до мурашек и синих губ, а когда вернулись, то всем гуртом накрывали на стол, даже дети помогали – выполняли «важные» поручения Коли: то лук с грядки повыдергивали и притащили к столу вместе с комьями земли, то тарелки из дома несли. За старания были расхвалены и очень собой гордились.
Долго сидели за столом, за пирогами и щами из свежей капусты, хохотали, слушая байки Ильича – сухонького маленького старичка, сморщенного, как старый гриб, с удивительно острым взглядом мудрых глаз.
Потом они с Иваном засобирались возвращаться. Сашка отвела Ирину в сторону и все допытывалась, не испугается она здесь остаться.
– Нет, Александра Владимировна, не переживайте, мне здесь нравится, и Николая я не боюсь, мне с ним как-то совсем спокойно. И детям хорошо здесь. Только как же работа? Как вы без секретаря будете?
– Не волнуйся, я придумаю что-нибудь, главное, чтобы вам хорошо было, чтоб вы с детьми сил набрались. Если что, звони! – наставляла Сашка. – Я сразу приеду и заберу вас!
Лукинична сложила им целую сумку продуктов с собой: пирожки, овощи, ягоды с огорода – и все расстраивалась, что не погостили подольше. Провожали их с детскими слезами, напутствиями и долго махали вслед. Сашка развернулась на заднем сиденье и смотрела, как удаляются Лукинична с Ильичом, державшие на руках по малышу, и Ирина, все махавшая и махавшая рукой. И Саше стало так тоскливо!
Ирина и дети ворвались в Сашкину жизнь неожиданно, страшно и стали единственно родными и любимыми людьми. Семьей.
Ее, Сашиной, семьей, которой у нее никогда не было. Только папа.
Коля отвез их на станцию. Сашка задумалась надолго, так и промолчала всю дорогу, погрузившись в невеселые размышления.
– Ты что загрустила, Саш? – прервал течение ее мыслей Иван.
– А ты считаешь, у меня есть повод для веселья? – недружелюбно огрызнулась потревоженная Сашка.
– А то как же! У Ирины твоей с детьми все хорошо, ты правильно придумала их к Коле привезти.
– Зато у меня непонятки всякие с криминальными элементами происходят!
– Это временные трудности! – деловито заявил он.
Сашка вспыхнула в момент, подобралась вся, завелась так, что Иван усмехнулся, увидев такую перемену, ожидая, что последует.
И последовало!
– И насколько я понимаю, данные трудности не только мои! Знаешь, Гуров, что я думаю? Скорее всего, ты из каких-то органов, может, из службы безопасности какого-нибудь непростого дядечки. Каким-то образом человек или группа людей, попавших в круг ваших интересов, пересеклись со мной. И их заинтересованность в моей персоне стала для вас возможностью водить данных товарищей, используя меня в качестве приманки. Как обычно, в любых важных делах оперативным мальчикам не хватает оперативного времени. Я уверена, что ты знаешь весь расклад и видишь всю ситуацию, а не как я – упершаяся только в вопросы и недоумения! Вы бегаете за человеком, он гоняется за мной, а ты, таская меня черт-те где, ведешь братков на веревочке, давая коллегам время что-то выяснить. Мы же на станции две электрички пропустили не просто так, а чтобы нас заметили и уяснили, что мы возвращаемся в Москву! И что дальше, Гуров? Сколько еще времени ты будешь таскать меня туда-сюда?
– День, может, два, – спокойно отозвался он.
– Значит, я права!
Он кивнул, не уточняя, в чем именно из высказанных предположений она права.
– Тогда давай, Гуров, открой душу, поделись информацией, объясни мне, что происходит, в конце концов!
– Рано пока, Саш, еще ничего не происходит. Я расскажу, потом, когда все прояснится, обещаю!
– Значит, не расскажешь, что за дела такие вокруг!
– Сань, я тебе встречное предложение несколько раз делал – расскажи! Может, ты созрела? А?
– Да нечего мне рассказывать! – вспыхнула Сашка стогом сена от прямого попадания молнии.
Так зашипела, что обернулись редкие в это время дня пассажиры в вагоне.
