За всё то время, что мы с Бэрронсом впустую потратили в Фейри, я никогда не оказывалась один на один с фейри. Они всегда осаждали нас толпами, отвлекая хаосом и зрелищами, тщательно избегая всех разговоров, пока они изучали нас и планировали наше уничтожение. Это моя первая возможность на осмысленный диалог с представителем королевской знати.
— Я не желаю вашего истребления. Я желаю найти мирное решение, которое даст достойную жизнь и людям, и фейри.
— И как ты представляешь себе воплощение подобного?
— В идеале я бы пропела Песнь и подняла обратно стену между мирами. Вы получили бы свою часть Земли, а смертные — свою.
— Возвращение к старым порядкам, которые большинство представителей нашей расы считало невыносимыми. Мало кому такое придётся по душе. Те, кому это понравится, будут изгоями.
— Новые порядки, при которых вы охотились на смертных, были такими же невыносимыми для смертных, и никто такого не потерпит. Ни одна раса не может охотиться на другую. Это не обсуждается.
— А что обсуждается?
— Моё невмешательство, как только миры будут разделены. Я позволю вам самим править своей расой, — с радостью. Надёжно запечатав за стенами. Если только я разберусь, как восстановить эти стены.
— Чтобы хотя бы попытаться провести такие переговоры, нам нужен дар.
— Чего вы желаете?
Клочок пергамента материализуется в воздухе передо мной и плавно опускается на землю. Я не наклоняюсь, чтобы подобрать его, а читаю стоя. Светлый Двор хочет, чтобы я вернула несколько предметов и согласилась на множество уступок. Не один дар, а множество.
Предметы — это четыре Светлых Дара: котёл, камень, копьё и меч. Все Видимые объекты силы, которые ныне находятся в музеях или частных коллекциях. Все эликсиры и зелья, находящиеся в распоряжении королевы.
Вдобавок я должна согласиться, что никогда не надену официальную корону Верховной Королевы Фейри, не буду носить скипетр или горностаевый плащ. Все драгоценности из коттеджа королевы будут подарены Иксай. Конюшня сверхъестественных существ, которые несут Дикую Охоту, будет передана Азару. Королевство, принадлежащее Верховной Королеве, сравняют с землёй и по четверти его территории достанется каждому двору. Я открою тайное местоположение Дома Королевы и уступлю его Иксай. Все остальные предметы в моём владении, которые принадлежали фейри и остались неназванными или неизвестными, также будут возвращены. А когда придёт пора моей смерти, я верну Истинную Магию полнокровной принцессе фейри.
Я хмурюсь, изучая пергамент. Я знаю, они не ожидают, что я исполню все их требования. Они покрыли торт глазурью из множества запланированных жертв.
Чего они хотят на самом деле?
Я мысленно вычеркиваю вещи, которые, как они знают, я им не отдам точно так же, как не передам Иксай Истинную Магию.
Ни один из даров.
Я не осмеливаюсь вычеркнуть королевские атрибуты моего положения. Корона, скипетр и плащ могут обладать властью, которая может понадобиться мне в будущем.
Конюшни я отдам. Дикая Охота больше никогда не пустится вскачь. Не под моим надзором.
Драгоценности ничего не значат для меня, если они не предоставляют необходимую силу. Я тщательно осмотрю каждый предмет прежде, чем решить.
Эликсиры и зелья не имеют значения. Я не планирую использовать…
Ясность пронзает мой мозг опустошающим ударом и трескучей болью разряда молнии, врезавшегося в мой череп. Грибовидное облако расцветает в моём сердце, угрожая немедленным взрывом.
Иксай заявила, что скажет мне, как спасти моего отца от яда, который она использовала.
Она также заявила, что противоядия нет.
Я знаю, чего она хочет.
В чём она нуждается.
Если Песнь Созидания восстановила воспоминания и эмоции, с чего бы ей останавливаться на этом?
Я не вижу никаких оснований для этого. Похоже, она посчитала Видимых несовершенными и начала исправлять их, медленно, но неизбежно, отменяя всё в них, возвращая древних Туата де Дананн к тому, какими они были до того, как украли зелье у другой расы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Фейри становятся смертными.
О нет, они ими ещё не стали, что подтверждается Зимним Двором, но это случится скоро. Слишком скоро для существ, привыкших к вечности.
Из всех вещей в списке Иксай по-настоящему хочет лишь одного. Я не сомневаюсь, что как только она это получит, она немедленно развяжет войну со мной за всё остальное.
Единственная причина, по которой Азар пытается вести со мной диалог, единственная причина, по которой он готов покорно встать передо мной на колени — это то, что фейри умирают.
И чтобы заставить меня принести то, что им нужно, они создали ситуацию, где близкий мне человек нуждается в том же самом.
Мне уже не надо, чтобы Иксай сказала мне, как спасти Джека Лейна.
Ему придётся выпить Эликсир Жизни. Тот самый напиток, который превратил фейри в бессмертных монстров, которыми они являются. Напиток, который отчаянно необходим для их возвращения в то же состояние.
Напиток, от которого Танцор отказался, даже зная, что он умирает, и по весомой причине.
Потому что в конечном счете он уничтожит бессмертную душу моего отца и сотрёт все эмоции, сделав его точно таким же дикарём, как те, которыми мне предстоит править.
Я прищуриваюсь, в моих венах бушует ярость.
Затем в мою голову приходит новая мысль. Я слегка улыбаюсь.
Я могу просто позволить им умереть.
И формально я даже не убью их.
Они истребят друг друга, очистят мир от своей скверны, продолжая деградировать.
Всё хорошо, что хорошо кончается. Я остаюсь могущественной королевой. Земля и люди в безопасности. Круус по-прежнему будет проблемой, но я с этим разберусь.
Я поднимаю взгляд от пергамента и смотрю на Азара.
Как только наши взгляды встречаются, он вскакивает на ноги, забывая про свой жест подобострастия.
Должно быть, это из-за адского пламени в моих глазах в сочетании с весельем, от которого изгибаются мои губы.
— Ты сказала, что не желаешь нашего истребления! — шипит он.
— Это было до того, как я осознала, что вы приговорили моего отца к выбору между ужасной смертью и ничтожным существованием.
— Иксай говорила правду — ты считаешь нас отвратительными! Твой отец стал бы таким же, как мы, а ты считаешь это благородное вознесение ничтожным существованием, — горько произносит он. — Я требую, чтобы ты вернула нашу силу и оставила нас в покое!
— Вы никогда не оставите нас в покое. Я — всё, что стоит между нашими расами, и я никогда не передам Истинную Магию. Я ваша королева. Смиритесь. С. Этим, — скрежещу я. — На тот короткий период времени, что вам остаётся.
Я беру Бэрронса за руку и просеиваю нас оттуда, пока не сделала того, о чём пожалею.
Или хуже того, о чём совсем не пожалею.
Глава 29
Я последую[37]
Кэт
Я стою у окна башни, смотрю на улицу и прижимаю ладонь к губам, наблюдая за Шоном и Рэй, пока они разговаривают снаружи на парапете.
Она уговорила его взять её полетать. Это было несложно. Этому ребёнку надо лишь запрокинуть голову, улыбнуться, и люди тают. У неё такой солнечный характер, такой хороший и любящий нрав, что сложно поверить, что она происходит от Тёмного Двора.
Но так и есть.
Мой разум пребывает в шоке.
Этот день осчастливил меня колоссальным даром и колоссальным проклятьем.
Мой Шон вернулся. Лёд вокруг его сердца растаял, когда Рэй обхватила своими крошечными ручками его ноги. Его зловещие глаза принца Невидимых расширились, метнулись к моим, и я видела, как осколки льда в них стали таять, превращаясь в жидкое серебро, а потом его радужки вновь приобрели тёплый, насыщенно-карий цвет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я впервые за многие годы вновь посмотрела в глаза своей возлюбленной второй половинки.
Затем эти очаровательные тёмные ирландские глаза увлажнились слезами, когда он изумлённо уставился вниз на ребёнка, которого считает своей дочерью.
